Доминик Ливен - РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЁ ВРАГИ Страница 37

В каком-то смысле могущество символизировало само себя. Большой военно-морской парад, королевская церемония или прекрасные здания вдоль лютьеновской Rajpath в Новом Дели были предназначены продемонстрировать непреодолимую мощь и достоинство британского правления, а ансамбли и дворцы Лютьена - его (правления) укоренившееся и законное положение внутри индийской политической традиции. Британцы имели склонность смотреть на своих небелых подданных как на не вполне возмужавших, подобных детям людей, которые гораздо сильнее реагируют на апелляцию к эмоциям, использование символов и силы, чем на призывы к разуму. Соответственно с этим британцы выстраивали свою линию поведения. Некий уровень спокойной, достойной, иногда суровой отчужденности всегда рассматривался как необходимый для престижа имперских правителей, окруженных морем коренных жителей, чья культура разительно отличалась от их собственной. Ненадежность их положения породила настойчивые требования того, что власти никогда не могут быть оскорбляемы или унижаемы, иначе пострадает чувство превосходства белого человека. Какая часть из этого была сознательным тактическим шоу, а какая - естественным поведением британца, остается спорным вопросом, У себя дома, где не было туземцев, на которых нужно производить впечатление, британцы также находили удовольствие в имперской помпезности. Вести себя так, как будто ты несешь «бремя белых», было подозрительно похоже на поведение и привычки мальчика из привилегированной частной школы. Холодное и отчужденное высокомерие имперских правителей было характеристикой английского высшего класса в самой Британии, что часто отмечалось иностранцами.

«Бремя белых» - знаменитое стихотворение Р. Киплинга, воспевавшего британскую колонизацию Индии.

Эдвин Лютьен (1869-1944) - выдающийся британский архитектор, автор ансамбля Нового Дели. Rajpath (англ,) - Дорога раджей, церемониальная авеню в столице Индийской республики.

Защита империи

ОДНАКО ГЛАВНЫМ СРЕДСТВОМ ЗАЩИТЫ морской империи, безусловно, служил Королевский флот. Его главной задачей было защищать от вторжения политическое и экономическое сердце империи - Британские острова. Островное положение Британии давало ей существенные преимущества перед ее основными европейскими соперниками - сначала Францией, а затем Германией. До тех пор пока ее флот обладал бесспорным преимуществом на морях, у Британии не было необходимости в таких расходах на армию, как у континентальных держав. Бросая вызов Британии на море, ни Франция, ни Германия не могли позволить себе забыть о собственной острой уязвимости на суше. Отчасти поэтому в великой морской гонке Британии удавалось переигрывать Германию до 1914 года, так же как раньше она опережала Францию,

Тем не менее Британия никогда не могла позволить себе полную изоляцию от Европы. Любое государство, контролирующее континент, контролировало бы береговую линию в непосредственной близости от Соединенного Королевства и распоряжалось бы ресурсами, которые делали оборону Британии невозможной. Традиционным ответом на эту угрозу была проводимая Британией политика баланса сил на континенте, весьма остро контрастирующая с британской верой в универсальные выгоды их морской имперской гегемонии. Прежде всего британцы пытались заручиться поддержкой континентальных государств против любой европейской страны, которая становилась сильнее других, В восемнадцатом и девятнадцатом столетиях эта политика хорошо работала и относительно недорого стоила Британии, В двадцатом веке цена резко возросла. Огромные британские наземные силы сражались за Европу в двух мировых войнах. Сильно ослабив Германию в ее противостоянии с Россией в 1945 году, Британия затем впервые была вынуждена постоянно держать большие наземные силы на континенте, чтобы обезопасить его от возможной советской угрозы. Это не могло не ограничить ее ресурсы для сохранения и развития империи.

Морской флот гарантировал, что иностранные державы не смогут вторгнуться в британские колонии, а мятежники не смогут получить внешней поддержки - капитальнейшее соображение для любой империи. Британские правители Ирландии восемнадцатого века знали, что их режим незаконен в глазах католиков, но верили, что репрессии, инерция и почти полное уничтожение католического землевладельческого дворянства делало их неуязвимыми до тех пор, пока Ирландии не грозило вторжение французских армий. Случись подобное, притягательность британской власти распалась бы? и можно было ожидать массовых мятежей. Во время бурской войны Британия была изолирована и крайне непопулярна в Европе, но пока Королевский флот контролировал океаны, британские подкрепления свободно могли добираться до Африки для создания перевеса над бурами, и никакое эффективное иностранное вмешательство не представлялось возможным.

Англо-бурская война (1899-1902) - война Британии против бурских республик-Южно-Африканской Республики (Трансвааля) и Оранжевого Свободного государства (Оранжевой Республики) - была развязана в интересах английских монополистов, владельцев золотых и алмазных приисков в Южной Африке.

По поводу легитимности своей империи британцы, пожалуй, зря так волновались. Как утверждал один из их индийских подданных, «кто бы ни завоевал страну, он воспринимался как ее законный правитель... Британцы имели не больше и не меньше прав грабить Индию и управлять ею, чем все остальные правители, которые до них силой держали страну в повиновении». Не только в Индии, но и в других частях небелой империи массы населения ожидали мало хорошего от своих правительств и в той или иной форме были приучены к правлению пришельцев. До тех пор пока эти пришельцы не вторгались в местную жизнь слишком глубоко или пока они не начинали эксплуатировать слишком жестоко, к ним относились толерантно. Тирания человека не могла сравниться с силами природы, чьим циклам и жестоким капризам было подвластно местное население. Возможно, в самой туземной деревне имелись такие эксплуататоры и хищники, которые грабили крестьянина гораздо сильнее, чем далекий имперский правитель и его чиновники. Пока власть была сильна, ей повиновались.

Отношения Королевского флота и британской торговли можно назвать своего рода симбиозом. Защищая британскую торговлю и завоевывая для нее новые рынки, военно-морской флот восемнадцатого века резко повышал правительственные доходы, способствовал развитию торгового флота и судостроения. Все это имело огромное значение для морской державы. Чтобы выжить в военное время, Королевский флот должен был иметь большие резервы обученных моряков, В морском флоте, особенно в бронированном боевом флоте, военный корабль воплощал последние достижения техники. Военный флот также играл важную роль во внутренней политике. И дело было не только в дороговизне армии - впрочем, и флот тоже был недешев.

Атавистические воспоминания о Кромвеле и Джеймсе II таились в сознании британца восемнадцатого века. Армия может стать врагом народной свободы. Она может быть использована для поддержки королевских навязчивых идей о силовой политике в Европе или, хуже того, для поддержки ганноверских интересов. Не считая своих press gangs14, Королевский флот по определению не мог представлять угрозы для конституционного правительства. Он охранял Британию от иностранного вторжения и деспотизма, он с неизменным успехом защищал британскую торговлю. Поддержка торговым сообществом аристократического государства усиливалась верой в то, что это государство было эффективным защитником коммерческих интересов, Народные чествования морских героев и мучеников также вносили вклад в легитимность как государства, так и правящего класса. В позднюю викторианскую и эдвардианскую эпоху народный национализм и его близкий союзник, империализм, подпитывались окостеневшими символами могущества и величия - великими военными кораблями Королевского флота, Британия могла сдавать позиции в других пунктах, но ее флот все еще оставался безукоризненным: все-таки естественней гордиться боевым кораблем или хотя бы королем, чем, скажем, станком.

Король Джеймс (Яков) II Стюарт (1633-1701) - последний английский король-католик (правил с 1685 по 1688 год), крайне непопулярный в своей стране, был свергнут в результате так называемой «Славной революции» Вильгельмом III (Оранским), что дало мощный импульс конституционному прогрессу с передачей власти от короля к палате общин.

В Британской империи власти, не задумываясь, демонстрировали свою силу, когда это требовалось. Восстание сипаев18 в девятнадцатом веке было подавлено с беспощадной жестокостью, гражданское движение неповиновения 1930-1934 годов встречено полицейскими репрессиями, движение военного времени за выход Индии из войны было сломлено британской армией. Даже в течение двух последних десятилетий своего правления британская власть в Индии могла вполне адекватно ответить на любой вызов. Армия и полиция расправлялись с забастовщиками, демонстрантами и бунтовщиками с большей суровостью, чем это можно было себе представить в Британии двадцатого века. Сила была ответом империи на то, что воспринималось как потенциальная анархия примитивного общества. Она также была эрзацем подлинной легитимности в то время, когда индийское общество стало быстро меняться и прежнее покорное согласие с властью пришельцев уже не было так распространено среди широких слоев населения,