Чехин Николаевич - Пламенные Сердца. Испытание Веры Страница 37

   - Гляжу, у вас тут все амулеты красивые носят, а у меня нет такого. Не знаешь, где взять?

   Ребенок покрутился на месте, посасывая кусок сахара.

   - Нет? А ты свой где-то же взял.

   - Мама дала, - пискнул малыш.

   - А зачем?

   - Не знаю. Но если я его снимаю, она меня шлепает.

   - Вот даже как. Ну ладно, беги играй.

   Посидев еще немного, аскет вернулся в дом Влада. Старик только-только проснулся и шарил по полкам и шкафам в поисках чего-нибудь съестного. Вера с любопытством наблюдала за бурчащим под нос хозяином, сидя на ворохе сена.

   - Утро доброе! - сказал Андрей с порога. - Давайте завтракать.

   Набив живот, дедок заметно повеселел и перестал метать на гостей недовольные взгляды. Лучшего времени для просьбы и не сыскать.

   - Я вот о чем попросить хочу, - вкрадчиво начал странник. - Разрешите еще разок переночевать, а? Устал с дороги сильно, аж от Четырех Трактиров иду, да и ребенок вымотался. Не волнуйтесь, в долгу не останемся. Деньги, еда, выпивка, все как положено.

   Если сперва Влад сомневался, то услышав заветное слово сразу махнул рукой:

   - Ночуйте, мне-то что. Места полно, а втроем всяко веселее.

   - Вот и славно, - Андрей улыбнулся.

   Наевшись, девочка встала из-за стола и указала пальцем на дверь.

   - Хочешь погулять? Иди, только меч сними, негоже селян пугать.

   Вера кивнула и оставила поясок с ножнами на гвоздике. Подумав немного, повесила туда же и плащ - жара стояла неимоверная с самого утра, в тяжелой накидке совсем упариться можно. Выйдя на улицу, сирота направилась вдоль по ярусу, рассматривая крыши домов внизу и зеленое море за ними. Пройдясь туда-сюда, Вера поняла, что ничем особо веселым заняться не удастся. Ребята ее возраста давно вкалывали в шахте, а возиться с мелюзгой девочке не хотелось.

   Поэтому она села на лавочку, подперла подбородок ладонями и уставилась на величественное небо с ленивыми косматыми облаками. Вид завораживал, это вам не сквозь тесно сплетенные ветви смотреть, и Вера сама не помнила, как долго просидела замершая словно статуя, во все глаза наблюдая за пасущимися на лазурном лугу громадными барашками.

   Она даже не заметила, как рядом кто-то сел и тихо произнес:

   - Привет.

   Сирота повернула голову и увидела девушку лет шестнадцати с милым загорелым лицом, большими карими глазами и черной как смоль косой. Незнакомка заметно выделялась среди селянок в грязных рабочих сарафанах и платках. Добротное красное платье без единого пятнышка, черевички, медный обруч на высоком лбу, большущие стеклянные бусы, крупные золотые сережки и бессчетное количество браслетиков с вплетенными серебряными монетками, позвякивающими при каждом движении рук. Так много украшений обычно носили волхвы, но среди них никогда не водилось женщин.

   Вера смерила собеседницу с ног до головы и кивнула.

   - Чего такая грустная? - участливо спросила девушка, неотрывно глядя сироте прямо в глаза. - Чую, горе тебя гложет. Страшное.

   Веки девочки слегка дрогнули, и этот знак не остался незамеченным для незнакомки.

   - Одна тут сидишь, никто работать не гонит. Не местная, так ведь? Издалека пришедшая.

   Вера сглотнула, а собеседница алчно сощурилась.

   - С родителями беда, верно? Иначе не шла бы прочь из родного дома.

   Сирота часто задышала, не смея отвести взгляд. Черноволосая улыбнулась и продолжила:

   - С отцом или матерью лихо приключилось?

   Если при упоминании папы бедняга лишь вздрогнула, то после слов о маме выдала себя с головой. Губы плотно сжались, щеки покраснели, в уголках глаз заблестели щеки. Чернявая тут же взяла ладонь девочки в свои и нежно шепнула:

   - Не бойся, всякой беде можно помочь. Знаю одну бабушку - Тьму отгонять умеет и Свет заговаривает. Странствует по городам и весям, всем страждущим дарит покой. Сейчас она в Подгорном как раз остановилась, идем к ней!

   Не дав девочке опомниться, незнакомка встала и повела ее за собой. А та послушно пошла как овечка на скотобойню, тепля в сердце уголек надежды. Побродив немного по поселку, спутницы пришли к дому старосты. Чернявая постучалась особым образом, и калитка тут же открылась, явив взору лысого пухлощекого мужичка в белой рубахе и черных портках с красными лампасами.

   Мужик выглянул на улицу, убедился, что никого больше поблизости нет и велел входить.

   - Подожди здесь, - шепнула девушка. - Проверю, не спит ли бабушка.

   После чего скрылась в избе, где провела куда больше времени, чем нужно для столь простой проверки. Вернувшись, поманила Веру и отвела в светлицу, посреди которой за прялкой сидела древняя старуха в черном балахоне. Обрюзгшее лицо ее сплошь покрывали следы от оспин, на мясистом сизом носу набухла бородавка, седые волосы были собраны в пучок на затылке, глаза щурились так сильно, что издали казались и вовсе закрытыми.

   - Сядь, дитя, - прошамкала бабка беззубым ртом.

   Веру усадили на стул напротив на расстоянии вытянутой руки.

   - Вижу страшную беду в твоей семье, - продолжила ворожея спокойным мягким голосом. - Я могу помочь, но прежде пообещай кое-что. Ничего сложного нет - просто никому никогда не говори о нашем деле. Большинство людей - невежды с ложными представлениями о природе вещей. Едва они прознают обо мне - начнут тебя отговаривать, утверждать, что ничего исправить нельзя, что былое не вернуть, а ошибки не загладить. Пусть же киснут в своих заблуждениях сами, не позволяй им бередить душу. Обещаешь, что никому не скажешь?

   Девочка кивнула.

   - Вот и умница. Проболтаешься - и мать не вернешь!

   Слова ударили Веру словно хлыст. Бедняга вздрогнула, часто заморгала и втянула голову в плечи. Старуха улыбнулась и вернула привычный нежный голосок:

   - Не бойся, все будет хорошо. Мы справимся. А теперь я заговорю тебе амулетик.

   Черноволосая помощница подала бабке пресловутую дощечку на бечевке с грубо вырезанным знаком. Сжав ее промеж ладоней, ворожея подняла лицо и нараспев понесла какую-то белиберду, покачиваясь из стороны в сторону и громко притопывая. Обряд длился минут пять, после чего старуха встала и повесила побрякушку на шею девочке.

   - Три месяца и три дня носи амулет, никому не показывай и не снимай ни при каких обстоятельствах. К сожалению, его сила быстро иссякает, тратится на помощь. Поэтому раз в неделю надо подпитывать. Я бы и рада делать это бесплатно, но бесплатно, значит, бес платит, понимаешь? Да и старость берет свое, к лекарю бегаю чаще, чем до ветру, - бабка улыбнулась собственной шутке, хотя Вере было не до смеха. - Снадобья нынче знаешь какие дорогие? А еда? О-о-о! Так что устраивайся в забой землю черпать, работа черная, тяжелая, но жалование щедрое. Две трети заработанного за неделю будешь отдавать мне. Хочешь же снова обнять мамочку и жить счастливо, а не скитаться по миру как неприкаянный призрак?

   Девочка тихо шмыгнула и кивнула.

   - Тогда иди, дитя. И помни - ничто не предопределено, все можно исправить.

   - Вот тут ты полностью права, карга.

   Старуха оцепенела, подручная громко вскрикнула и забилась в угол. Обе так увлеклись запудриванием мозгов ребенка, что не заметили высокую темную фигуру в алом плаще. Аскет вошел в светлицу, держа левую руку на мече, а правой тащил за шкирку извивающегося ужом старосту. Он не стал доставать оружие, прекрасно понимая, что перед ним не ведьмы, а самые обыкновенные мошенницы.

   Андрей толкнул мужичка на пол и покачал головой:

   - Как же так, Клим? Как ты мог пустить в Подгорный этих лживых змей?

   - Виноват! - заверещал толстяк. - Женка заболела страшно, лекари только руками разводили. А тут они явились, пообещали помочь... Хочешь бей, хочешь казни, но Валечке лучше стало! На поправку пошла!

   - А если бы не пошла, - гневно произнес странник, - гадины смылись бы под шумок в соседнее село. Там, возможно, повезло бы больше. Как можно опуститься до такого? Крепость под боком, а ты мракобесие разводишь! Сказано ведь в Писании: есть лишь то будущее, что строится нами сегодня. Есть лишь то прошлое, что живет в нашей памяти. Нельзя вернуть былое или повлиять на грядущее какими-то дощечками! Позор, Клим! Позор!

   Мужичок не отважился спорить с разъяренным аскетом, зажмурился и заскулил как побитая собака.

   - А вы - вон отсюда! Лишь безграничное уважение к старости претит спустить тебя со склона, обманщица! Пошли, пошли! К воеводе поедете, хватит народ дурачить да на разбой вынуждать.

   Стоило бабке выйти на улицу, как весь поселок огласил ее слезный вой:

   - Помогите, люди добрые! Спасите! Проклятый колдун убивает, жизни лишает! Я ради вас ночами не спала, кровь проливала, не оставьте на гибель верную, люди!

   Народ довольно споро откликнулся. Андрей и моргнуть не успел, как его окружила сердитая толпа. Бабы побросали ведра и коромысла, а вот мужики прихватили из шахты кирки да молоты и только и ждали случая пустить их в ход.