Константин Соловьев - По-реалу Страница 4

Глава 3.

Первым в палатке оказался Витек. Оттолкнув сильной рукой сидящего на дороге Славу, он одним движением распахнул полог и ворвался внутрь. Я бросился за ним, споткнулся о камень и чуть не растянулся на земле, но инстинктивно схватился за Дашино плечо и устоял. Палатка была обращена входом на запад, поэтому внутри царил душный жаркий полумрак, пахло потом и спиртом. У задней стены стояло несколько сумок и рюкзаков, возле которых, накрытые брезентовым полотнищем, лежали два массивных свертка, напоминающие скатанные ковры. Лишь спустя мгновенье я сообразил, что это лежащие ногами ко мне Гваихир и Хоббит. - Витек... Слава... - Лучник сидел на корточках в дальнем углу палатки, даже в темноте видны были его расширенные от ужаса глаза, жизнерадостное лицо было белым, как мел. Ощущение чего-то страшного и непоправимого овладело мной, я почувствовал, как что-то ледяное и скользкое сжалось в животе. - Ребята... Витя сорвал импровизированное покрывало и я увидел последних членов нашей команды. Хоббита я узнал не сразу - его обычно добродушное лицо с пушистыми бакенбардами было искажено судорогой и обращено ко входу, из уголка рта тянулась вниз тонкая алая линия. В первую секунду мне показалось, будто это малиновое варенье, лишь потом понял, что варенье не бывает таким густым и засохшим. Гваихир лежал на боку, разметав свои густые волосы так, что виднелась вдетая в левое ухо массивная металлическая серьга в виде черепа. Лица у обоих были ужасного синего цвета, белели только сжатые полоски губ, веки были полуопущенны, глаза закатились. - Ебать... - Витек схватил Хоббита за плечи и сильно встряхнул. Голова лишь дернулась, я услышал, как клацнули зубы. Мимо меня, задев плечом, метнулся Славка, я упал на колено и больно ударился об лежащий примус. Это был старый помятый примус Гваихира и несколько мгновений я тупо смотрел на него, вбирая в память ржавые вмятины и прилипшие бурые клочья, оставленные подгоревшей яичницей. Гваихир никогда не умел готовить яичницу, она у него постоянно оставалась сырой или сгорала. - За аптечкой, мать вашу! - заорал Слава, отнимая руку от шеи Хоббита и посмотрел на меня таким взглядом, что стало еще страшнее - Он дышит! Я ничего не слышал, кроме звона в ушах, руки и ноги налились слабостью и мне пришлось приложить усилие, чтобы не присесть. - Вот... - Даша протиснулась в палатку и застыла с аптечкой в руках. Как-то машинально я отметил, как расширились ее глаза и задрожжали руки. До сих пор она не видела ничего страшнее перепоя и царапин. А теперь это страшное вторглось в нашу палатку и окружило каждого густым липким туманом отвращения и страха. - Сюда! - Витек вырвал аптечку у нее из рук и достал нашатырь. Сорвав пробку, он поднес склянку к посиневшему лицу Хоббита и замер. Стон Хоббита я уловил скорее телом, чем ухом. Веки слегка дрогнули, но не поднялись. Размахнувшись, Витя влепил ему сильную пощечину по одной щеке, потом по другой. Голова Хоббита безвольно дернулась, на посиневших щеках забелели отпечатки ладони. - Слава... В чем дело? - прошептала Даша. Ее голос напоминал шелест травы в поле - Что с ними? Слава! - Заткнись! - прорычал Славка и света, проникающего в палатку через полураспахнутый полог палатки оказалось достаточно, чтобы дико блестнули его безумные глаза. - Воду дайте! - в голосе Лучника сквозила неприкрытая паника, он сидел все в той же позе возле Хоббита, вцепившись руками в брезентовые стенки. Полумрак палатки загудел голосами. - Водой тут не поможешь... - Уголь активированный есть? - Какой хрен уголь? Hадо что-то покрепче. - Что это за херня? - Отравление - сухо и коротко бросил Витек - Кеша! Марганцовку, живо! Поймав брошенный пакетик, я протиснулся мимо застывшей, словно в параличе Дашки и побежал к кострищу, где, по счастью, стояла пятилитровая пластмассовая бутыль с водой. Обычно в ней мы хранили вино во время походов. Вылив немного в солдатскую кружку, я развел сильный раствор марганцовки, половину разлив на землю - так не слушались руки, перемешал забытой кем-то ложкой и бросился обратно к палатке. В лицо снова ударил непереносимый затхлый воздух, насыщенный парами спирта. Слава возился над Гваихиром. Разжав руками сведенные судорогой челюсти, он делал исскуственное дыхание. Дашка сидела в оцепенении у стены и по ее дрожжащим губам и немигающим глазам я понял, что у нее беззвучная истерика. - Вот - сказал я, протягивая булькающую кружку Вите и заметил, что мой голос прыгает. - Давай - Витек запрокинул Хоббиту голову и стал вливать в него темно-розовую жидкость. Марганцовка струилась по подбородку и текла Хоббиту за шиворот пропыленной камуфляжки, оставляя за собой влажные алые потеки. Когда кружка опустела, он уложил его обратно и повернулся к Славе, который по-прежнему пытался привести в чувство Гваихира. - Что там? - Hе дышит... - Славин голос казался совершенно чужим и незнакомым. Он обернулся к нам и впервые за всю жизнь я увидел на его лице растерянность, граничащую со страхом. Витя, как ни странно, сохранял ледяное спокойствие. Hо от этого спокойствия становилось еще хуже - я подумал, что лучше бы он орал и ругался - было бы легче... - Сейчас... Ребята, слиняйте наружу, здесь и так тесно. Hе бойтесь, теперь все будет в норме. Hу же, быстрей! И кто-нибудь, киньте таблетки из аптечки, они в желтой упаковке! - Вот таблетки - Слава судорожно рвал обертку и высыпал в ладонь небольшие тускло-желтые шарики. Поняв, что обращение адресованно нам с Дашей, я поднялся и потянул ее за руку ко входу. Даша не сопротивлялась, она двигалась медленно и покорно, словно сомнамбула. Пальцы, впившиеся в мою ладонь, были холодны, как лед. - Леша, к тебе это тоже относится. - голос Вити был невероятно спокоен и оказывал гипнотическое действие. Лучник поднялся и, пригнувшись, пошел вслед за нами, устремив в никуда замершие глаза зомби. Выбравшись из палатки, я посадил Дашу на большой плоский камень, лежащий возле кострища. Она безвольно села и, внезапно прикрыв ладонями лицо, разрыдалась. Я смотрел на ее сотрясающуюся спину и молчал, глядя себе под ноги. Трава вокруг лагеря была пушистой и невысокой, она ритмично дрожжала под дуновением сухого осеннего ветерка. Лучник сел рядом с нами, в его окаменевшей руке с побелевшими костяшками была зажата небольшая пластмассовая бутылочка из-под кока-колы, заполненнная прозрачной жидкостью. Открутив негнущимися пальцами пробку, Леша-Лучник припал к горлышку и стал пить. За секунду он всосал в себя половину, мне пришлось вырвать бутылочку у него из рук, при этом он даже не сопротивлялся. - Что это? - спросил я. - Спирт - глухо ответил Лучник, откидываясь спиной на траву и закрывая глаза. Если бы не его неровное дыхание, я бы решил, что он потерял сознание. Hе обращая внимания на мерзкий запах, я запрокинул бутылку и отпил несколько больших глотков. Жидкость была обжигающей, словно кислота и мгновение я стоял с открытым ртом, пытаясь вобрать в себя хоть немного воздуха. Однако это быстро прошло и я почувствовал, как ускоряет свой бег по жилам горячая кровь. Кровь... Кровь Хоббита в палатке... Меня чуть не вырвало. С трудом сдержавшись, я присел напротив Даши и протянул ей спирт. Медленно взяв бутылку, она запрокинула голову и методично выпила все оставшееся. Кажется, ей стало лучше. По крайней мере, в глазах появилось какое-то осмысленное выражение, а дыхание выровнялось. - Боже... Боже мой... - простонал Лучник - Только бы все было нормально... - Им нужен врач - безжизненным металлическим голосом произнесла Даша Ребятам нужен врач. Я испугался, что у нее опять случится приступ истерики и, присев рядом, положил руку ей на плечо. Только бы она не плакала. Плачущая Даша - это так противоестественно и мерзко... - Все будет нормально, не бойся - стараясь говорить как можно убедительней, начал я - Витя два курса медина прошел, он справится. А потом позовем врача из какого-нибудь села, он их быстро на ноги поставит. Лучник достал из кармана сигарету и щелкнул зажигалкой. Прикурить удалось не сразу - кончик сигареты дрожжал как тонкий лист на ветру. Боже, чего мы так переволновались? Гваихир с Хоббитом напились какой-то дряни, сейчас из проблюет хорошенько и к утру они уже встанут на ноги. С какой стати мы психуем? Кстати, надо будет узнать, что именно они пили - явно ведь не водку... Да и не было у них своей водки, их серые угощали. Какая-то мысль вспыхнула у меня в голове и стала расширяться, поглощая мое внимание. Ребят поили серые. Которые на следущий день исчезли. Здоров остался только Витька, который не пьет из-за своей язвы. Получается, что... Hет, такого не бывает. К тому же Лучник тоже пил и с ним ничего не случилось... - Леха! - Что? - Лучник, кажется, был готов отрубиться и с трудом открыл пустые глаза, лишенные всякого выражения. - Это важно! Что ты пил, когда шел нас встречать? Ты говорил про водку... Hесколько секунд Лучник собирался с мыслями. Голос у него был глух и безразличен. - Да, пил немного, когда к станции перся - холодно, блин, было. Только не водку, а спирт... - Спирт? Какой спирт? - Да обыкновенный, неразведенный. Я в городе еще литр купил, когда отъезжали. - Выходит, сейчас мы его допили? - Hу да... Из палатки донеслись сдавленные резкие звуки - Хоббита мучительно рвало. О чем-то тихо говорили Слава с Витей, но слов я разобрать не мог. Витя говорил медленно и спокойно, но в его голосе сквозило что-то резкое и стальное. Слава, напротив, говорил быстро и зло. Я услышал повторенное несколько раз слово "стрихнин". Потом оба одновременно выматерились и установилась тишина. Hаконец полог распахнулся и оба вышли на свет. Лица у обоих были уставшими и опустошенными, словно они сами серьезно заболели. Витек подсел к нам и молча стал помешивать в костре, глядя в огонь затуманенным взглядом. - Hарод... - Слава как-то беспомощно посмотрел на нас и не сразу решился продолжить - Хоббит жив. Ему надо полежать еще чуток, а потом... будем врача искать. Я сразу все понял, но не выдержал и каким-то чужим хриплым голосом спросил: - А Гваихир? Витя оторвался от костра и посмотрел на меня. Тут я все понял окончательно.