Калия Рид - Распутывая прошлое Страница 42

Вместо того, чтобы начать задавать мне вопросы, доктор Ратледж не произнесла ни слова. Она откинулась в своем кресле, положив руки рядом с блокнотом.

Она сидит ровно, пальцы ее рук переплетены между собой. — Знаешь, что я думаю?

— Что? — устало спрашиваю я.

— Думаю, тебе стоит выбраться отсюда на выходные.

— Выбраться на выходные, — повторяю я.

— Я понимаю, что наши сеансы подобны испытанию для тебя, но ты делаешь существенные продвижения. Думаю, выходные вне больницы пойдут тебе на пользу.

Когда Лаклан впервые упомянул о том, чтобы провести выходные вне больницы, я не слишком поверила в эту идею. И когда я провалилась на групповой терапии, то подумала, что мои шансы хотя бы на несколько дней обрести свободу растворились в воздухе. Но, вот я здесь, и мне дается шанс выбраться. Хотя он и ограничен в сроке действия.

Я смотрю на нее скептически. У меня появилось такое чувство, слово в этой возможности таится какой-то подвох.

— Тебе нравится такая идея?

Я киваю. — Д-да! — заикаюсь я.

— Если ты считаешь, что еще не готова к этому, то можешь отказаться.

— Я, — говорю я быстро. — Я.. Просто мне кажется, что тут есть какой-то подвох.

— Здесь нет никакого подвоха. Просто тебе нужен отпуск. Все нуждаются в перерыве. — Она пожимает плечами. — Считай, это своими каникулами.

Я громко выдыхаю. — Я согласна.

— Прекрасно, — торжествующе говорит она, после чего встает. — Мэри поможет тебе собрать свои вещи, и завтра ты сможешь отправиться домой.

Один маленький, но очень важный вопрос, внезапно возникает в моей голове.

— Кто заберет меня? — спрашиваю я.

— Лаклан.

Мои страхи моментально просачиваются наружу. Я представляю себе, как доктор Ратледж разговаривает с Лакланом, как она рассказывает ему, насколько я безумна, и что никогда не смогу выбраться из этого места. И хотя доктор Ратледж доказала, что она на моей стороне, это не имеет никакого значения сейчас, ведь старые страхи никогда не умирают.

Думаю, она заметила страх, поселившийся в моих глазах. Она кладет руку мне на плечо и смотрит на меня с беспокойством.

— Я говорила с ним уже как-то об этом, — говорит она мягко. — На прошлой неделе он сказал мне о том, что хотел бы забрать тебя на выходные. Так что тебе не следует ни о чем волноваться.

Я сглатываю. — Спасибо, — шепчу я.

— А сейчас, — улыбается она, — отдыхай. Завтра у тебя большой день.

ГЛАВА 31. СПИЧКИ

Следующим вечером я шла по коридору с сумкой в руке. Мэри была рядом со мной; Лаклан прямо передо мной. Он был повернут ко мне спиной и разговаривал с доктором Ратледж.

Я возвращаюсь назад к несовершеннолетней Наоми. Той, что краснела рядом с ним. Чьи губы расплывались в глупой яркой улыбке, в то время как сердце дико стучало в груди.

Доктор Ратледж посмотрела поверх плеча Лаклана на меня. Ее брови приподнимаются, и она улыбается. — Доброе утро, Наоми.

Лаклан поворачивается и смотрит на меня. Бросает мне кривую усмешку. Мне кажется, что мое сердце ушло в пятки.

Он одет в простые джинсы, темно синюю рубашку и коричневый пиджак. Выглядит таким расслабленным и непринужденным. Он никогда не выглядел сексуальнее. — Ты только посмотри на себя, — говорит он, и тянется, чтобы взять мою сумку.

— Знаю. Ты можешь в это поверить? — Я поднимаю свою ступню. — У меня шнурки на обуви.

Мэри смеется. Святое дерьмо. Кто бы мог подумать, что у нее есть чувство юмора. Но со всей серьезностью, одевая одежду, которая в кои-то веки не была трениками, и, обувая ботинки со шнурками, я чувствую себя так, как будто часть меня вернулась на свое место.

Усмешка Лаклана остается на месте, когда он осматривает меня с головы до ног. Тяжелый груз ожидания осел в моем желудке, потому что в ту минуту, когда мы выйдем за парадные двери, он будет только моим. Не будет никаких медсестер, проверяющих нас или говорящих ему, что пора уходить.

Я отвела глаза от него и посмотрела на доктора Ратледж. — Я могу идти?

Она держала дощечку с зажимом между нами. — Тебе нужно только подписать некоторые бумаги. — Она кладет ее на стойку рядом со мной и протягивает ручку.

Я быстро просматриваю содержимое страницы. В основном, это подписываемая форма, извещающая, что я, как пациент или опекун пациента, понимаю, что влечет за собой проведение выходных за стенами «Фэирфакс».

Я смотрю на доктора Ратледж. — Мне не нужна подпись моих родителей?

Она прочищает горло и смотрит поверх моего плеча на документы. — Нет. Это только на выходные, — отвечает она спокойно. — И мне просто нужна твоя подпись.

Я не собиралась с ней спорить. Быстро нацарапала свое имя в нижней части документа и отошла в сторону. Переступая с ноги на ногу, я сморю на доктора Ратледж.

— Вот и все, — произносит она счастливо. — Хороших выходных, Наоми.

Мы с Лакланом выходим за дверь. Я делаю глубокий вдох свежего воздуха. Осматриваю машины на стоянке. В углу автостоянки были высокие сугробы снега от снегоочистителя. Соль рассыпана вдоль тротуара, чтобы предотвратить падение. И я рада, потому что сегодня я так взволнована и стремлюсь выбраться отсюда, что я бы побежала к машине Лаклана и грохнулась на задницу.

Я переставляла ноги, напоминая себе, что должна выглядеть как нормальный человек. Тот, который ходит по улице и ежедневно общается с людьми в реальном мире. Я смотрю на Лаклана. Его походка уверенная. Плечи расправлены. Подбородок немного приподнят, как бы подталкивая кого-нибудь встать у него на пути.

Когда я сажусь в его машину, то дышу на свои руки, пока мы ждем, когда машина прогреется. Лаклан кладет свою теплую руку на мое бедро и улыбается мне. — Ты готова?

— Абсолютно.

— Хорошо, — отвечает он и выезжает с парковочного места. — Это именно то, что я хотел услышать.

Он выезжает на дорогу и жмет на газ.

Искушение повернуться на месте и помахать «Фэирфакс» было сильным, но, если я это сделаю, мой взгляд будет прикован к моему призраку, с тоской смотрящему на улицу, добавляя еще одну черточку на окне. Поэтому я смотрю только вперед, пока сухая, замерзшая трава пролетает мимо нас.

— Ты можешь расслабиться; мы в двух часах езды от моего дома, — говорит Лаклан.

— Как ты можешь ожидать, что я расслаблюсь? — махнула я рукой. — Я не сидела в машине несколько месяцев. Я должна все впитать! Сегодня была настоящая пытка. Я сидела в комнате отдыха целый день, смотря на часы.

— Если это заставляет тебя чувствовать себя лучше, то на моем столе лежит гора документов, потому что я не мог сконцентрироваться. Все закончилось тем, что я ушел с работы на час раньше. — Лаклан послал мне такую чувствительную, интимную улыбку, что моя грудь почти сжалась от боли. — Но, если ты хочешь продолжать осматриваться, тогда любой ценой… не позволяй мне тебя прерывать.

— Ха, — я ерзаю на своем месте. — Расскажи мне о своем доме.

— Что ты хочешь знать?

— На что он похож?

Он пожимает плечами. — Просто дом.

— Ну, же, — уговариваю я. — Мне нужно твое лучшее описание.

— Он маленький. Две спальни, одна ванна. Там небольшая кухня и гостиная. Ковер давно устарел, наравне с другими приспособлениями, но мне нравится.

— Ты оформлял его?

Он бросил на меня взгляд, говорящий: «О чем ты думаешь»?

Я усмехаюсь и наблюдаю, как тучи сгущаются на небе.

Мы сворачиваем на шоссе, объезжая Маклин. Я смотрю на то, как мой родной город пролетает мимо моего окна, похожий на пятно огней. Я, вероятно, должна была чувствовать какое-то притяжение к городу, в котором выросла, но этого не происходит. Единственной тягой, были воспоминания о Лане. Эти воспоминания раздирают мне сердце, кричат, что Лана где-то там. Может быть, не в Маклин, но где-то близко.

Мы сворачиваем то тут, то там, и вскоре уже подъезжаем в предместье Шарлоттсвиля. Мы остановились у ресторанчика фаст-фуда и заказали жирной еды, отчего мой желудок громко заурчал.

— Мы почти приехали, — сказал Лаклан.

— Все хорошо, — заверила его я. — Я веселюсь.

— Просто сидя в машине?

Я пожала плечами и стащила немного картошки. — Я вижу проблеск твоей новой жизни в этом городе.

— Я все еще приспосабливаюсь, — признается Лаклан. — Но приятно, когда никто не знает твоего имени. — Он смотрит на меня. — Тебе понравится.

— Если я когда-нибудь выберусь из «Фэирфакс», — бормочу я.

— Ты выберешься, — твердо говорит Лаклан.

Мы выехали за город. Машины начали встречаться реже, дороги становились уже и компактнее. Лаклан стал ехать медленнее, чтобы избежать выбоин. Волнение течет по моим венам, когда Лаклан заезжает на гравийную дорогу. Когда мы выехали из Шарлоттсвиля, пошел снег. Фары освещают замерзшие зерновые злаки, отчего они похожи на миллионы снежинок, танцующих в воздухе.

Поездка по его подъездной дорожке была жесткой. Меня подбрасывает на месте, и я хватаюсь за ручку, находящуюся у меня над головой, чтобы удержать себя.