Герман Геннадьевич - Воздух Друмира Страница 39

   Я усмехнулся: - Ну мне же рассказала.

   - Ты надежный - серьезно ответила Карина.

   Я почесал затылок и выдал: - А по поводу, ни то ни се, так это они игроки и неписи, а мы живем здесь, понимаешь, живем. И это теперь наш мир.

   - Да, живем,- с каким- то надрывом выкрикнула Карина - я ведь детей хочу, а тут они не рождаются.

   Впервые, я не нашел чего ответить. Я просто не знал, возможно ли иметь детей.

   - Слушай, Карин, ведь у местных есть дети, я сам младенцев видел, может мы просто еще не полностью вросли в этот мир, может мир просто не дает нам пока этой возможности, наблюдает за нами. Ведь, согласись, даже, мы, которые сюда ушли за новой жизнью, все равно считаем это игрой, подспудно, где то далеко в себе... Надо просто жить, и я думаю, что мир откликнется на наши просьбы. Дал же он нам шанс, даст и это. Я верю и очень надеюсь.

   - Правда? - с надеждой в глазах, спросила девушка.

   - Правда, правда, ты уж поверь старому, битому жизнью волку,- успокаивал я Карину, и сам начинал верить в свои слова. - Ведь, что бы не случалось, этот мир любит нас, по своему воспитывает нас. Он позволяет жить в себе, и наблюдая за нами, он сам растет, развивается. Он такой же живой, как и мы.

   - Ага, любит, если б любил, не было бы всякой Сволоты или Котов - возразила Карина.

   - Точно любит, посмотри ведь, где теперь эти Коты или другая дрянь. Они вычищаются, вымываются, пусть и нашими руками, но кто сказал, что в жизни должно быть все хорошо и гладко. В сытом стойле только скот живет, а человек через трудности вырастает.

   Да и в нашей привычке это - искать на пятую точку приключения, а если не находишь, то создавать их, бороться, побеждать, а потом долго гордиться своими победами и снова искать новые приключения.

   - Так что, вставай, подымайся рабочий народ, да и вперед к победе чего нибудь над кем нибудь. - этими словами я закончил нашу небольшую беседу по душам.

   Мы встали, Фырка забралась в свою коробочку. Я сверился с так называемой картой, где практически не было ориентиров, а было только направление, и мы пошли, пусть, не в ногу и с песнями, но довольно шустро.

   Часа через два монотонного передвигания ног по пескам, я проникся духом кочевников и даже запел в их стиле, так же монотонно и заунывно. Пел я про все, что вижу: - вон растет колючка, мы проходим мимо, вон лежит костяшка, тоже мы проходим, вот бархан пустынный, мы в нем застреваем... - Так я пел минут десять.

   Потом из коробочки высунулась Фырка и неодобрительно пискнула, следом прилетел подзатыльник от Карины. Карина запрыгала на месте, затрясла рукой и стала дуть на нее.

   - Что, больно ударилась? - посочуствовал я.

   - А ты не тяни кота за... хвост - парировала девушка,- и без тебя тоскливо.

   Я вздохнул,- да, не ценят у нас народные таланты, - но замолчал. Молчал долго, минут двадцать, потом опять разобрало.

   - Вот проходим кактус, кактус зеленеет.

   Вот проходим череп, он оскалил зубы,

   Вот проходим пушку, пушка не стреляет.

   Пушка!!!?. Из бархана торчал ствол орудия.

   Сначала, от неожиданности осознания сего факта, я плюхнулся на задницу, потом подскочил и рванул к орудию.

   Ствол походил на танковый, с похожим дульным тормозом и механизмом продувки.

   Я ринулся как сумасшедший, откапывать остальное, в надежде, откопать рабочий танк, или, ну хотя бы, самоходку. Но случился маленький обломчик. Когда я докопался до утолщения, напоминавшего муфту, ствол упал и скатился по бархану. Я еще немного порылся, но ничего больше не откопав, расстроенный спустился вниз. Попинав ногами бесполезный кусок металла, я зачем-то нагнулся и положил ладонь на ствол.

   Сразу появилось сообщение: Мифриловая руда. Содержание мифрила: 8%.

   Мифрил!!! Много!!! Это сколько же я хороших вещей сковать могу. Точно, этот мир нас любит!

   Я сразу размечтался, как заменю себе доски на куяке на сплав с мифрилом, как Карине сделаю доспех получше, старшина вспомнился в голимом сете, ему б надо бы, да и вообще, у меня столько рецептов, что куй, не хочу. Гномик в моей душе, видимо нанял оркестр, потому что играл туш, а он стоял на каком то возвышении и дерижировал.

   Мифрил!!! Мифрил!!! Много!!!

   Я подскочил к стволу и попытался запихать в свою сумку. Вот и верь после этого рекламе. Безразмерная, безразмерная... А ствол запихиваться не хотел. Я его даже приподнять не мог. Залез в интерфейс и внимательно перечитал сообщение. Екарный бабай, полторы тонны с лишним... Я подозвал Карину, но даже вдвоем, мы не смогли сдвинуть это с места. Я взвыл от злого бессилия, выхватил секиру и рубанул по этому гадскому стволу. Секира обиженно взвизгнула и отлетела, чудом не попав мне по голове. На стволе не осталось и зарубки, хорошо, хоть и секира не выщербилась, только тонко и возмущенно зазвенела.

   Катить! Досада. Прямоугольный затвор, или похожий на затвор, кусок ствола, не позволял даже катить его.

   Попробовал кантовать, но через час, вымокший от собственного пота, я понял, что скорее сдохну тут, чем передвину эту хреновину даже на метр.

   Вот уже три часа я ходил вокруг этого, бесстыжего куска гномского счастья и разговаривал с ним как с живым: - Ну вот, что бы тебе, поменьше не стать или полегче, ну смотри, взрослый солидный гном ходит, уговаривает тебя, а ты совсем стыд потеряла, железяка негодная...

   Еще через час Карина всерьез озаботилась моим здоровьем. Подойдя ко мне, и взяв меня, как маленького, за руку, Карина попыталась оттащить меня от моей прелести. Наивная... Гнома от мифрила или золота, даже трактором не утащишь.

   Карина села на песок рядом со мной, стоящим на коленях перед стволом и стала уговаривать бросить эту бяку. Сидевшая рядом Фырка, тоже, что-то попискивала.

   Только через полтора часа настойчивых уговоров, меня удалось увести от этой совсем никому не нужной гадской чушки никчемного мифрила.

   Карина тащила меня за руку, а я плакал, не стесняясь своих слез и постоянно оглядывался на этот кусок металла, как ребенок, которому не купили в магазине очень понравившуюся игрушку.

   У меня было ощущение, такое же как в детстве, когда выпросив у мамы денег на пломбир и купив его, ты роняешь вожделенное лакомство в грязь, даже не попробовав, не откусив первый самый сладкий кусок.

   Карина утаскивала меня, такого грустного, все дальше и дальше от ну очень ненужной мне няки.

   Наверное, чисто на автомате я отметил координаты валяющегося ствола. Я прекрасно понимал, что мы не первые, и наверняка, не последние, кто шляется в этих местах, но в глубине души тлела надежда, что не наткнутся на сокровище, что я вперед успею что нибудь придумать и утащить таки свою новую броню и кучу вкусных плюшек. А пока мечта гурмана-кузнеца оставалась сзади, и мы уходили от нее в необозримую даль.

   Точняк, не один админ или создатель этого мира обыкался сегодня, надеюсь, что даже захлебнулся при принятии чашечки кофе или подавился своим незаслуженным бизнес-ланчем. Так им и надо, а нехрен издеваться над неокрепшей гномской душой.

   Впереди показались мрачные развалины. И это замок? Первохрам? Было ощущение, что по некогда величественному сооружению потопталась парочка в дупель пьяных великанов. Подойдя поближе, я заметил какое то шевеление, на этих руинах, которые гордо именовались замком. Шустрят, восстанавливают, наверняка, наши, гномы, лучших строителей я и не знаю в этом мире. Однако, когда мы подошли поближе, в строителях, я узнал соотечественников красотки Зены. Приехали... Или владелец беден, как церковная мышь, или у него не все дома. Блин, нанять криворуких зеленушек, когда простаивают великолепные бригады мастеров-гномов... Сто процентов, хозяин замка - мой соотечественник, типа шоб евроремонт, но, подешевле, из китайских материалов и руками узбекотаджиков. Аж руки зачесались разогнать эту крикливую шоблу и чтоб, даже на версту к такой работе не подходили.

   Злой, расстроенный, я первым вступил на эту стройку века, сзади семенила притихшая Карина. Но когда мы прошли эти развалины, только по недоразумению, названные стройкой, мы увидели...

   Это было чудо... Я не поэт, но мне захотелось сочинять стихи, что бы воспеть это. Белоснежное, нет, вру, чуть розоватое в лучах утреннего солнца, опять вру, белоснежное с розоватым и золотистым отливом, блин, ну почему я не поэт...

   Мечта, рванувшая в небесную синь, радость и счастье, яростный рывок в никуда и блаженный покой нирваны, крылья огромной белоснежной птицы, взлетающей ввысь. Ну почему я не поэт. Восторженные слезы Карины и мечтательный взгляд Фырки...

   Мое восторженное состояние было прервано грубым: - Че приперлись, чай не выставка.

   Я обернулся. Сзади стоял недомерок, слегка походивший на гнома, драный какой-то, вместо бороды - кустики редко растущие, да и те общипаны, срам, а не борода, глазки наглые, жадные и бегающие. Мне этот тип не понравился сразу. Почемуто захотелось сразу ему дать в глаз, аж кулаки зачесались.