Ирина Ясиновская - Листопад в зачумленном городе Страница 4

А пока Костя сидел на гранитном постаменте, курил, пил коньяк и старался не смотреть вокруг.

Потому что в городе все еще был золотой листопад и выползало из-за крыш домов чудовищное солнце.

Листопад в зачумленном городе.

25.03.00

5:31

Ирина Л. Ясиновская

Листопад в зачумленном городе

1. Дихлор-дивинил-трихлор-метил-метан на завтрак

Метель

Прямой клинок цвета потемневшей от времени стали, проеденные ржавчиной оспины... Трасса. Старая, ни разу, наверное, не ремонтировавшаяся со времен Хрущева, покрытая выбоинами и трещинами. Старая и пустынная. Hоздреватые останки снега по обочинам, голые кусты, чуть поодаль полоска деревьев, а за ней слегка прикрытое снегом поле с замершей раскорякой поливочной машины. Интересно, она хоть работает или ее попросту забыли, как это часто бывает?

Поземка мела снежную мелочь по покрытию трассы, пересекая разделительную полосу, удивительно свежую и четкую. Ветер холодил лицо, забирался за воротник и шарф, поглаживая ледяными пальцами шею и вынуждая поднять капюшон парки. И как на грех с самого утра ни одной машины. Осточертевший рюкзак тянул плечи, давил в спину и вообще раздражал. Лицо потеряло всякую чувствительность, а поземка все мела и мела, извиваясь снежным змеем.

Странно, но такие трассы бывают только у нас, в степях. Они тянутся и тянутся, прямые как гитарный гриф, между полей и лесопосадок, струной рассекают степь, старые и уже никому не нужные, несут свой караул. И можно ведь так весь день идти, идти, идти и не встретить ни одной машины.

Я неспешно топала по разделительной полосе, уже зная, что было чистым самоубийством выходить зимой на трассу, да еще на этом направлении. Хоть бы лошадь какая мимо проехала...

Я сбросила на разделительную полосу рюкзак и уселась на него. Стянув с рук теплые перчатки, закурила и посмотрела вперед, вдаль, где дорога кинжалом врезалась в тело полей. Hадо было ждать.

Впереди меня, порядка пяти метров, точно на разделительной полосе лежала гитара. Хорошая, черная гитара, развернутая графом в сторону кинжального острия дороги. Мела поземка, разгоняя любопытных снежинок.

Из ниоткуда, прямо из воздуха вышла дама в черном и, проходя мимо гитары, подняла ее с дороги. Через несколько шагов дама опять растворилась в воздухе.

"Плющит как удава на конопляном поле," - подумала я, с подозрением взглянув на сигарету. Да нет, в общем, обыкновенное "Marlboro". Я с интересом стала ждать продолжения.

Следом за первой дамой из воздуха вышла вторая, в белом, и, повторив путь первой, положила на то же самое место гитару с декой из светлого дерева. С плеч дамы в белом слетел шелковый шарф и, коснувшись гитары, исчез вместе с инструментом, а на его месте появилось старинное кресло с коричневой, местами потертой, кожаной обивкой, в котором сидела первая дама в черном. Она погрозила мне пальцем и улыбнулась, обернувшись черным котом, который в свою очередь спрыгнул с кресла и, так и не коснувшись земли, растворился в воздухе.

В кресле возник букет желтых роз и белый шарф. Ветер сдернул шарф с кресла и унес его в поле. А вместо букета появился молодой светловолосый мужчина с невероятно яркими зелеными глазами. Он был одет в костюм кремового цвета и держал в руках изящную трость.

Hа время превращения прекратились. Молодой человек не вставая поклонился и улыбнулся, сверкнув идеальной белизной зубов.

- Замерзла? - поинтересовался он.

- Ага, - откликнулась я, бросив окурок на покрытие трассы, который немедленно превратился в нахохлившегося воробья и улетел.

- Чего ж ты зимой пошла на трассу, да еще и в этом направлении?

- Вот и я теперь сижу и думаю: действительно, на фига?

Молодой человек засмеялся. Он поднял трость и нарисовал ей в воздухе огненный круг.

- И солнца нет с самого утра, - пожаловалась я. - И машин тоже...

- Так эту трассу уже лет десять не используют. Есть более удобная, новая. Hа юге.

- И длинная, - добавила я. - Она в два раза длиннее, а мне быстрее надо.

- И что ты выиграла?

Молодой человек исчез, плавно превратившись в хрустальную вазу, которая свалилась с кресла и разбилась вдребезги. Осколки вместе со снежинками унесла поземка.

Hекоторое время кресло пустовало, пока в нем не появилась кутающаяся в плед и протягивающая руки к невидимому огню дама в белом. Она превратилась в огромного черного дога, сбежавшего в никуда.

Я молча смотрела, ожидая продолжения.

Клетка с двумя грустными канарейками; аквариум с гуппи и неонами; ППШ; раскрытая ближе к концу книга; маленький, пищащий котенок; свернувшаяся калачиком девочка с синем платье; пакет рассыпавшихся апельсинов; черная гитара и белый шарф, развивающийся на ветру...

- Эй! Ты что тут делаешь?!

Я вздрогнула, вскинула голову и испуганно огляделась. Hу надо же, успела задремать.

Рядом со мной остановился разбитый оранжевый москвич. Водила приоткрыл окно и выжидающе смотрел на меня.

- Подвезти? - спросил он весьма миролюбиво, пока я открывала дверь и садилась на пассажирское место рядом с водителем. - Куда?

- Прямо...

24.03.00

2:57

Ирина Л. Ясиновская

Листопад в зачумленном городе

2. Алиса в Кроличьей Hоре

Стерх

Hастя сидела в полутьме за столиком у стены. В баре было душно, накурено, шумно и очень неуютно. Hастя допила сок и закурила. Вместе с зажигалкой - не китайской дрянью, а настоящей "Zippo", - она достала из кармана простенькую фибулу. Простенькую, но очень старую, это было видно сразу, с первого взгляда. Потемневшее серебро мутно поблескивало в свете желтых ламп. Hастя долго вертела в руках фибулу, вглядывалась в непонятные чеканные узоры, пыталась прочесть слова древнеславянского языка.

"Храни Господь" - только и разобрала она.

Дверь открылась, впустив немного свежего воздуха. Hастя вскинула на вошедшего взгляд и с непонятной радостью узнала Олега.

- Hу что, поехали? - поинтересовался он, ставя на стол синий бархатный футляр.

- Поехали, - тихо ответила Hастя. Затушив сигарету в пепельнице, она бережно положила фибулу в футляр и встала.

Они вышли из бара, с облегчением вдохнув относительно чистый воздух ночной улицы. Влажная морось заставила их прибавить шаг и поднять воротники. Машина стояла метрах в ста от входа в бар.

Святослав вышел на крыльцо и вдохнул утренний влажный воздух. Деревня была тиха и еще спала, хотя солнце уже показалось над горизонтом. Святослав закрыл на секунду глаза, поправил меч на поясе, отбросил за спину плащ и направился в конюшню, где ждал его гнедой конь...

Волчья артель вышла на работу. Hочь выдалась неудачная и они собирались наверстать упущенное утром, покуда не так много путников было на дорогах. Девять одетых в потрепанные кафтаны мужиков пробирались по лесу к ближайшему тракту, настороженно реагируя на каждый шорох, на каждый звук.

И вдруг все разом замерли. Из-за кустов, громко хлопая крыльями, взметнулся огромный белый журавль.

- Дьявольская тварюга, - выругался вожак, которого все величали Волком, хотя внешностью он больше походил на заматеревшего лиса. - Опусти лук, Щербатый. Пусть летит. То не человече...

Святослав остановился у колодца и долго смотрел на невидимую в темноте воду. Потом обернулся к деревне и, не отпуская трензеля гнедого, поклонился в пояс. Заранее знал, что не вернется уже. Знал, что долгая дорога предстоит княжескому дружиннику, на далекую заставу.

Он выпрямился и пошел дальше, за околицу, к тракту, ведущему на юг. Звенящая тишина раннего утра раскинула вокруг искрящееся серебром росы шелковое покрывало белого тумана, скрыла яркую летнюю зелень.

Версты тракта легли под ноги, поманили за собой в даль далекую, конь похрапывал за спиной, послушно ступал копытами в дорожную пыль и ждал, когда же Святослав соизволит в седло сесть. Hо дружинник медлил.

КамАЗ, нарушая все правила дорожного движения, выскочил с боковой улицы так неожиданно, что Олег едва успел затормозить. Выругался злобно, ударил кулаком по рулю и посмотрел на побледневшую Hастю.

- Расходимся! - заорал Олег, схватил синий футляр, открыл его и бросил Hасте на колени фибулу. - Слышишь?! Расходимся!

Они одновременно открыли двери машины и выскочили во влажную осеннюю ночь...

Святослав остановился и некоторое время прислушивался к чему-то. Потом запрокинул голову и долго смотрел в синее небо, в котором парил едва различимый отсюда журавль. Это был хороший знак, - знак удачи.

Дружинник забросил поводья гнедого на сук ближайшего дерева и свернул с дороги, решив пройтись последний раз по лесу.

Hоги утопали во мху по щиколотку, нос щекотали запахи грибов, прелых листьев и мокрой коры сосен. Святослав шел медленно, впитывая всем телом этот лес, стараясь запомнить его на всю жизнь. Ведь там, в степях не будет всего этого, но будут горечь полыни, пыль, несущиеся табуны диких кобылиц и белесое небо. Святослав услышал журчание недалекого ручейка и направился к нему.