Неизвестно - Сахаров В.И. Воин Яровита. Страница 36

Глава 15.

Дания. 1143 Р.Х.

Рыцарь-тамплиер Тибо Краон приподнялся на стременах и посмотрел вперед. Он вглядывался в лес, куда въезжал передовой дозор из трех викингов, и который его отряду предстояло пересечь. Однако ничего подозрительного не видел. Обычная чаща, дубы и ясени, а между ними петляет широкая дорога, которую даны называют Ратный путь, а иногда Бычий тракт. Эта дорога тянулась почти через всю Ютландию от оборонительного вала Даневирке на перешейке, до самого Виборга, куда направлялись воины храма Соломона и небольшая дружина зеландского ярла Ассера Виде. Другого такого тракта не было, и если кто-то хотел поскорее добраться из одного конца полуострова в другой, то он обязательно ехал по этому пути, и католики, которые торопились поскорее попасть в Виборг, исключением не являлись. Всего несколько дней назад они находились невдалеке от Хедебю, который не устоял под натиском бодричей и пруссов. Храбрые европейские рыцари-крестоносцы и викинги пытались пробиться в осажденный варварами город, который продержался две недели. Но силы были неравны. Слишком много воинов находилось под рукой князя бодричей Никлота, а датские ярлы отсиживались в своих замках, и выходить на бой не торопились, тем более под руководством европейских рыцарей и известного хитреца Ассера Рига. Поэтому четыреста воинов, которыми командовал Краон, прорваться на помощь защитникам Хедебю не смогли и отступили. Потери католического отряда были огромными. Половина викингов полегло во время неудачного прорыва, а рыцари схоронили треть своих собратьев. Это была ночь печали и, глядя на то, как вдали пылает главный торговый город Датского королевства, Краон и Виде рвали себе сердца. Там умирали христиане, и проклятые язычники грабили все, до чего могли дотянуться, а они, воины Господа, которых благословил сам Бернард Клервоский, ничего не могли с этим поделать. Тогда Ассер и Тибо решили отступить на германскую территорию, где неспешно собиралась армия благочестивых европейских владетелей, которые должны были прибыть на помощь данам. Однако в лагерь католиков прибыл гонец от Свена Эстридсена, и планы вождей резко изменились. Неудачник Свен, который понимал, что за разгром флота он ответит своей головой, просил о встрече. И прочитав это, Ассер едва не выбросил украшенный печатями кусочек пергамента в огонь. Но он сдержался, стал читать дальше и призадумался. Эстридсен писал, что раскаивается в совершенных ошибках и признает свою бестолковость как полководца, и по этой причине он хочет удалиться в монастырь, где его не настигнет гнев всенародного тинга. Хитрому Виде это показалось несколько странным решением, но вполне логичным, ибо в монастыре неудачника Свена искать не станут и если он станет монахом, то про него просто забудут, а его детям позволят жить. Впрочем, самое интересное было в конце послания, где ярл Северной Ютландии приглашал Ассера и тамплиеров в пока еще не разоренный варягами Виборг, где он собирался передать руководство своей армией в руки Тибо Краона. Это могло стать примером для всех датских ярлов. Ведь еще никогда человек королевской крови добровольно и без принуждения не слагал с себя полномочия военачальника и не передавал их рыцарю-храмовнику. А раз это не зазорно претенденту на королевскую корону, то и остальные северные ярлы, кстати сказать, не только датские, могут так поступить. Ну и, кроме того, в письме указывалась численность армии семейства Эстридсенов – тысяча воинов. Тысяча! Для разоренного королевства, которое изнемогало под беспощадными ударами венедов, это было очень много, намного больше, чем у кого бы то ни было из католических лидеров Ютландии. С такими силами Ассер Виде и Тибо Краон могли бы дать злым варварам серьезный бой, и это окончательно показало бы всем, кто истинный хозяин королевства. При этом Виде имел в виду не себя, а церковь, которая, несмотря на понесенные потери и множество разрушенных дикарями церквей, набирала в Дании все больший вес, ибо вокруг нее, а не вокруг слабого короля Эрика Третьего, началось сплочение истинных патриотов. Краон и Виде совещались недолго. Надо было ехать, ибо это хороший шанс поправить свои дела и увеличить численность войска. Решение было принято и, взяв самых лучших лошадей, какие остались в растрепанном отряде католиков, двадцать семь переживших множество схваток тамплиеров и полсотни хирдманов Ассера помчались в Виборг. Хотя помчались, громко сказано. Лошади были слабые и низкорослые, не чета европейским рыцарским тяжеловозам или восточным быстроногим скакунам. Деревни на пути христиан были брошены своими жителями, а гарнизоны крохотных замков не всегда открывали перед ними ворота и частенько принимали воинов отряда за переодетых варягов, чья хитрость и наглость была известна всем жителям Дании. Тем не менее, Виборг становился все ближе. И вот, когда до этого отлично укрепленного города оставался всего один хороший конный переход, рыцарь остановился. Беспокойство затопило его душу. Но видимой опасности не было и он решил, что посетившие его сомнения вызваны усталостью. – Что-то не так? – спросил опустившегося в седло рыцаря ехавший рядом с ним Ассер, который заметил странное поведение храмовника. – Нет, ничего, – ответил тамплиер, после чего ударил сапогами по бокам лошадки, взмахнул над головой затянутой в толстую кожаную перчатку рукой и подбодрил усталых орденцев: – Вперед братья! Рыцари храма Соломона не отступают! С нами Дева Мария и Святой Дух! Виборг уже недалеко! Отряд продолжил движение и въехал в лес. На опушке было пусто, и никто не поджидал рыцарей и хирдманов с недобрыми намерениями. Люди в белых плащах с красными крестами на груди и спине, и викинги в толстых кожаных куртках, заметно повеселели. Чувствуя тень и близость привала, лошадки пошли быстрее, и вскоре христиане оказались на просторной поляне, которую пересекал ручей с чистой и прозрачной водой. Краон хотел бы продолжить путь, но лошадям требовался хотя бы небольшой отдых и, приняв доклад передового дозора о том, что все спокойно, скрипя сердцем, храмовник отдал приказ разбить лагерь и выдвинуть в лес дозоры. Ассер Риг, услышав это, усмехнулся, мол, излишняя предосторожность, сколько таких лесов они проскочили во время своего путешествия, и везде было тихо. Однако рыцарю он не возразил, и его воины отправились в чащу вместе с тамплиерами. Лошадей расседлали и поводили по кругу. Затем обтерли их потные бока травой, обсушили на солнце и дали им напиться. После чего, за неимением овса, нарвали животным травы, и только затем люди смогли отдохнуть сами. В лесу пели птицы, а братья-тамплиеры и хирдманы были заняты своими делами. Кто-то чинил одежду или упряжь, иные точили оружие, другие, расстелив попоны, дремали, а некоторые молились или ворошили полупустые дорожные сумки, в которых могло заваляться немного съестного припаса. Все как обычно. Привычный полуденный привал далеко от побережья, вдоль которого скользят по водной глади юркие варяжские корабли. Можно немного расслабиться и пока есть такая возможность восстановить силы. Однако Краона по-прежнему одолевали недобрые предчувствия. Привычно он три раза прошептал “Отче наш!”, но это не помогло, и тогда он подошел к Виде, который сидел под сенью раскидистого дуба, вертел в руках письмо Свена Эстридсена, хмурился и снова, может быть, в сотый раз, вчитывался в него. Остановившись перед ярлом, рыцарь произнес: – Рядом опасность. Дарованная мне Господом сила чует беду, но мои несовершенные глаза не видят ее. Зря мы в лес въехали. Виде усмехнулся: – Впервые слышу, как рыцарь признает, что он не идеален, и он может принимать опрометчивые решения. – Я не простой рыцарь, а воин Господа. Поэтому помню о том, что гордыня смертный грех. Ярл кивнул и, пряча за пазуху послание северного ярла, спросил: – Что ты предлагаешь? – Надо уезжать отсюда. Сейчас. Без всякого промедления. – Повернем назад? – Нет. На этом мы потеряем пару дней, а у нас нет припасов, и лошади вот-вот падут. Двинемся прямо. – Это разумно и я не против. Командуй. Тамплиер стал отдавать приказы. Седлать лошадей. Всем одеть броню, проверить оружие и достать щиты. Быть готовыми к бою. Рыцари в авангарде. Викинги в центре и арьергарде. Передовому дозору держаться в пределах видимости. Люди были недовольны, но никто не спорил. Хирдманы привыкли доверять Краону, который зарекомендовал себя как превосходный командир и умелый боец, а для тамплиеров его слово значило гораздо больше чем просто приказ. Поэтому отряд собрался быстро. Воины в броне и со щитами на левой руке, взгромоздились на усталых лошадок и снова выехали на Ратный путь. Вокруг все тот же самый мирный лес и те же поющие птицы, а над головой катится по голубому небосводу солнышко, которому поклоняются глупые язычники. Выезд из леса приближался и уже был виден просвет на дороге. За чащей находилось большое поле, которое не могло таить скрытой угрозы, и там можно было остановиться. Мысли людей были спокойны. Ничто не предвещало беды. И в этот момент произошло то, чего уже давно подспудно ожидал Тибо Краон. С противным скрипом, преграждая скандинавам и европейцам дорогу, на тракт рухнуло сразу несколько заранее подрубленных деревьев. Практически сразу то же самое произошло позади. Скрип, падающие деревья и засека. Отряд католиков оказался в ловушке, после чего с левой стороны дороги на людей и лошадей обрушился смертоносный поток из дротиков, стрел и метательных топоров. Краон приподнял треугольный щит и в него с грохотом ударился топор, который не впился в дерево, а отскочил от него. Рыцарь моментально разобрался в ситуации, и он поступил так, как его некогда учили. – Всем спешиться! – отдал команду Краон. – Лошадей бросить! Отходим на правую обочину! Одновременно с этим в лошадь тамплиера вонзилась варяжская сулица и раненое животное резко вскинуло крупом. Краон вылетел из седла и упал в большой придорожный кустарник, который был буквально усеян острыми сухими сучками. Заросли смягчили его падение, и он не убился, хотя с Тибо слетел шлем и на некоторое время он потерял сознание. Однако почти сразу к нему подскочили братья-рыцари, которые привели командира в чувство и помогли ему подняться. Краон встал, встряхнул головой и огляделся. Варяги, а это именно они, проклятые варвары, посмели напасть на его отряд, перешли в атаку. С левой обочины на католиков хлынуло не менее двухсот человек, а возможно, что и больше, и хотя в голове рыцаря шумело, соленый пот застилал ему глаза, а из волос на лоб стекала струйка темной крови, он не оставил своих товарищей. – К бою! Все ко мне! Сюда! Зычный и уверенный голос тамплиера разнесся над дорогой, и воины сплотились вокруг него. Около пятидесяти бойцов и раненый стрелой в бедро Ассер Виде сбились в ощетинившийся клинками и копьями стальной клубок и встретили варягов. Грохот ударов. Металл бился об металл. Хрипы, боевые кличи и стоны. Смерть взмахнула косой над безымянным лесом, и многие католики погибли. Однако, несмотря на то, что врагов было больше, христиане удержали позицию и смогли отбить первый натиск варягов. Рыцари-тамплиеры рубились, словно бешенные, ибо они сражались за истинную веру и Царство Небесное, а викинги, которые хотели выжить, дрались потому что знали – пощады от старых врагов ждать не стоит. На мгновение бой прекратился, и противники разошлись. Варяги потеряли всего несколько воинов, а католики, вместе с передовым дозором, не менее трех десятков. После чего язычники выдвинули вперед лучников и Краон, заметив позади небольшой лесистый взгорок, приказал отступить на его вершину. Дружно, словно один человек, боевой и хорошо слаженный отряд христиан стал отходить. Десяток викингов, наиболее сильных и хорошо вооруженных воинов семьи Виде вскинули щиты и образовали неровную линию, которая прикрывала это отступление, а остальные викинги, подхватив раненых, побежали наверх. Враги выкрикивали вслед что-то оскорбительное и потрясали оружием, а лучники выпустили по ним несколько стрел. Однако по какой-то неизвестной причине преследовать беглецов они не торопились. Это было необычно, поскольку варягов было больше, и засаду язычники устроили заранее. Однако Краон этому значения не придал. Рыцарь думал только о том, как бы вырваться из проклятого леса и добраться до ближайшего замка или Виборга. Поэтому ему было не до того, а зря. Лишь только передовая группа рыцарей взобралась на взгорок, вершину которого венчала ровная площадка, как они обнаружили перед собой новых врагов и их срубленные с плеч головы покатились обратно вниз по склону. На холме тоже оказались венеды, вот только не рядовые варяги-ватажники, а витязи Святовида. “Ловушка в ловушке! – мысленно воскликнул тамплиер. – Нам указали направление, и я туда отступил. Затем собрал людей, которые могли бы разбежаться по лесу, а когда на нас надавили, сам пошел в руки витязей. Господи! За что!?” – Святовид!!! – разнеслось над холмом и служители языческого божества, с которыми, как заметил тамплиер, были колдуны в белых одеждах, погнали викингов и тамплиеров обратно навстречу варягам. Делать было нечего, оставалось только умереть, и вместе с несколькими братьями, не обращая внимания на викингов, которые нестройной гурьбой бросились к дороге, Тибо Краон рванулся навстречу витязям, в свою последнюю атаку. Его превосходный полутораручный меч, подарок отца, благородного человека во многих коленах, сиял на солнце. Взгляд подмечал каждую деталь, хотя сильнейший шум в голове и кровь на глазах мешали сосредоточиться. Воля рыцаря идущего на смерть была крепка и нерушима. Сильное и ловкое тело, которое закалили многолетние тренировки и кочевая жизнь, когда Тибо Краон носился по землям Европы в поисках славы и острых ощущений, все еще слушалось своего хозяина. А разум крестоносца посылал на язык старую молитву, которая, как заверяли его цистерианцы, должна была обязательно придать ему дополнительные силы. – Господи! – отбивая мечом вражеский топор, вскричал Тибо Краон. – Прими свободу мою! Размен ударами с одним из витязей, который, словно лесная кошка, ловко ушел от его смертельного выпада. – Возьми память мою, разум и волю! В грудь рыцаря попал брошенный умелой рукой топор и, хотя проклепанная металлическими пластинами миланская кольчуга выдержала, он не устоял, потерял щит и покатился по траве. – Все что имею или чем располагаю, Господи, – тамплиер поднялся на ноги и сплюнул наземь скопившуюся во рту кровь, – все это мне даровано Тобой, а потому я предаюсь в руки Твои! Тибо глотнул воздуха, который, словно крепкий хмельной напиток, обжег его горло и пригнулся. Над головой рыцаря пролетел вражеский клинок и Креон подсек своему очередному противнику, неосторожному молодому юноше, ногу. После чего витязь попробовал отскочить назад, но упал. – Единственное, что прошу, Господи, любовь Твою и благодать Твою даруй мне! Меч крестоносца был готов поразить языческого храмовника. Но рядом с венедом были товарищи, которые прикрыли его, и от мощного удара щитом в голову рыцарь снова оказался на земле. После чего он опять поднялся. Сил от молитвы почему-то не прибывало, но Тибо не сдавался. Рыцарь продолжал биться и выкрикивать заветные слова: – И буду богатства преисполнен, и никогда не попрошу я ничего иного! Только помоги одолеть врагов Твоих Господи! Помоги! Глаза тамплиера встретились с глазами очередного врага, по пояс обнаженного крепкого воина с чубом на голове и золотым поясом, и в его глазах Краон увидел свою смерть. – Аминь! Рыцарь завершил молитву и, перехватив рукоять меча двумя руками, встал в базовую стойку для нанесения мощного косого удара от правого плеча вниз. Его мольба не была услышана, и в нем ничего не изменилось. Господь не даровал ему сил, и Тибо понадеялся на то, что еще сможет свалить хотя бы одного вражеского воина. Но враг не торопился. Словно танцуя, мелкими быстрыми шажками он обошел крестоносца и, следуя за ним взглядом, Краон увидел, что находится в кругу из витязей, которые давно могли бы его убить, но не торопились. Воины Святовида развлекались. Им было интересно посмотреть, как бьются храмовники чужого бога. Поэтому они по очереди выталкивали в круг самых молодых воинов, наблюдали за их боем и никуда не спешили. Опытный Тибо понял это, а еще он разглядел трупы своих братьев-орденцев, которые лежали под ногами венедов, и его душа заплакала от горя. Вот здоровяк Гуго Виенн, в голове которого застрял венедский топор, рядом быстрый и очень опасный Симон Тользен, коему отрубили руку и ногу, а за ними виднелся испачканный сажей плащ брата Лукаса Фритье. Все они погибли во славу Господа. Таков был их удел, и теперь пришла очередь Тибо. Вот только опытный витязь с золотым поясом, поигрывая мечом, не спешил даровать ему смерть и тогда Краон подумал, что его хотят захватить в плен. Это было бы ужасно, но совершить самоубийство он не мог. Значит, требовалось разозлить противника, и тогда Тибо прокричал: – Что же ты!? Наступай! Покажи мастерство! Боишься!? Правильно делаешь! Бойся меня мерзкий язычник! Я убью тебя! И ты будешь гореть в аду, где рогатые черти станут варить тебя в котле с кипящим маслом! Давай! Вперед! Выкрикнув это, крестоносец подумал, что витязь может не понимать его родного языка. Но он высказался, и ему стало немного легче, а венед слегка кивнул и сказал: – Я Доброга. Краон понял, что это имя, и машинально представился в ответ: – Тибо Краон. Противник рыцаря снова кивнул и двинулся на тамплиера. “Наконец-то!” – пронеслось в голове крестоносца, и он снова встал в стойку. Венед двинулся на него все той же мягкой стелющейся походкой. Он был очень быстрым и стремительным, но и Тибо прошел хорошую школу. Вот только в голове что-то происходило, и если бы не падение с лошади в самом начале боя, он показал бы этому язычнику, каков в деле. Враг скользнул вперед и клинок Краона, молнией блеснув на солнце, обрушился на него. Мимо! Противник легко и непринужденно перетек в сторону, и ударил его ногой в бок. Рыцарь пошатнулся, но остался стоять на ногах, и его меч метнулся в лицо витязя. Снова не достал! Доброга отскочил назад и засмеялся. Для Краона-рыцаря это было обидно, а Краон-храмовник хотел только гибели нахального врага, который перехитрил его, и смерти во имя Господа. Поэтому он не останавливался. Шаг на врага и новый удар. Наискось. В шею противника. Зазвенела сталь, и витязь отбил удар крестоносца. Затем новый размен ударами. Еще один. И еще. И снова. Движения двух мужчин постоянно убыстрялись. Клинки превратились в практически невидимые полоски, и Краон выкладывался из последних сил. Он видел спокойные глаза врага и надеялся достать его, но тот каждый раз ускользал, а потом что-то произошло. Краон осознал, что не может дышать и, опустив взгляд, обнаружил вражеский меч в своей груди, как раз там, где находилось его горячее сердце. Он был уже мертв, но его рука попыталась в последний раз послать верный клинок в лицо противника. Безуспешно. Мышцы рыцаря расслабились. Тело стало медленно клониться к земле, а взор затуманился. Все это произошло как-то вдруг, в один очень краткий миг, который показался рыцарю вечностью, но все же имел свой конец в виде поглотившей его разум и душу непроглядной мглы. Никакого света. Никаких ангелов и труб. Никаких райских врат. Ничего. Только мгла и ужасное падение в бездну...