Alphard Македонская) - Неделя — и ты моя Страница 40

— Сделай, пожалуйста, чай.

— Что такое? Не отнекивайся, я же вижу! В конце концов, я же не слепая. Это опять головные боли? Давай ты примешь таблетку, я…

— Не поможет, — отрезала Карина и, опираясь рукой на стенку, на которой некогда висели фотографии, побрела в сторону ванной комнаты.

— Куда ты?

— Хочу умыться.

— Так ты же уже…

— Катя.

— Если ты не примешь таблетку, я вызову скорую.

— Катя.

— Я не шучу!

— Да не поможет мне никто, как ты этого не понимаешь? — Карина сорвалась на крик.

Катя дернулась от неожиданности и замолчала. На лбу у Карины выступила испарина. Ее бросало то в жар, то в холод, но самым ужасным было то, что боль, словно саблезубый тигр, впивалась клыками в девушку так глубоко, что, казалось, они пронзают голову. Схватившись за нее, девушка поняла, что дойти до ванной комнаты сил у нее не хватит. Прислонившись спиной к стене, она перевела мучительный взгляд на Катю и с трудом выговорила:

— Ты не должна это видеть.

— Еще как должна, — голос Кати был на удивление спокоен.

Девушка в считанные мгновения приблизилась к страдающей Карине и ласково дотронулась до ее лба ладонью. Первым желанием Карины было уйти из квартиры, скрыться с глаз Кати, чтобы она не видела, что такому человеку, как она, тоже бывает больно. Но вместо этого Кара безотрывно смотрела в серые глаза, в которых искреннее переживание смешалось с невозможной нежностью, и, тяжело и порывисто дыша, дотронулась кончиками пальцев до щеки Кати.

Новая вспышка боли ослепила Карину, и она упала без чувств.

Очнулась девушка поздним вечером. За окном шел беспрестанный пронизывающий ливень, от которого не спасли бы даже самые стойкие зонтики. Голова немного болела, но скорее от того, что Карина была без сознания несколько часов. Та боль, которая временами приходила помучить Кару, вновь отступила и пока не возвращалась.

Осмотревшись, Туман заметила, что лежит на разобранном диване, почти полностью раздетая и заботливо укрытая теплым ватным одеялом.

— Майка, трусы, носки. Главное — носки, — улыбнулась Карина и стала искать глазами Катю.

Свет в комнате не горел, но судя по звукам, кто-то что-то делал на кухне. Догадавшись, где искать пропажу, синеглазая встала с кровати и медленно, стараясь не шуметь, пошла на кухню. Там кипела работа: Катя что-то готовила. Волосы девушка собрала в очень милый хвостик. Карина негромко кашлянула, и Катя сразу же обернулась. Сначала на ее лице отразилось беспокойство, но затем его полностью заменила безграничная радость.

— Тебе уже лучше? Правда-правда-правда? — девушка в мгновение ока оказалась рядом с Туман.

Кара не успела ничего ответить, а потом и не смогла: железные обнимашки Кати давали о себе знать. Пытаясь поймать ртом хотя бы чуточку воздуха, Карина думала, что смерть ее будет хотя бы приятной. Но потом светловолосая немного ослабила объятия, но девушку все равно не отпустила.

— Давай у нас не будет никакого разговора?

— Почему? — спросила Карина, поглаживая девушку по спине.

— Ну, какой тут разговор, если и так все понятно? — Катя серьезно посмотрела в сине-серые глаза, а затем, будто бы Карина ничего не поняла, принялась объяснять: — Вот смотри: ты стоишь у меня на кухне в одних трусах. Ты обнимаешь меня — я обнимаю тебя. Я готовлю нам ужин, а за окном идет ливень.

— Мне кажется, последний аргумент самый сильный, — серьезно кивнула синеглазая.

— Ты думаешь?

— Конечно.

— А что ты еще думаешь?

— Я уже не думаю, — с коварной улыбкой ответила Карина.

— Ты заставляешь меня принимать решение в экстренной ситуации, а это нечестно, — выдохнула Катя и попыталась отступить хотя бы на шаг, и ей это, разумеется, не позволили.

Плутоватая улыбка и хитрый взгляд сине-серых глаз сказал сам за себя: светловолосой не дадут время на то, чтобы подумать. В конце концов, пока Карина отдыхала, времени подумать было предостаточно. Да и бывают в жизни такие моменты, когда лучше не думать, чтобы потом не жалеть. Забыв про то, что готовится еда, Катя прильнула к губам Карины, сперва робко и нерешительно, будто бы боясь и изучая, но вскоре даже Карина удивилась возрастающей пылкости и настойчивости. Не прерывая поцелуй, Кара оторвала девушку от пола и, держа ее в своих руках, направилась в комнату.

— Тебе это ни к чему, — чуть хрипловатым голосом прошептала Кара и избавила несопротивляющуюся Катю от всех предметов гардероба.

Запустив руку в волосы Карины, девушка притянула ее к себе и, проведя кончиком языка по приоткрытым губам, заставила синеглазую вспыхнуть нетерпеливым и поглощающим желанием. Кара буквально впилась в губы Кати и вытворяла языком такое, что девушке буквально сносило крышу. Каждая последующая волна желания оказывалась сильнее предыдущей, и невыразимо трудно было сопротивляться ей, но Карина специально сдерживала себя, дабы не причинить этому хрупкому созданию боль, которое с такой нежностью отвечало на поцелуи и так страстно реагировало на каждое едва заметное прикосновение пальцев к разгоряченному телу.

Покрывая шею, а затем и ключицы невесомыми поцелуями, дотрагиваясь пальцами до затвердевших бусин на груди, Карина заставляла Катю выгибаться дугой ей навстречу. Сцепив свои руки с руками светловолосой, Кара нарочито медленно провела кончиком языка по желанной шее, заставив издать первый звук. И, словно он обладал какой-то мистической силой, цепи, сдерживавшие до того момента Карину, рассыпались металлическим прахом.

Дотронувшись до внутренней стороны бедра девушки, Карина ласково коснулась губами виска Кати, будто бы говоря этим, что больно не будет и что все хорошо. Катя доверительно поцеловала девушку в губы, и та на миг замерла в сладостном предвкушении. Спустя секунду раздался первый полноценный стон, и светловолосая почувствовала, как внизу разливается приятное и пленительно-горячее удовольствие.

Катя выгибалась навстречу синеглазой каждый раз, когда чувствовала внутри себя завораживающий и лишающий последних остатков разума волшебный танец пальцев. В эти счастливые минуты единения души и тела для девушек никого и ничего не было в этом мире, да и сам мир вряд ли существовал. Карине было абсолютно плевать, слышат ли их соседи — хотя вряд ли, ведь за окном так шумит дождь, что в такую погоду только и надо делать, что быть вместе с любимым человеком.

Долго финала ждать не пришлось. Вознесшись чуть ли не до небес, Катя последний раз простонала в губы Карины и, обессилев, словно она работала целую ночь, опустилась на мягкую подушку, но при этом она все-таки не отпустила любимую. Карина легла рядом и, укрыв свое чудо одеялом, тихо поцеловала Катю. Та подползла к Карине настолько близко, насколько это было возможно, да и, судя по слишком активным рукам, останавливаться на этом кто-то явно не собирался. Но Карина, перехватив руку Кати в последний момент, произнесла:

— Кому-то спать пора.

— А ты? — обиженно произнесла Катя.

— Можешь делать со мной все, что хочешь, но только после того, как выспишься… — с улыбкой глядя на недовольное лицо девушки, произнесла Карина, однако, почувствовав носом запах горелого, она добавила: — Что это за запах?

— Наш ужин!

Усталость как рукой сняло: светловолосая ураганом помчалась на кухню. Карина осталась лежать на кровати и, заложив руки за голову, без тени улыбки посмотрела на потолок. Нерадужные мысли были прерваны опечаленным ребенком.

— Сгорела наша еда…

— Ну тише-тише, утром попробуем сделать завтрак.

— Что значит «попробуем»?

— Ладно, сделаем. Просто сделаем, — поправила Кара. — А теперь иди ко мне, будем спать. Я же не хочу, чтобы у тебя из-за недостатка сна болела голова.

— Это я не хочу, чтобы у тебя болела голова.

— Кать, прошу, иди сюда, — тихо попросила Карина.

Удивленная таким голосом и предложением, девушка просто забралась под одеяло и устроилась поудобнее на плече Карины. Что-то подозрительное всколыхнулось в душе Кати и она собралась задать вопрос, но Морфей неумолимо утаскивал девушку в свое царство, и вопрос остался незаданным.

Когда Катя уже спокойно спала, Карина аккуратно, чтобы не разбудить девушку, достала свою руку из-под нее и, тихонько одевшись, вышла в коридор. Там, присев на пуфик, она положила голову на колени, а руки — на плечи, и в такой позе, не шевелясь, девушка долго сражалась сама с собой, думая, как лучше всего поступить. Первое и почти единственное, что волновало ее — будущее Кати. Как она примет то, что Кары скоро не станет? Нельзя привязывать к себе людей настолько близко, чтобы потом, не успев даже толком побыть с ними, бросить их. Именно так думала Кара. Но сердце, словно дикий зверь, рвалось из грудной клетки прямо к спящей в комнате Кате.

«Обманула я тебя, когда сказала, что останусь на всю жизнь, — с болью подумалось Карине. — Мне не следовало даже приходить сюда. Боже… что я наделала? Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня. Простишь меня за то, что изначально я хотела причинить тебе боль. Какая ирония, а ведь так оно в итоге и получается. Прости меня за то, что я решила бороться за тебя. И прости, что сегодня я осталась…»