LJ Maas - Дочь Меридио Страница 42

«Кейси, моя мать не знала, что тогда произошло. Люди Меридио принесли тело моего отца в доки и обставили все так, словно это было убийство во время ограбления. Прошло много лет, прежде чем я смогла себя заставить сказать ей правду. Но и тогда что она могла сделать? Она – женщина старой закалки, пытающаяся жить своей жизнью в мужском мире и не потерять чувство собственного достоинства. Кроме того, твой отец очень хорошо заплатил мне за молчание. Это он отослал меня в Англию. Он платил за мое обучение все эти годы».

Тесса замолчала.

«Но когда ты согласилась на него работать, он как-нибудь вообще попытался объяснить или оправдать свои действия?» – изумленно спросила Кейси.

«К тому времени я уже стала женщиной, о которой рассказывала тебе. Я хорошо прятала свои чувства. Мне сказали не принимать это близко к сердцу, ничего личного, просто бизнес».

Тесса запустила руку в свои длинные волосы, и наступившее молчание и ее хмурый взгляд говорили больше, чем слова.

«Больше ведь ничего не осталось, Нико? Ничего, о чем ты мне не рассказала?» – спросила Кейси.

«Ничего. И не знаю, как ты, а я до смерти устала. Давай поговорим еще утром, ладно?»

Они снова легли, обе совершенно истощенные. Они уснули лицом к лицу, обнимая друг друга. В этот раз их разбудил уже кошмар Тессы. Женщина кричала во сне, и Кейси каждый раз успокаивающе гладила ее по спине. Один раз девушке даже показалось, что она разобрала бормотание: «Беги, Кейси!»

Когда Кейси и сама заснула, ей приснился последний кусочек паззла, завершивший картину.

***

- Никогда больше, Андреас… Никогда. Я забираю свою дочь, и мы уезжаем так далеко от этого места, как это вообще возможно.

Мать Кейси сидела на краешке детской кроватки и перебирала золотистые локоны дочери. Девочку нашли сжавшейся в комочек в углу конюшни. У нее был шок. Когда Ева Меридио увидела покрывающую ребенка кровь, она в ужасе закричала, подумав, что это кровь ее дочери.

Срочно вызванный доктор дал малышке легкое снотворное, но Кейси слышала разговор родителей сквозь полудрему.

- Да подожди же, Ева, она и моя дочь, - громко шептал Меридио.

- Боже мой, Андреас, а если бы она была ранена? Что если она никогда от этого не оправится?

- Не смей даже думать об этом. Думаешь, я хочу, чтобы у моей дочери остался этот шрам?

- Бедная Олимпия, что они с Тессой будут теперь делать? Как ты мог, Андреас? – Ева расплакалась, гладя дочку по голове.

- Это бизнес, - резко ответил он. – Олимпия будет обеспечена. И эта дикая кошка, которую она называет дочерью, тоже. Я не позволю Олимпии страдать из-за предательства ее мужа.

- Пожалуйста, Андерас… Если ты хоть когда-нибудь любил меня, позволь мне увезти Кассандру от этой жизни. Я даю тебе слово, что она сможет приезжать так часто, как захочет, но, пожалуйста… позволь нам уйти. Ей опасно здесь оставаться.

Меридио отвернулся от жены и дочери и уставился в окно. Он знал, что должен быть сильным и заставить жену остаться. Его отец так бы и сделал. Но он знал и то, что его бизнес ставит под угрозу всех, кого он любит.

- Каждое лето, - наконец, прошептал он, признавая поражение. - Я хочу видеть Кассандру каждое лето.

Произнеся это, он развернулся и вышел из комнаты.

****

«Эй, ты встала и не разбудила меня», сказала Кейси, наклоняясь к возлюбленной и целуя ее загорелую щеку.

«Прости, но я совсем не соблюдала тишину, и так как это не помешало тебе продолжать крепко спать, то я решила, что так и должно быть», ответила Тесса. «Kafé?»

«Да, спасибо».

Стояла оглушительная тишина и Тесса наконец подняла голову и увидела, что по лицу Кейси катятся слезы.

«Ох, милая, пожалуйста, не плачь». Высокая женщина встала со своего кресла и опустилась на колени перед миниатюрной блондинкой. «Кейси, в том что произошло не было ни капли твоей вины».

«Мне так жаль, что я тебя не узнала... Я должна была помнить тебя», - ответила она.

«Кейси, ради бога, тебе было пять лет. Человеческий мозг похож на компьютер, когда он перегружен информацией, он не знает как реагировать и просто отключается. Мозг пятилетнего ребенка был не в силах справиться с тем, что случилось в тот день и он отключился. Я все еще считаю, что решение ничего тебе не говорить было правильным. Тебе удалось вырасти без той картины, которая стоит перед моими глазами каждый день с того самого момента. Я всегда думала, что тебе очень повезло забыть все».

Тесса провела тыльной стороной ладони по щеке молодой девушки, ее улыбка была наполнена такой печалью и болью, что Кейси поняла, что желает знать больше.

«Прошлой ночью ты сказала, что это еще не все. Что еще ты скрываешь от меня, Нико?» спросила она.

Лицо Тессы потемнело от боли. Детское прозвище, которым назвала ее девушка, только углубило ее страдания. Тесса понимала – то, что она собирается сказать будет предательством ее возлюбленной, но она также знала, что у нее не было другого выбора. Это было дело чести и она боялась, что Кейси никогда не сможет этого понять. Перед ней стоял выбор – либо предать любимую, либо имя своего отца. Темноволосая женщина встала и обойдя стол, устремила свой взор на скалы. Она крепко зажмурила глаза и потерла шею.

«Понимаешь ли ты насколько тяжело это было для меня, Кейси? Я видела как убили моего отца и я не могла ничего рассказать матери из-за страха того, что она может сделать. Меня отправили в другую, чуждую, полную незнакомцев, страну. Каждый божий день у меня перед глазами стояла картина этого кошмара, а порой я не могла думать ни о чем другом. Вскоре это было единственным воспоминанием, оставшимся у меня о Греции. И однажды я дала клятву, как только эти слова были произнесены, я смогла сосредоточиться на чем-то другом. Я наконец-то смогла заняться учебой, поговорить с мамой и вспомнить о своей родине, и все это питало только одна мысль, одно стремление, которое держало меня на плаву все эти двадцать лет».

«Месть», - прошептала Кейси.

Тесса перевела взгляд на Кейси, замечая как понимание постепенно охватывает девушку.

«Это все что у меня было. Это было единственное, что оставалось со мной, когда другие дети отправлялись домой к родителям. Это то, что давало мне желание жить дальше... это стало всей моей жизнью, единственной причиной, удерживающей меня в живых».

С каждым словом голос Тессы становился все жестче и решительнее, словно она пыталась сосредоточить энергию, дающую ей стимул двигаться дальше, день за днем, как и тогда, когда она была маленькой девочкой. Кейси не хотела знать, она боялась ответа, который даст ей возлюбленная, однако у нее не было выбора, она должна была задать этот вопрос.

«Ты собираешься убить моего отца, да, Нико?»

Тесса повернула голову в сторону своей любимой, она заслуживала, чтобы ей ответили глядя в глаза.

«Да», - тихо ответила она.

Зеленые глаза застлали слезы, которые тут же потекли по щекам. «Значит, когда Андерсон сказал, что мой отец отправится в тюрьму, это была ложь?»

«Ты не ошибалась на счет них, Кейси. Они не намного лучше тех людей, против которых борются. Может быть цели у них и разные, а методы те же самые. Как только у Джека будет все, что ему нужно от твоего отца, Андреас Меридио станет ему не нужен и Джеку будет плевать что с ним будет дальше».

«Неужели ты так поступишь со мной, Нико?» - Кейси не знала что еще сказать.

«Господи, Кейси, я не хочу этого. Но я дала клятву, это дело чести», - прошептала Тесса.

«Я думала ты меня любишь. Я знаю, ты никогда не говорила этого, но я думала, что это то, что ты чувствуешь».

«Ох, малыш, это самый сложный выбор, который я когда-либо делала», - объяснила Тесса, чувствуя как слезы застилают ее собственные глаза. «Я не ожидала этого, я никогда в жизни не могла бы подумать, что ты сможешь полюбить меня».

Кейси встала и женщины стояли в ярком солнечном свете, не сводя глаз друг с друга.

«Это дело чести», - снова повторила Тесса.

«Убийство не имеет ничего общего с честью, твой отец сказал бы тебе это первый», - резко ответила Кейси.

«Это расплата за hahré!» - крикнула Тесса, ударяя кулаком по столу.

Hahré – именно этим греческим термином обозначали расплату за долг, но долг не простой. Когда кто-то давал обет hahré, назад пути не было. Человек принимал то, что ему давали и никогда не отказывался, потому что отказ был оскорбителен для обеих сторон.

Произнеся этот древний греческий термин, Тесса отвернулась и снова уставилась на скалы. Кассандра знала, что спорить с женщиной было бесполезно, и что ничто не могло убедить ее возлюбленную отказаться от плана, который она вынашивала в течении двадцати лет. Если Тессу и нельзя было назвать человеком чести, то человеком своего слова она точно была и Кейси понимала, что судьба ее отца уже была предрешена, хотя он об этом и не подозревал.