Admin - i 92a7703002cbac67 Страница 36

  - Значит, меня считают предвестником большой беды?

  - Во всяком случае, они трясут именно этим лозунгом, - Мальен пожал плечами, - но я-то знаю, что они хотят убить меня.

  - Но это же против ваших законов и обычаев! - вскричал я, - другие роды не признают его старейшиной!

  - Ну, во-первых, его боятся все наши родовые вожди... А, во-вторых, я думаю, все будет обставлено так, как будто меня убил чужак, то есть ты.

  - Я?

  - Да, ты. А Лобурт со своими сородичами убьют тебя, то есть совершат героическое деяние и отомстят за меня.

  - Сколько коварства на этой планете..., - пробормотал я, ничуть, правда, не удивляясь - история моей родной планеты сплошь состояла из таких эпизодов.

  Выходит Лобурт хочет убить разом двух зайцев: погубить пришельца - победителя дзурга и, следовательно, свежего претендента на роль самого сильного воина и, убив старейшину становища, занять его место. Сценарий был прост, скоротечен и вполне выполним. Злодей-чужак, ни с того, ни с сего, просто потому что он злодей, несущий все беды, расправляется с главой местной власти, а герой Лобурт и его сородичи забивают его за это камнями. Как говорится, все довольны, все смеются...

  - И тогда, - продолжал Мальен, - всем ничего не останется делать, как прокричать имя Лобурта, - других претендентов не будет. Слишком уж все неожиданно...

  В дверь снова забарабанили.

  - Твое время вышло! - голос был все тот же, - открывай дверь и выходи вместе со своим гостем!

  - Оставайся здесь, - скомандовал я, - а я выйду к ним и вступлю в схватку с Лобуртом.

  - Ну, уж нет! - Мальен был настроен бесповоротно, - Лобурт проткнет тебя копьем, как мешок с травой. Он очень сильный. К тому же никакого поединка не будет. На тебя набросятся все. Я обязан защитить своего гостя! А меня потом все равно убьют... Нет, будем сражаться и погибнем вместе!

   Напрасно я местами думал о Мальене плохо - он оказался мужественным и храбрым человеком. На первом плане были не чисто меркантильные интересы, а искренняя забота о моей шкуре. Ведь не факт, что его предположения о собственной судьбе были верными, какие-то шансы, что старейшину не тронут все-таки были. Ему можно было попытаться отсидеться за крепкой дверью, отдав меня злодеям на заклание. Но он решительно потряс своим копьем, показывая полную готовность к неравному бою.

  Я же, напротив, положил свое серповидное оружие на пол. В моей голове уже созрел дерзкий план...

  Откровенно говоря, я очень боялся предстоящей стычки, а что она будет, я не сомневался на йоту. Это будет мое первое боевое крещение, соревнование не с людьми, но с самой смертью, таящейся в кончиках копий врага. Предстояла нешуточная проверка на выживаемость в полностью враждебной среде, и она меня пугала.

  На стороне противника было абсолютное количественное превосходство, и он был вооружен вполне смертоносным оружием. Его слабостью было, что он меня не знал и нисколько не опасался. Моими аргументами были аккумулированная физическая мощь, готовая в любую секунду сконцентрироваться на необходимом участке, а также надежнейшая броневая защита тела. Но было у меня и еще кое-что. Специальные знания и почти автоматическое умение применить их на практике.

  Обыкновенный человек знает две очень болевых точки тела: так называемый "поддых" и нервный узел в районе локтевого сустава. Опытный уличный драчун использует еще и удары в пах, а также в нижнюю часть голени - боль от этого бывает невыносимой и можно без помех добивать корчащегося противника. Обученный спецназовец располагает сведениями о десятке таких болевых точек. И, наконец, мастер восточных единоборств знает их около трех десятков. Всего же на теле человека пятьдесят девять нервных узлов, обслуживающих мышцы, кратковременное и резкое воздействие на которые вызывает нестерпимую боль. Я знал их все и мог свободно применить свои знания в деле. Итак, выходим.

  - Хорошо, - сказал я Мальену, - пойдем вместе, только ты держись сзади и прикрывай мою спину. Открывай дверь, я иду первым.

  Я включил всю свою физическую мощь и напрягся, как перед прыжком в далекую и очень холодную воду. Мальен пожал плечами, мол, почему бы и не выполнить последнее желание обреченного на смерть и отодвинул засов.

  Диспозиция противника оказалась не такой, как я предполагал. Возле самой двери стоял натуральный орангутанг с копьем, только величиной почти с Кинг-Конга. Он был страшно лохмат и весь зарос волосами, которые росли даже под глазами.

  - Лобурт? - прошептал я, скосив глаза на Мальена.

  -Да, - почти не разжимая губ, ответил тот, - его мать была из горных людей.

  Ну, и страшилище! Как же можно его победить голыми руками?

  Остальные толпились поодаль, метрах в восьми и числом не менее семи десятков воинов. Копья, судя по небольшой длине - метательные, были подняты над головами в готовности к броску.

  Следовало менять план. Первоначально я собирался атаковать Лобурта и, выведя его из строя, напасть на остальных. Не получится. Одним движением такого великана не свалить и, даже, если с ним удастся покончить, вся его ватага тут же метнет в меня копья. За тело и заднюю часть головы я не боялся, их надежно защищал броник. Но лицо... Его спрятать было некуда. И, если даже предположить, что копья будут целить только в туловище - не такие, уж, они снайперы, чтобы послать свои снаряды точно в цель. Наверняка хоть несколько копий отклонятся, а то и отрикошетят друг от друга в такой-то гуще и угодят в мое незащищенное лицо. А тогда - кирдык! Ранение лица наконечником копья не может быть легким. И что мой бесстрашный Мальен сможет противопоставить этой огромной толпе? Нас попросту затопчут.

  - Вступи с ним в переговоры, - шепнул я вмиг посеревшему Мальену.

  Нужно было хоть чуть-чуть усыпить их бдительность, ослабить немедленную готовность к действиям.

  - Зачем тебе чужак? - спросил Мальен у Лобурта, и лишь легкая охриплость голоса выдавала его состояние.

  Тот, не отвечая, презрительно сощурил глаза, которые полностью укрылись в пучках рыжеватых волос. Он рассматривал меня, с интересом изготовившего отужинать кроликом удава.

  - Я допросил его, - продолжил Мальен, не дожидаясь ответа, - это просто заблудившийся охотник с имперского яруса, и он не...

  - Веди его к столбу! - рявкнул Лобурт и ткнул рукой в центр площади, - мы забьем пришельца камнями!

   Толпа дружно опустила копья и изготовилась следовать к центру, где одиноко торчал высокий известняковый столб непонятного ритуального значения. Для дикарей казнь - это всегда интересное зрелище, особенно, если сам принимаешь в этом участие в качестве одного из палачей.

  Вот он момент истины. И я издал боевой клич. Если вы думаете, что это нечто вроде воинственного улюлюканья североамериканских индейцев, то здорово ошибетесь. Невыносимый вой взлетающего пассажирского авиалайнера ударил по барабанным перепонкам присутствующих. Конечно, я не издавал рева самолетных турбин, но по количеству децибелов мой боевой клич им не уступал. В нормальном состоянии я не мог выжать из себя и жалкой сотни децибелов, но включенная физическая мощь, аккумулируемая в моем организме, придавала каждой его функции двухсоткратное усиление.

  Эффект был потрясающим. Многие побросали свои копья и зажали уши руками, некоторые бросились ничком на землю. Не утративших боеспособность осталось не более трети. И я рванулся на них со скоростью курьерского поезда.

  Все происходило, как в замедленной съемке. Моим оружием были четыре пальца: два больших и два указательных - на обеих руках. Я не баловал ошеломленных противников разнообразием, поражая наиболее доступные нервные узлы. Удары, а точнее, сильные тычки, с глубоким проникновением в тело, поражали наиболее болезненные точки: крестцовое сплетение, надключечные нервы, симпатический ствол и различные медиальные нервные сочленения.

  И теперь уже ревела толпа. Но это не было ответным ревом на мой боевой клич - это был жалобный вой боли и страха. В течение каких-то секунд картинка на площади резко изменилась. Большинство, отбросив свое оружие, бросились наутек, подвывая на ходу. Меньшая часть сородичей Лобурта корчилась на земле, зажимая руками мнимые жуткие раны. Они издавали жалостные вопли, считая себя уже покойниками.

  На Мальена было страшно смотреть. Серый цвет его лица принимал синюшный оттенок, а руки непрерывно тряслись, сжимая бесполезное копье. Он плохо воспринимал окружающую обстановку, о чем говорили его бессмысленно выпученные глаза.

  Следует отдать должное самому Лобурту - он оказался настоящим воином. Лицо его было багровым, что свидетельствовало о перенесенном шоке, но глаза сверкали бешенством и неукротимой яростью. Он поднял руку с копьем и метнул его в меня. Бросок был на удивление точным, однако мне не составило труда увернуться от одинокой попытки поразить цель.