Холли Блэк - Черное сердце Страница 39

Киваю.

Агент Джонс накладывает себе очередную порцию курицы и риса, щедро полив все это соусом.

Губернатор Паттон выступит с краткой речью, а потом ответит на вопросы журналистов,

продолжает Юликова. — Ты проберешься в трейлер и будешь сидеть там до тех пор, пока Паттон не покинет сцену. Мы установили монитор, так что ты сможешь смотреть местные новости. Выступление Паттона будет транслироваться в прямом эфире.

А чему посвящена речь?

Юликова потихоньку кашляет. — Сенатор Рэбёрн напал на Паттона в прессе. Губернатор хочет направить диалог в иное русло — и завоевать доверие остальных жителей страны. Если вторая поправка пройдет в штате Нью-Джерси, то и другие штаты начнут разрабатывать схожие законы.

Ладно, значит, жду, пока Паттон не сойдет со сцены. А что потом? Досчитать до трех и броситься на него?

Для тебя приготовлена форма. Дадим тебе блокнот и наушник с микрофоном. Будешь выглядеть как сотрудник сцены. А еще у нас есть особые чернила, которыми мы покроем твою руку. Будет казаться, что ты в перчатках, но пальцы останутся обнаженными.

Хитро,

просто не терпится взглянуть на такие чернила. Дед был бы счастлив узнать, что правительство все еще рассчитывает на нас, разрабатывая такие обманные штуковины. Жаль, если не удастся ему рассказать.

Пока Паттон будет произносить речь, ты переместишься в его грим-уборную и станешь ждать его там. Когда он войдет… ну, там довольно тесно. Тебе не составит труда к нему прикоснуться. Если у тебя возникнут вопросы или ты захочешь узнать, где сейчас губернатор, мы сможем общаться с тобой посредством наушника и обеспечим всю необходимую поддержку.

Снова киваю. План не так уж и ужасен. Куда проще, чем тот, что придумал Филип, собираясь убить Захарова — здесь не придется всю ночь сидеть в засаде в туалете. Но, как ни странно, есть и схожие моменты. Наверное, все покушения мастеров трансформации происходят примерно по одному сценарию.

Ладно, допустим. Губернатор Паттон — борзая. Все в ужасе. И что дальше? Как мне смываться? До начала отдачи у меня в запасе всего пара минут, а, возможно, и меньше. А телохранители Паттона будут ждать прямо за дверью.

Юликова обводит в кружок то место, где будет находиться трейлер. — Предположим, все случится именно здесь.

Агент Бреннан подается вперед, чтобы видеть точку на схеме.

Телохранитель, который работает на нас — он будет стоять слева — скажет всем, что Паттон просил его не беспокоить. Губернатор, несомненно, будет весьма подавлен, но…

Несомненно,

говорю я.

При этом никто не смеется.

Мы считаем, что его непредсказуемое поведение поможет нашему агенту объяснить те звуки, что будут доноситься из трейлера. Когда будешь готов, сообщи нам по рации, и мы заберем вас обоих.

Я не смогу уйти сразу,

говорю я. Агент Джонс пытается что-то сказать, но я поднимаю руку и качаю головой. — Нет, серьезно, не смогу. Отдача приведет к тому, что я буду менять форму. Может, и удастся меня увести, но недалеко, и это будет очень сложно — ведь помочь-то я не смогу.

Агенты переглядываются.

Я это уже видел,

сообщает Джонс. — И, как не горько признать, он прав. Мы довольно надолго застрянем.

Юликова и агент Бреннан задумчиво смотрят на меня.

Что, так плохо? — Говорит агент Бреннан. — То есть…

Пожимаю плечами:

Не знаю. Сам не видел. Бывает так, что мне и смотреть-то нечем — если понимаете, о чем я.

Она бледнеет. Пожалуй, мне впервые удалось напугать агента ФБР.

Круто.

Ладно,

говорит Юликова. — Тогда изменим план. Подождем, пока закончится отдача, а потом вытащим Касселя. Подгоним машину.

Понадобится поводок,

усмехаюсь я.

Агент Джонс окидывает меня оценивающим взглядом.

Для Паттона. И ошейник. Можно достать какой попошлее?

Джонс раздувает ноздри.

Весьма разумная мысль. — Юликова говорит спокойно и искренне, а вот дерганность Джонса действует мне на нервы. Может, он всегда такой перед операцией, но мне от этого по стенам бегать хочется.

Ну, вот и все,

Юликова тянется за яичным роллом. — Весь наш план. Вопросы есть, Кассель? Любые вопросы, к любому из нас?

А где будете все вы? — Пододвигаю к ней карту.

Вот тут,

она постукивает пальцем по столу, указывая куда-то позади сцены. — Здесь будет фургон, который мы задействуем под командный пункт, чтобы Паттон не испугался, завидев нас. Он потребовал собственную охрану, поэтому в глаза бросаться нельзя. Но мы все будем рядом, Кассель. Совсем рядом.

Рядом, но только неизвестно где. Отлично.

А что, если вы мне понадобитесь? — Спрашиваю я. — Вдруг монитор сломается или наушник закоротит?

Позволь дать тебе добрый совет, который когда-то дали мне самой. Иногда во время задания бывают сбои. Когда такое случается, у тебя есть два варианта: продолжать, потому что сбой незначительный, или прервать операцию. И ты сам должен сделать выбор. Если сломается монитор, оставайся на месте и ничего не предпринимай. Если чувствуешь неладное — замри и жди.

Действительно добрый совет — вряд ли такой станут давать тому, кого хотят подставить. Смотрю на Юликову — она пьет диетический лимонад и жует яичный ролл. Вспоминаю брата. Неужели я и правда пытаюсь решить, кто из них больше достоин доверия?

Ладно,

беру со стола карту. — Можно оставлю себе? Хочу как следует изучить обстановку.

Ведешь себя так, будто тебе уже не впервой,

говорит агент Бреннан.

Во мне кровь многих поколений мошенников,

отвечаю я. — Доводилось пару раз устраивать разное.

Бреннан фыркает и качает головой. Джонс сердито смотрит на нас обоих. Юликова разламывает печенье и вытаскивает бумажку с предсказанием. На узкой ленте печатными буквами написано: «Вас пригласят на памятное событие».

Вскоре после этого иду к себе.

Гляжу на телефон у кровати — так и тянет позвонить Данике и узнать, как там Сэм. Даже зная, что телефон наверняка прослушивается, я все равно не могу справиться с искушением. Но, должно быть, он сейчас отдыхает, и я даже не знаю, захочет ли он со мной разговаривать.

Если федералы пронюхают, что Сэм ранен, наверняка поймут все превратно и начнут задавать кучу вопросов. А этого тоже нельзя допускать.

Лиле тоже не позвонишь, пусть даже вчерашняя ночь похожа скорее на сон, чем на явь. Мне кажется, что здесь, сидя на мерзком гостиничном одеяле, даже думать о ней опасно — о том, как ее кожа касается моей, о том, как она смеялась, об изгибе ее губ. Можно подумать, одни лишь воспоминания о ней федералы смогут использовать против меня.

Теперь она знает, что я на них работаю — интересно, как она распорядится этой информацией. И чего она от меня ожидает.

Забираюсь в постель и пытаюсь уснуть; мысли скачут от Лилы к Сэму. Слышу ее смех, вижу его кровь, чувствую прикосновение ее обнаженных ладоней, слышу его стоны. Снова и снова — пока смех и стоны не смешиваются друг с другом, и я проваливаюсь в сон.

Утром, пошатываясь, выхожу в гостиную. Агент Джонс уже там — сидит на диване и пьет заказанный в номер кофе. Бросает в мою сторону мрачный взгляд — можно подумать, несет многочасовую вахту. Наверняка агенты посменно дежурили всю ночь — чтобы я точно не сбежал.

Нахожу еще одну кружку и наливаю себе кофе. Гадкий до невозможности.

Эй,

мне вдруг вспомнилась мама и другой отель, ничуть не похожий на этот. — А правда, что в гостиничной кофеварке можно заваривать дурь?

Конечно,

отвечает Джонс, задумчиво глядя в свою чашку.

Похоже, мама хоть в чем-то была права.

Когда я выхожу, приняв душ и одевшись, в гостиной сидят все трое — заказывают завтрак. Нам предстоит долгий день, который практически нечем занять. Джонс хочет посмотреть баскетбол на большом плазменном экране, и потому после обеда коротаю время за игрой в карты с Юликовой и Бреннан. Сначала играем на конфетки из торгового автомата, потом на мелочь, а потом на право выбора, какой фильм смотреть.

Выбираю я.

«Тонкий человек» (фильм 1934 г., режиссер — В.С. Ван Дайк). Мне просто необходимо посмеяться.

Глава пятнадцатая

Просыпаюсь утром в понедельник и не могу понять, где я. Тут же все вспоминаю: отель, федералы, покушение.

Адреналин с такой силой поступает в кровь, что я сбрасываю одеяло, встаю и иду по комнате, сам не зная куда. Загнав себя в ванную, избегаю смотреть в зеркало. Чуть ли не тошнит на нервной почве, просто пополам сгибает.

Даже не знаю, верить Баррону или нет. Не знаю, подставили ли меня. Уже не понимаю, кто враг, а кто друг.