Стратег из ниоткуда - Михаил Александрович Атаманов Страница 4

— Что это, Тимка? Куда пропал автобусный парк? — голос сестры дрожал от испуга и волнения, она едва не плакала сейчас от переживания. — Где далёкие трубы теплоэлектростанции на противоположной стороне реки? Да и сама река куда подевалась?

— Надька, я бы спросил совсем другое: где сейчас наши родители?

Мой вопрос был вполне напрашивающимся, поскольку мать с отцом работали на электростанции за рекой, которая неожиданно исчезла вместе со значительной частью города. Глаза сестры после моих слов расширились от ужаса, она метнулась в свою комнату за мобильником. Я же, хоть и переживал о судьбе родителей не меньше сестры, решил сперва посмотреть, что же происходит в других направлениях. Прошёл в свою комнату, затем на балкон, после чего в родительскую спальню, и увиденная в целом картина лишь подтвердила первоначальную мысль о случившемся невероятном катаклизме.

Целый город пропал! Осталось лишь три ближайших здания по нашей улице, аккуратно вырезанных из привычного мира вместе с небольшой территорией и перекинутых в дремучий первобытный Лес. Асфальтовое шоссе за последней многоэтажкой резко обрывалось, словно срезанное ножом. Провода на идущей со стороны реки высоковольтной линии провисали. От школы, в которой я учился, остался лишь кусок стадиона и футбольного поля, все остальные же строения непонятным образом исчезли!

— Не могу дозвониться до матери. И номер Глеба тоже не отвечает… — подошедшая ко мне Надя уже не сдерживала слёз, и они ручьями катились по щекам перепуганной сестры.

Я недовольно скривился и припомнил, что Глебом звали ухажёра сестры — высоченного рыжеволосого парня лет двадцати от роду, местного дебоширу и забияку, сколотившего вокруг себя шайку из пяти-шести таких же хулиганов. У меня с этой молодёжной бандой отношения откровенно не заладились, имели место в прошлом неприятные стычки. Кто-то наивно полагает, что очкариков хулиганы не трогают, мол «впадлу с такими слабаками связываться». Ага, как же! Может, где-то в других далёких городах такое правило и соблюдается, но Глебу и его прихвостням оно совершенно точно знакомо не было.

Нельзя сказать, что я не пытался сопротивляться этому хулиганью. Пытался, и не раз. Как правило, дело заканчивалось разбитым носом и очками. Я даже как-то года четыре назад после очередной неприятной стычки пришёл в городскую секцию дзюдо, чтобы меня там научили постоять за себя. Но пожилой усатый тренер, оценив мой высоченный рост, длинные ноги и худосочное телосложение, дал дельный совет лучше заниматься в секции бегунов или прыжками в высоту, где с такими природными данными у меня будут отличные результаты. Что я и сделал, серьёзно занявшись бегом, и даже несколько раз с тех пор на городских соревнованиях занимал призовые места. В уличных драках это нисколько не помогало, но всё же какая-то выносливость и спортивная форма у меня появились вместе с уверенностью. Да и в любой момент я мог просто дать дёру, и никто из более старших и сильных подростков с их прокуренными лёгкими меня уже не мог догнать.

Впрочем, в последнее время местные хулиганы меня не трогали, поскольку их главарь стал приударять за моей старшей сестрой. Собственно, перед вечерним свиданием с ним Надька как раз и прихорашивалась в ванной в тот момент, когда пропал свет. В личные дела сестры я не лез, хоть и не одобрял её выбор избранника, да и не послушалась бы она меня. Надежда была старше меня на четыре года, заканчивала второй курс института и считала себя совершенно взрослой, а потому советы «несмышлёныша», ещё даже не закончившего школу, просто пропустила бы мимо ушей.

Вслед за сестрой я тоже проверил свой телефон. Глухо, мобильник вообще не видел сети.Значит, связь не работает. Света нет. Воды (я проверил) в кране тоже не было, да и вообще непонятно, где теперь в новых условиях брать воду. Мелькнула здравая мысль, и я поспешил в ванную, скорее заткнув пробку, пока мыльная вода после купания сестры не успела слиться. Теперь хотя бы технической воды немного осталось — унитаз смыть или вещи отстирать от грязи. Газ на кухонной плите загорелся, но не успел я обрадоваться, как огоньки конфорки стали слабеть, меркнуть и через пару минут совсем пропали. Выходит, газа тоже нет. Теперь, даже если достать хранящиеся в холодильнике замороженные продукты, приготовить их попросту не на чем. А вскоре ведь разморозившаяся еда ещё и испортится без электричества…

* * *

Сидеть в квартире и выслушивать нытье сестры сил никаких не было, так что я оделся и вышел на лестничную площадку. Несколькими этажами ниже шумно спорили и переругивались соседи. Другая небольшая компания мужиков собиралась подняться на плоскую крышу нашей шестнадцатиэтажки, чтобы оттуда с большей высоты рассмотреть окрестности и, вполне возможно, увидеть вдали что-нибудь интересное. Как минимум, реку или озеро, которые стали бы спасением в нашей ситуации и закрыли бы на будущее вопрос с пресной водой. А в идеале другие оказавшиеся посреди леса дома нашего города, с которыми возможно будет наладить связь и договориться о совместном преодолении неожиданных трудностей.

Я тоже пошёл с этой группой мужиков на крышу, поскольку задачу сориентироваться на новом месте считал сейчас самой важной. Ключа от замка двери технического чердачного этажа ни у кого не нашлось, но неопрятного вида мужик в грязной футболе, растянутых трениках и тапочках на босу ногу прихватил с собой ломик. Он профессионально буквально за пару секунд выломал навесной замок вместе с дужками, и все мы прошли выше. На пыльном и тёмном техническом этаже я раньше не был, и хотя мужиков сразу же заинтересовали трубы и какие-то расширительные баки системы отопления, где возможно сохранилась вода, я сразу же прошёл выше к лесенке на крышу.

Вид сверху несильно-то и отличался от того, что я наблюдал с четырнадцатого этажа. Такой же плотный, чужой и ощущающийся опасным Лес до самого горизонта. Крупные чёрные птицы, неспешно описывающие широкие круги над зелёным морем. Голубое небо с привычным солнцем, никаких даже самых маленьких облачков до самого горизонта. Ветер же ощущался совсем тёплым, даже горячим, что говорило скорее о середине лета, нежели о конце весны, как должно было быть по календарю. Вскоре ко мне присоединились и остальные мужчины, уже убедившиеся, что