User - ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ Страница 36

Вот почему таким восторгом наливалось сердце, когда оно чувствовало,– как? – одному

Богу ведомо – приближение Поэта, его мысленного взора к его любимому городу.

Вот почему таким воздушным становилось перо, такой лёгкой – рука, которая строчила

без промедления, нет, снимала с Неба эти строки.

Нет, воистину, включался неведомый небесный самописец!

БЕЛЫЕ НОЧИ

Поэма о Петербурге

май 1996 года

Я вдалеке, но мне милы рулады

Ветров балтийских над седой волной

И очертанья каменной громады,

Чернеющие позднею весной;

Прелестных далей томные туманы,

Ушедшие за синий горизонт.

О, Питер, Питер, наносящий раны

Таким, как мной оплаканный Назон!*

Опять разбужен веяньем весенним,

Охвачен вдруг волнением в крови,–

Прошла пора дремотной русской лени;

Пришла пора полёта и любви,–

Плыву к тебе на облаке восторга,

Резных оград твоих приемлю вид.

И в духе предсказаний Сведенборга**

Со мной мой милый город говорит.

Он помнит всё: в нём живы те напевы,

Звучавшие в дни празднеств и боёв,

И дышит тайно облик милой девы

Среди садов, гуляний и пиров.

Но я – простора друг. Я улетаю

Из замков и кунсткамер на простор.

Я синь небес опять благословляю,

Веду с Невой привычный разговор.

О, ночи белые, вам нету в мире равных,–

Вы волшебства и таинства полны.

Под вашу сень простых и полноправных

Зову я всех, кто в Питер влюблены.

Летим над этой каменной громадой:

Застроен Питер, что твой исполин:

Здесь всё, что надо нынче и не надо

Для сердца, для ума и именин.

111

Чернеют трубы, небо задымляя.

О, бедная балтийская волна!

О, бедная моя одна шестая,

В которую подруга влюблена!

Воспеть оград твоих узор чугунный

Мечтал, мечтая пел, и изваял

В своих стихах, дерзнув в ночи безлунной

Изобразить строкой твой идеал.

О, крепость стройная, в тебе изгиб металла,

Душа мастерового – кузнеца.

На празднике труда и карнавала –

Неповторимость строгого лица!

Струит игриво тонкая ограда,

Овал с пунктиром чётко сочетав,

Свой стройный почерк взору на отраду,

Верша свой бег, свой быт и свой устав!

О, город гордый скульпторов и зодчих,

В содружестве создавших феномен,

Благослови тебя, могучий Отче,

Не думавший про вой ночных сирен.

Как сердцу больно от одной лишь мысли –

Мир мог лишиться этой красоты!

Она, вспорхнув, такой достигла выси,

Что превзошла стремление мечты!

Твоих мостов, взлетевших над Невою,

Стремителен и лёгок дивный бег.

Здесь тоже сердце вместе с головою

Запечатлели миг и день и век.

Подъявших рук своих изгибы крепких

Очеловечен облик фонарей.

В них – сочетанье света, ковки, лепки.

В обнимку с ними день и ночь борей.

О, мостик Банковский,

Знакомый львиный мостик.

Загадочное чудо давних лет!

Ну, позовите вновь Поэта в гости! –

Перил ажурных ваших легче нет…

Шеломы золочёные соборов

Стоят на страже города – бойца,

Как вы: Барклай, Кутузов и Суворов, –

В любом – своеобразие лица!

Зимой, притихнув, спит краса седая

Под покрывалом северных снегов.

Столица прежняя – такая молодая,

Жилище муз, ристалищ и богов!

А летом…Летом снова белой ночью

112

Я прохожу над пенною Невой

И поцелуй её ловлю воочию

И окунаюсь в волны с головой.

О, свежесть волн знакомого пространства,

Меня бодрит твой вид, твоя краса.

И вновь душа полна тревогой странной,

И вновь распахнут сердцем в небеса,

Лечу над Зимним. Тонких статуй стройность

Сопровождает взором мой полёт.

Невы державной гордая спокойность

Меня во власть глубин своих зовёт.

Гранит бесстрастно обнимает влагу

И, сдерживая брызг весёлый хор,

Упавших на альбомную бумагу,

Ведёт со мною прежний разговор.

Он помнит ночи, что в унылость пали,

Когда моим он слушателем был

Единственным на царственном причале.

Гранит, как я, те ночи не забыл.

Гранит мой невский помнит, как Онегин

Со мною, опираясь на него, (

Мечтою уносился до Онеги

И все мои стихи до одного.

О, ветер, ветер, мне близки усилья –

Сорвать платок и блузу и шлафрок!

Твои, борей, стремительные крылья

Меня свежат, мой славный ветерок!

Я сам срывать покровы дивных мантий

Когда-то мастер был и был в долгу

У красоты, как Наль у Дамаянти. ***

Но свет красы я в сердце берегу.

Я залетаю в Зимний. Исполины

Всё так же держат свод его палат.

И, обозрев иконы и картины,

Поклонник красоты, я снова рад,

Что всё покоем дышит. Всё доступно

Простым и жадным взорам россиян.

А красота чиста и неподкупна.

Ей чужды и измена и обман.

Над амфорой разбитой та же дева

Грустит и ныне, голову склонив,

Как будто слышит райского напева

Забытый и изменчивый мотив.

Здесь копиисты бойкими штрихами

С натуры пишут детскою рукой

Эскизы жизни то, что я стихами

113

Запечатлел, увидев за строкой.

Здесь древность с юностью

встречаются на корте

Станков, мольбертов, хартий и харит.

Здесь побеждает и в любви и в спорте

Краса, что вечно с сердцем говорит.

Я снова поражён величьем храмов,–

Воздушностью громоздкость сражена.

Войди туда Христос, Аллах и Лама,

Владей Душой религия одна!

Здесь не музей, – здесь память поколений.

Здесь зодчество в божественность взошло.

Наследником здесь не картавый Ленин,

А сам народ: и город и село!

О, Мойка, ты мне снова сердце ранишь

Воспоминаньем о январском дне

И плачем обо мне меня достанешь