Неизвестен Автор - Успение святой Иоланды Страница 4
Неизвестен Автор - Успение святой Иоланды читать онлайн бесплатно
Женщины выжидающе разглядывали друг друга, как две кошки, готовые сцепиться и покатиться по полу визжащим и царапающимся клубком.
Воистину, лишь три вещи не оставляют после себя следов, и преступление к их числу не относится. И кого Господь хочет наказать, того лишает рассудка. Уж не совершила ли она, Гонория, год назад роковой ошибки, когда "во имя милосердия" приказала впустить в обитель верзилу-солдата, опиравшегося на аркебузу, как на костыль, и девку с перевязанной головой? И не совершилась ли вторая ошибка, под стать первой, когда эта парочка, залечив раны, так и осталась в обители? И ведь монахини были против, ах-ах, мужчина в священных стенах, ах-ах, невинность пансионерок, ах-ах, обет целомудрия! Ей, Гонории, всего два года назад принявшей бразды правления после кончины матушки Магдалины, - восьмидесятилетней ханжи, которая даже в молитвеннике заклеила миниатюры, изображавшие мужчин, и довела хозяйство до полного упадка, - пришлось проявить немалую твердость и даже прибегнуть к помощи своего кузена-архиепископа. И Гонория настояла на своем.
В результате все остались довольны. Бывший солдат, так и оставшийся хромым, несмотря на все снадобья Сильвии, и обозная Венера, чьи лучшие годы миновали, обрели желанную тихую пристань. Гонория подтвердила свою репутацию набожной и милосердной особы и обзавелась преданной и усердной служанкой, хоть и не отличавшейся остротой ума; притом, служанка эта официально считалась монахиней, а значит, ей не нужно было платить жалованье; монастырь получил превосходного конюха и кучера, который, казалось, ничем не интересовался, кроме конюшни и каретного сарая.
А Гонория продолжала тихо, но твердо вести свою линию. И как-то незаметно оказалось, что в обители не один, а целых семь еще не старых мужчин - скотник, плотник, пастух, садовник с помощником, органный служитель (с его появлением орган наконец-то зазвучал в полную силу, к радости Беаты и Теодорины), и Антуан, к тому времени уже ставший "своим". "Их семь, по числу смертных грехов!"
- шипели "непримиримые". Однако большинство обитательниц Фонтен-Герира быстро оценило все преимущества нового положения дел.
Разумеется, девам, давших обет целомудрия, не полагается даже издали видеть мужчин. И, будь жив святой Бенедикт, он, чего доброго, отлучил бы Гонорию от церкви. о Бенедикт Бенедиктом, а ведь кто-то все-таки должен чинить целомудренным девам дверирамы-скамейки, вскапывать грядки, колоть дрова, резать свиней... да мало ли для чего в хозяйстве может пригодиться мужчина! А что до греха... у, скажите на милость, какая здравомыслящая монахиня станет грешить с немытой деревенщиной? А если какая и оступится по скудоумию, так ведь грех - не грех, если молва о нем не вышла за ворота обители!
Прочь, непосвященные! (лат)
Кстати, фактически, мужчин в монастыре было не семь, а девять.
Восьмым был священник, отец Клеман, живший в отдельном домике у северной стены, - маленький седенький старичок, полуглухой, полуслепой и наполовину впавший в детство, как утверждали монастырские сплетницы, - а, впрочем, безобидный, как младенец.
Ему частенько случалось сослепу приносить в церковь вместо требника кулинарную книгу, подсунутую озорными белицами, которых посылали убираться в его домике, или по рассеянности служить пасхальную мессу вместо обычной, к удовольствию пансионерок. Он выползал из своей норки только на время службы и не вызывал у своей паствы ни враждебных, ни теплых чувств - в нем видели лишь привычный предмет церковной утвари. И если бы нашлась такая дура и ханжа, которая имела бы глупость причислить это существо к мужскому полу, весь монастырь дружно осмеял бы ее.
Девятый, хоть и не жил в Фонтен-Герире, зато прекрасно знал дорогу не только в обитель, но и в келью настоятельницы. Этот девятый был Гаспар д'Арнуле, монастырский духовник, двадцатитрехлетний красавчик-аббат с ухватками лихого вояки, которого Гонория представила насельницам, как своего племянника. Элементарная логика подсказывала, что отец Гаспар для целомудрия монахинь гораздо опасней, чем семеро работяг, вместе взятые, но кто бы осмелился вслух назвать мужчиной духовного наставника насельниц, да еще и близкого родственника настоятельницы?
"... ет, Антуан, этот солдафон-деревенщина, разумеется, спал, и ничего не видел. о Маргарита... что, если она не так простодушна и глупа, как казалось ее госпоже? Что она могла видеть? И что с ней делать? Прогнать, вместе с ее любовником (а конюх, наверняка, ее любовник)? о, выйдя за монастырские ворота, они не лишатся языков! Попробовать привлечь Маргариту на свою сторону? Да, это будет лучше: поговорить с ней не как госпожа с прислугой, а как женщина с женщиной... видимость доверия... плюс ощутимая сумма..."
- Скажи, Маргарита... ты что-нибудь видела... этой ночью? е во сне, а наяву? апример, меня или Гасп.... господина аббата?
Говори открыто, здесь нас никто не слышит. у же: ты видела нас?
Ты хочешь выдать меня?
- ("е видела ли я ее с Гаспаром? Странно. Еще вчера ей было наплевать, что монашки о ней болтают. Этой ночью? у да, правильно, этой ночью свершилось "Божье чудо"... И если тут ничего не кроется, пускай черт сварит из моей задницы гороховый суп!") Выдать вас, матушка? Да что я, совсем, что ль, дура дубовая? Да и кто же меня станет слушать? - Марго отчаянным усилием воли удерживала на лице маску простушки.
- о все-таки, что ты об этом думаешь? - аббатиса нервно мяла в руках край покрывала. - Что тебе известно? ("Кто станет слушать?
Значит, ей действительно есть, что порассказать!")
- ("Черт! Куда она клонит?") Да что ж я могу думать, матушка?
Моего ли это ума дело?
- е строй из себя дуру, Марго!! - вместо властного окрика у Гонории вырвался истерический вопль. Казалось, она вот-вот расплачется.
- ("Ладно, не хочешь дуру - не надо"). Маргарита встала и безо всяких церемоний уселась на подлокотник кресла. Обняла Гонорию за плечи, притянула к себе и зашептала, будто утешала товарку по ремеслу, которую бросил солдат: "Сдается мне, что Антуан с тем же успехом может и не гонять вороных в Рей, а всего-то навсего проехать вдоль стены до садовой калитки. Только бы не забыл придержать лошадок на том месте.... ну, господин аббат знает... где кусты... ичего, матушка Гонория, бывает и хуже..."
- Это еще что такое!? - Это снова был голос прежней, непроницаемой, холодной и властной Гонории, грозы всей обители. Аббатиса, услышав про садовую калитку, явно воспряла духом. о что же она в таком случае ожидала услышать?
Обвинение в убийстве? Во всяком случае, теперь ясно, что она тут замешана... и крепко замешана! И Гаспар - вместе с ней, ну правильно, муж и жена - един дух и едина плоть. Марго мигом очутилась на полу в молитвенной позе, уткнувшись носом в ковер и понимая, что пущенное ею ядро угодило, куда следует: она достаточно разъярила противника, чтобы заставить его нарушить маскировку, и в то же время не настолько его допекла, чтобы он двинул в бой главные силы. Теперь следовало ждать епитимьи, да не какой-нибудь... но дело того стоило. еожиданно она почувствовала, как холодная рука скользнула ей на голое плечо, под нагрудник.. и тихонько погладила. Черт подери, это что-то новенькое! Она нерешительно подняла глаза на аббатису. Гонория улыбнулась... как-то непонятно улыбнулась... поднесла палец к губам, и, подвинувшись в широком кресле, молча указала служанке на место рядом с собой. Марго повиновалась, гадая, что же за этим последует. - Ты сказала: бывает хуже. Выходит, ты не осуждаешь мое прегрешение? Или, может, для тебя это вовсе не грех? Теперь в глазах Гонории светилось нечто вроде надежды, голос потеплел, задница Господня, да никак преподобная матерь просит у солдатской девки отпущения! е иначе, небеса готовятся сверзиться на землю! Так-так, понятно... Она боится меня, она вообразила, будто я что-то видела.... И решила заключить со мной союз? От своего имени.... И от имени своего кукленка-аббатика!
Ладно, дорогуша, будет тебе союзница, и еще какая!
- Hу, Маргарита, что ж ты молчишь? Ведь ты же сама...
- А что тут такого, матушка? Ежели с умом, да со всей осторожностью? Это ж вовсе не вы грешите, а ваша... ну, как говорится... младшая сестренка... ну, которая у вас под юбками прячется. Этой малютке надо давать конфетку, хоть по великим праздникам, если не хотите, чтобы она своим нытьем вас с ума свела. Эти наши сестренки, матушка, - они ведь, что твои рейтары:
не хочешь, чтобы они кидались на кого попало - изволь точно в срок платить им жалованье. Без этого не бывает, дорогая моя, - вкрадчиво, ласково, будто ободряя клиента-девственника, шептала Марго, незаметно перейдя на "ты" - ибо союзники должны говорить на равных. - е бывает ветчины без свиньи, а свиньи - без грязи.
- Ты говоришь, бывает хуже? Что же, по-твоему, есть вещи хуже разврата? - произнесла аббатиса, без малейшего гнева, как если бы она сидела в салоне и беседовала о предметах, совершенно ее не касавшихся. ("еужели здесь кто-то еще завел шашни?")
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.