Анастасия Эльберг - Мишень Страница 41

— Поверь, у меня не лучше. Что ты хотела?

— Составить тебе компанию, ты скучаешь. — Она положила руки мне на грудь, но почти сразу потянулась к волосам, пытаясь освободиться. Я упразднил эти попытки с помощью свободной руки.

Дана замерла, почти смирившись со своим положением. Я держал ее за волосы достаточно крепко, чтобы она почувствовала силу. Но вряд ли это воспринималось как угроза. Напротив, свободной от всех клятв перед Орденом карательнице происходящее казалось игрой. Она даже расслабилась, искренне вовлеклась в процесс, готовая на все. Или почти на все.

— Или же развеять собственную скуку, Дана? — Теперь я наклонился к ней, не удержавшись от соблазна вдохнуть аромат ее кожи. Во мне проснулось что-то древнее и почти забытое. То, что всегда удавалось во мне разбудить только ей, женщине, обладающей сумасшедшей животной притягательностью. Желание прыгнуть за грань, раздвинуть рамки, заглянуть за угол, сделать то, что никогда раньше не сделал бы. И сейчас как никогда я готов был наплевать на все и просто пойти за собой. Или за ней?

Что она хотела? Подыграть? Сделать что-то Винсенту назло, чтобы добиться внимания? Заполучить меня?

— Мне плохо и одиноко, — наконец проговорила она, снова подняв руки к волосам. — Отпусти.

— Не отпущу. Ты же этого хотела?

Я смотрел на нее снизу вверх, позволив и ей немного опустить голову, чтобы наши взгляды встретились. Ее губы приоткрылись — ей никогда не удавалось скрыть желание. Захотелось укусить. Я почувствовал, что в шаге от того, чтобы выпустить клыки… Действие, о самом существовании которого я почти забыл.

— Кажется, мой вечер будет намного интереснее, чем я могла рассчитывать.

— И каким же ты его видишь?

Между нами — ткань моей рубашки и тонкая кожа ее костюма. И при этом между нами барьер, возведенный в 1876 году и не пройденный до сих пор. Условно мы могли творить все, что захотим. Я не ограничен Орденом, потому что не Каратель. А она свободна. Возможно, она стала бы сегодня способом отвлечься, дорогой выпивкой и одновременно старым другом. Но что стало бы с нами утром?

Я отпустил ее, спихнул с себя и отвернулся. Дана опустилась на соседний стул, поправляя развороченную прическу.

— Ты передумал? — обиженным тоном спросила она.

— Иди, развлекайся с корибантами. Оставь меня.

Дана вновь положила руку мне на плечо. Я напрягся, пытаясь понять, чего больше хочу сейчас: снова усадить ее к себе на колени или отшатнуться. Вместо этого посмотрел на бармена.

— Выпьешь?

— Мне то же, что и ему, — сообщила она, и вновь вернулась ко мне. — Ты должен мне. Сегодня ты все испортил.

— А, то есть теперь я должен вернуть тебе ночь любви?

Она усмехнулась.

— Конечно. Ты лишил даму удовольствия.

— У дамы в распоряжении два корибанта.

— Они не сравнятся с Первым Советником.

— А с Винсентом они сравнятся?

Она отвернулась. Видимо, тоже разозлилась.

— Ты бесчувственный чурбан, Киллиан, — сообщила мне она, залпом выпивая свой виски.

— Увидимся завтра, — кивнул я, не провожая ее взглядом. Надеюсь, после такого корибанты уйдут живыми.

2 января

Я пришел в себя около обеда. От того, что телефон буквально разрывается от чьего-то настойчивого звонка. Он заткнулся на полуписке — разрядился полностью. Благодарный мирозданию за тишину, я попытался снова уснуть, но не вышло. Тело ломило так, будто я был смертным, который всю предыдущую неделю без перерыва занимался тяжелой атлетикой без предварительной подготовки. Минувший день расплывался и никак не хотел восстанавливаться в памяти. Может, к лучшему. Я чувствовал себя вполне спокойным и собранным. И даже мысль о том, что сегодня закрытие Недели Моды, и мне предстоит ехать к Анне, не вселяла тоску, как накануне. Напротив, она почти вдохновляла. Хотя встречаться ни с кем из вчерашнего дня не хотелось. Совсем. Нужно было забыть все это, заниматься делами и не отвлекаться на личностные истории. Странно, что не получалось держать ситуацию под контролем. Впрочем, сон мне пошел явно на пользу.

Из-под одеяла пришлось вылезти. Я направился в душ. Пора влезать в личину Эдварда Берга. В чем он там ходит? Классические костюмы. Очень жаль. Сейчас мне больше были по душе джинсы и свитер. И никакого официоза. Но нет. Закрытие Недели Моды. Эдвард Берг. Необходимо соответствовать собственноручно выбранному образу и мероприятию, на которое меня затащили обстоятельства и Авирона.

Черт.

Ладно. Надо поставить телефон заряжаться и может быть даже посмотреть, кто мне названивает в такую рань.

Минут через пятнадцать я уже был бодр и свеж, и в общем готов к предстоящему дню. Протирая влажные волосы небольшим полотенцем, я вернулся в спальню, чтобы проверить телефон. Звонила Оливия. Она оставила голосовое сообщение, в котором содержалось напоминание о том, что меня ждут на закрытии Недели Моды. Пожалуй, я даже рад был ее слышать. Эта смертная женщина своей деловой хваткой могла бы подать пример и бессмертному существу.

До начала церемонии закрытия еще оставалось несколько часов. Я позвонил Анне, чтобы она собиралась, предупредил, когда заеду, и на час уединился в кабинете — нужно было поработать. Работа помогала привести мысли в порядок, выбросить лишнее из головы и наконец сделать что-нибудь полезное.

За Анной я заехал ровно в пять. Она встретила меня с кроткой улыбкой жены моряка. Предложила чай — я отказался. Вздохнула. Попросила пятнадцать минут на сборы, и ушла к себе. Она не спрашивала, где я был вчера и почему не звонил (хотя она просила), уже не бросалась на меня с попытками поцеловать или утащить в постель. Она возвращалась к привычному ей образу Анны Креймер. Знаменитой Анны Креймер. И девочка из розового сада, слегка побитая жизнью, вновь пряталась под непробиваемой толщей лоска и напускной самодостаточности. При этом, когда я подал ей руку, чтобы помочь спуститься с лестницы, почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу, а она сама сжалась то ли от смущения, то ли от предвкушения.

До места мы добрались без приключений. Не было и Ролана. Или он почувствовал мое присутствие. Или и не собирался нападать на Анну. Он не так линеен, как нам хотелось бы. Ролан уже давно исподтишка управляет тысячами агентов. Его шпионская сеть может поспорить по масштабу с любой человеческой организацией типа ФБР или Интерпола. В какой-то степени Кэцуми права. Намного выгоднее нам было бы с ним договориться, чем просто его убивать. Но теперь, когда Клер мертва, это не так просто. Спасибо Авироне, она сняла первичную агрессию, но рано или поздно Ролан вернется к идее мести, и тогда перевернуть его сознание станет вдвойне непросто.

Дом Моды, где проходила церемония, кишел разношерстными личностями, темными и светлыми существами, скучающими, ищущими свою выгоду, пришедшими оторваться. Анна держала меня под руку, одаривая пространство ослепительной улыбкой, я вежливо кивал знакомым Берга. Нужно уйти от толпы. Я не рассчитывал оставаться здесь надолго, но предсказать, как пройдет вечер, не мог. Я увел Анну в нишу, поймал официанта с шампанским и вручил ей бокал.

— За нас? — предложила Незнакомка.

Я кивнул, улыбаясь. Ей необычайно шло длинное изумрудное платье из тяжелого бархата. Оно подчеркивало достоинства фигуры. Наверное, впервые я обратил внимание на то, насколько Анна красива. И как чудно в ней переплелись черты Пифона и Весты. Эта жгучая воля и сила отца, утонченность и глубина матери. И что-то еще. Новое, напускное, поверхностное, болезненное стремление привлечь к себе внимание, огромное желание быть увиденной. Для нее нормальна ситуация, когда к ее ногам падает каждый мужчина из встреченных на пути. Но сейчас в ней появлялось что-то еще. Истинная Аннет проступала под маской из высокомерия и лоска.

— За нас, — эхом повторил я. Хотя мы слишком далеки от этого понятия и состояния.

Анна просияла. Пригубила шампанское. Периодически к нам подходили знакомые. Здоровались, спрашивали, как дела, и исчезали, будто бы не желая мешать. Еще через несколько минут я оставил Анну наедине с Франческой и наконец обрел свободу, сбросив с себя негу и оцепенение. Нужно найти Винсента. Надеюсь, он один, потому что к встрече с Эмилией после вчерашнего я явно не готов. Нет, не потому, что мне нечего ей сказать. А потому, что я хочу избежать публичного скандала.

— Доктор Эдвард Берг слишком далек от этого мира, чтобы заметить скромную персону Евы Сержери?

Дана выловила меня в зале. Я остановился, глядя на нее сверху вниз и думая о том, что чертовка выбрала неподходящий момент. Или подходящий? Она попыталась взять меня за руку, но я отстранился и молча пропустил ее вперед. Через несколько минут мы очутились в нише, противоположной от той, где я оставил Анну.

— Я занят, — еле слышно проговорил я, — и не расположен продолжать вчерашнее общение.