Georgia Carre - Beautiful Beast Страница 38

Я принимаю их и откидываюсь в полу лежачее положение в кресле, мучаясь ужасной болью.

32.

Шейн

У нас сегодня сильный северо-западный ветер с моря.

Кошка свернулась калачиком, и я собираюсь делать то же самое весь день.

Я понял, что она ушла даже раньше, чем добрался до квартиры. Думаю, что знал это с того момента, как она не ответила на мой звонок. Я открываю дверь, тишина оглушает. Острое ощущение тяжести появляется у меня в груди. Я прохожу на кухню, на столе лежит письмо. Я не смотрю на него, а выхожу на балкон. Сажусь на стул, и кладу ногу на ногу на перила.

Закуриваю сигарету и затягиваюсь. Дым заполняет мои легкие. Я медленно выдыхаю. У меня нет ни одной мысли, только дым. Закончив курить, я тушу сигарету и возвращаюсь на кухню.

Я беру ее письмо и читаю. Она пишет нежно, аккуратным почерком. Таким же, как и она сама.

Привет, Шейн,

Прежде чем я уйду, я хотела сказать тебе, что все было прекрасно, и мне очень хорошо было с тобой. Ты самый красивый и приятный мужчина, которого я когда-либо знала.

Я хочу поблагодарить тебя за попытку помочь мне, но самое важное, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты вернул меня к жизни, ты вернул меня из мертвых. Если бы ты не появился в моей жизни... я даже не хочу думать об этом. Ты, как одинокая звезда, которая ярко светит темной ночью.

Я возвращаюсь в Индию. В конце концов, это мой дом. Там я буду в безопасности.

Береги себя и еще раз спасибо тебе за все. Я никогда не забуду, что ты для меня сделал.

С наилучшими пожеланиями, Сноу

P.S. Я не врала ни в чем. Я имею в виду, каждое слово, которое я говорила тебе, было правдой.

Я выпускаю листок из пальцев, и он, паря, падает вниз по поверхность стола, я направляюсь в спальню. Сажусь на кровать и беру ее подушку, зарываюсь в нее лицом. Я глубоко вдыхаю ее запах. Я должен был понять, что она проснулась прошлой ночью. Я был слишком погружен в свой план, что не заметил этого.

Как она сможет полететь в Индию? У нее нет денег.

А потом улыбка расползается у меня на губах. Она же припрятала деньги. Хорошая девочка. И хотя я испытываю резь, словно меня режут ножом из-за того, что она ушла, я рад, что ей ничего не угрожает. Лучшее место для нее в этот момент — быть как можно дальше отсюда.

Я опускаю подушку на кровать и перевожу взгляд на часы. В три у меня назначена встреча с Ленни. Я верну ее назад. Ее отсутствие временно.

Любой ценой.

Опасайся...

Остерегайся...

Моей жажды мести

И моей ярости

Махмуд Дарвиш

33.

Шейн

Он восседает за своим столом, держа сигарету между губ и прищурившись смотрит на меня. Сигаретный дым поднимается между нами. Он поднимает руку и тошнотворное белое мерцание его кожи, заставляет меня вспомнить, как он прикасался к ее телу, и в мгновение ока, прежде чем я могу остановить свои мысли, они несутся галопом, как жеребцы в период гона. Я представляю, как он сверху опускается на ее тело, как толкается в ее киску. Как его уродливые пальцы сжимают ее маленькую попку, когда он входит в нее. У меня начинает крутить живот от ревности, я никогда не испытывал такую ревность раньше. Я хочу, бл*дь переломать ему челюсть, этому самодовольному ублюдку.

Он бесстрастно смотрит на меня.

— Чего ты хочешь, Иден?

— Ты уже знаешь, чего я хочу, — прохладно отвечаю я.

Он смеется, смех похож на скрежет старого дерева.

— Ты такой самоуверенный мудак. Думаешь, можешь прийти сюда и требовать, чтобы я отдал тебе свою женщину? Ты думаешь кто она? Дешевая бутылка виски, которую я могу передать тебе? Да?

— Она не твоя женщина, — спокойно отвечаю я.

— Если она не моя женщина, то какого хера ты пришел сюда, прося моего благословения, чтобы продолжить ее трахать?

— Я пришел сюда, потому что ты мудак, Ленни.

Его глаза сверкают злобой, но голос остается вежливым.

— Ты родственник Джейка, поэтому я не пропущу мимо ушей это оскорбление, но предлагаю тебе остановиться прямо сейчас. Иначе, все станет намного хуже, причем в ближайшее время, и прежде чем ты что-либо поймешь, начнется откровенная война.

Я подаюсь вперед.

— Она не любит тебя.

— Мой пиджак тоже не любит меня. Но он мой, и я использую его всякий раз, когда мне это необходимо.

Его насмешливый тон и слова рассчитаны вывести меня из себя. Я разжимаю руки. Он не доберется до меня.

— Ну, она не пиджак. Она женщина, и она может решать, с кем хочет быть.

— Позволь, кое-что тебе рассказать, почему она принадлежит мне, — говорит он обычным тоном, словно собирается рассказать мне забавный анекдот. — Когда она подползла к моим ногам и умоляла помочь, все ее тело было покрыто синяками и следами от укусов. Остались даже следы от их пальцев у нее на скулах, когда они держали ее лицо, еб*я ее в рот. Они заполнили ее своей спермой до краев. Когда ее вырвало, я видел комки, которые из нее выходили.

Я бледнею, и он видит это.

— Вау... я расстроил тебя, красавчик. Пошел ты на х*й. У нее было кровотечение из задницы. Она орала, когда ходила в туалет. Ее п*зда была настолько опухшей, что она не могла ходить несколько дней. Она была похожа на немого ребенка, неделями передвигаясь по комнате. Я выхаживал ее. Я купал ее, бл*дь, в ванной, потому что она даже не думала, что нужно мыться, мудак.

Он останавливается и подается вперед.

— Она просыпалась в середине ночи, крича и молотя руками и ногами, потому что ей снились кошмары. Иногда она даже не узнавала меня. Она стала сумасшедшей. Однажды она выбежала на улицу голышом в середине зимы. Я побежал за ней, догнал и скрутил, принес обратно. Я не буду рассказывать всего, что пережил с ней. Она была как покалеченная птица. Совершенно беспомощна. Я мог бы сделать с ней все, что хотел, но я ее не трогал месяцами. Так что нечего приходить сюда со всей своей молодой наглостью и притворяться, будто бы ты знаешь, как лучше стоит о ней заботиться только лишь потому, что ты трахнул ее несколько раз. Потому что ты, на самом деле, ни х*я не знаешь. Ты не знаешь, что мы пережили с ней вместе.

Он горько смеется.

— Впервые в жизни я почувствовал жалость к кому-то другому. Она что-то разбудила во мне. Говорят же, что даже самый законченный убийца имеет в своей душе Божественную искру. Она коснулась моей искры. Во мне что проснулось.

По какой-то странной причине, на самом деле, я верю ему, он, действительно, говорит правду. Он по-своему выхаживал и заботился о ней.

— Если ты, действительно, переживаешь за нее, дай ей свое благословение. Пусть она будет счастлива.

— С тобой?

— Да, со мной.

Он косится на меня.

— Почему? Потому что тебе нравится вкус ее киски? А?

У меня сжимается челюсть.

— Не говори о ней так.

— Посмотри на себя. Думаешь, ты разобрался уже со всем и все понял. Думаешь, что все, что касается ее это только забота? Ты готов встречаться с ее прошлым постоянно? Готов сидеть на самом виду в шикарном ресторане, когда она замирает, как чертова статуя, или хуже того, начинает рыдать в голос, хотя на самом деле, для этого нет никаких причин? Готов гнаться за ней в мороз, когда она голышом выскакивает на улицу? Готов к ее слезам, когда она начинает вдруг рыдать, пока ты трахаешь ее?

Желание врезать ему настолько сильное, заткнуть его поганый рот, настолько сильное, что я сжимаю кулаки и с трудом заставляю себя усидеть на месте. Я делаю глубокий успокаивающий вдох. Я не позволю ему вывести себя из равновесия. Несмотря ни на что, у меня есть цель, и я не позволю ничему и никому встать на своем пути.

— Я здесь не для того, чтобы ты мне давал советы, как строить отношения, Ленни.

— Ты молодой и рьяный парень. Что ты знаешь об отношениях? Ты думаешь, я не знаю о тебе все? Скажи-ка мне, сколько по времени продолжалась твоя самая длинная связь?

— Она — совсем другое. Точно так же, как в тебе загорелась искра, она загорелась и во мне от ее присутствия, она затронула что-то во мне тоже.

Он смеется, но видно, как ярость клокочет у него внутри.

— Да, уверен, что ты тоже ей поверил.

— Неважно, что ты думаешь, — тихо говорю я. — Я не собираюсь тебя ни в чем убеждать. Я пришел сюда за видеокассетами.

— Что за видеокассеты? — спрашивает он, но я вижу обманчивый блеск в его глазах, который он не успевает скрыть от меня.

— Видеозапись в лифте, которая записывают всех клиентов отеля второго этажа.

— С чего ты решил, что такая видеозапись вообще существует? — спрашивает он.

Я в упор смотрю на него.

— Ты забыл, мы знаем одних и тех же людей, что и ты. Все знают, что у тебя стоят камеры в лифте.

Он невозмутимо смотрит на меня.

— Кассеты — это моя собственность. Как и Сноу.

— Тебе следовало передать их в полицию. Это воспрепятствование осуществлению правосудия.