Франсин Риверс - Сад Лиоты Страница 42

Пока он искал секатор, запутался в веревке, которая была привязана к нижней части жердей. Корбан быстро намотал веревку на руку, взял жерди и вынес их наружу, радуясь, что он вновь оказался на свету и что вроде ничто по нему не ползало.

Энни уже приставила лестницу к огромному дереву, растущему в центре обнесенного кирпичной стеной внутреннего дворика.

— Что это за дерево, ба?

— Абрикос. А то, что неподалеку от него, вишня. Следующее за ним — слива. — Она покачала головой. — Какой беспорядок…

Корбан не мог не согласиться с ней. Ветви деревьев торчали в разные стороны; подножия заросли сорняками, некоторые из них доходили ему до колен, хотя те, что росли дальше, казались еще выше. Самое грустное зрелище являла собой земля вокруг деревьев, покрытая плотным, накопившимся за семь лет слоем сморщенных и сгнивших фруктов. Повсюду торчала стихийно разросшаяся поросль.

— Ну вот, ба. Теперь все необходимое у нас под рукой. С чего начнем?

Энни стояла с пилой в руках так, словно она приготовилась к великим свершениям.

Лиота Рейнхардт осторожно пробралась к ним и, дотянувшись до одной из обвисших веток, отломила ее. Взглянув на сучок, который держала в руках, она осмотрела все дерево сверху донизу.

— Первое, что вы должны сделать, — это срезать все высохшие, сломанные и больные ветки. Вот эту и вон ту, — показала она — Начните с верхушки и спускайтесь к нижней части кроны. Срезайте ветки чуть выше точки их роста. — Она посмотрела на Корбана — Вы, молодой человек, манипулируйте этими двумя жердями и помогайте Энни. Одной ей не справиться.

— Эй, там, внизу, поосторожнее! — задорно крикнула Энни, бросив на землю первую ветку.

— И ты, пожалуйста, повнимательней, — попросила миссис Рейнхардт. — Ветки не должны загораживать друг дружку. Передайте ей баночку, Корбан. Энни, тебе следует замазывать каждый срез, чтобы туда не попало ни одно насекомое, и чтобы не вытекал древесный сок. Баночку открой перочинным ножиком, который я дала тебе.

Энни достала из заднего кармана ножик, сковырнула маленькую крышку и убрала ножик обратно. Корбан наблюдал, как она наносила краску на срезы. Потом она поставила баночку в развилку между ветвями и взяла пилу с прилаженной к лестнице подставки для инструментов.

— Секатором, Корбан, орудуйте секатором!

Пожилая дама напомнила ему генерала, командующего своей армией. Она стояла у калитки, как на командном пункте, и наблюдала за ходом сражения.

— Оставь эту, Энни. Срежь ту, что справа. Нам нужно разредить ветви дерева так, чтобы воздух беспрепятственно циркулировал между ними и каждый листик был на свету.

— Вот эту, ба?

— Да, да. Именно эту. Корбан, посмотрите, сможете ли вы добраться вон до той ветки? Тяните. Не бойтесь. Видите, как маленькая ветка трется о более крупную? Это может повредить им обеим. Наверное, кора в этом месте повреждена. Энни, смажь ее краской, чтобы не произошло отмирания. И там же, рядом, веточка, ее необходимо убрать. Ветер, должно быть, сломал ее. Видишь? Та, с пожухлыми листьями. Можешь подняться повыше, родная?

Энни рассмеялась:

— Еще бы!

Шагнув с лестницы на дерево и пристегнув пилу к поясу, она двигалась между ветвей легко и грациозно. На мгновение остановилась, взяла баночку и тоже повесила ее на пояс. Ее, казалось, вовсе не смущало, что краска могла попасть на джинсы. Корбан работал внизу и все время поглядывал на нее. Она раззадорилась, как ребенок на празднике.

— Внимание! — призывала Энни, как только очередная ветка отделялась от дерева.

Лиота командовала своими помощниками, и дерево обретало форму. Оно словно бы открывалось изнутри, и проникающий через зеленые листья свет обрамлял их золотистой каймой. Ветви больше не торчали беспорядочно в разные стороны, но, коротко обрезанные в нижней части кроны, становились все длиннее к усеченной вершине, контур которой напоминал винный бокал.

— Теперь готово, — заявила миссис Рейнхардт, вздохнув с облегчением. — Именно так дерево и должно выглядеть.

Чтобы посмотреть на творение своих рук, Энни спустилась с лестницы и подошла к калитке, где стояла ее бабушка, которая улыбалась, как довольный ребенок.

— Дерево в этом году принесет плоды, — изрекла миссис Рейнхардт. — Много плодов.

Корбан нахмурился:

— Смею предположить, что чем меньше вы оставили ветвей, тем меньше получите плодов.

— Подрезание ветвей стимулирует правильный рост. В какой-то степени эту истину можно отнести к людям.

Только он хотел поинтересоваться, что Лиота хотела этим сказать, как Энни опередила его:

— Что мы будем делать со срезанными ветками, ба? Жаль, что у нас нет дробильного станка. Я видела, как рабочие убирали ветки деревьев с улиц. Они закладывали обрубленные ветки в специальную машину, которая измельчала их в древесную труху, и этой трухой посыпали землю вокруг деревьев, и все это за считанные минуты.

— У нас есть кое-что получше дробильного станка. — Лиота Рейнхардт улыбнулась озорно, как заговорщица. — У нас есть Корбан. — Она посмотрела на него и повелительным жестом поманила к себе. — Сначала из больших веток наломайте маленькие, не длиннее двух футов. Потом я дам вам веревку, чтобы вы могли сделать из них небольшие вязанки, которые потом сложите у дверей черного хода.

В холода я буду за один раз сжигать по несколько вязанок.

— Бабушка, пока Корбан занимается этим, я начну подрезать ветви вишни, — предложила Энни, складывая лестницу.

Корбан едва сдерживал раздражение. Мисс Маленькая Трудяга и старая рабовладелица. Кем же, на их взгляд, является он? Членом отряда по охране окружающей природы? Переломив о колено большую сухую ветку, он отбросил ее в сторону, затем поднял с земли другую. Вообще-то, проще побыстрей сделать работу, чем отлынивать от нее.

Милашка Энн-Линн Гарднер уже восседала на лестнице, приставленной к стволу вишни. Корбан переломил еще одну ветку и бросил в кучу.

— Я так понимаю, вы с бабушкой очень близки? — Если он сумеет получить от девушки какую-нибудь информацию, день не будет потрачен впустую.

— Не настолько, как мне хотелось бы. — Она опустила пилу и внимательно посмотрела на него сверху вниз. Наша семья нечасто приезжала сюда, и во время наших коротких визитов мама отправляла меня во двор. Я практически не знаю свою бабушку, Корбан. — Она начала отпиливать сухую ветку. — Но я собираюсь наверстать упущенное.

Лиота искала моток бечевки в бельевом шкафчике, стоявшем на заднем крыльце. Как же она устала, прямо-таки выдохлась. Всего-то постояла у калитки, а силы уже иссякли. Солнце не только согревало ее, но и лишало и без того небольшого запаса энергии. Слишком много месяцев провела она в доме при искусственном освещении — и в этом причина. Кожа ее приобрела мраморную, как у коченеющего трупа, бледность. Ну, нет, теперь она больше не будет жить взаперти!

Лиота сняла с гвоздя на стене свою шляпу, провисевшую здесь без дела целых два года, и снова вышла во двор. Ноги ее как будто налились свинцом, пока она одолела четыре кирпичные ступеньки и остановилась на вымощенной булыжником дорожке, уводившей к гаражной пристройке, которую Бернард сделал для своих родителей.

На какое бы дерево Лиота ни бросила взгляд, каждое требовало ухода: подрезания, или прореживания, или подвязывания веточек, или удаления больных сучков. Работы — непочатый край. Для нее трудиться в саду всегда было любимым делом. А для Энни? Бедолага Корбан ходит мрачнее тучи. Насчет его согласия помогать у Лиоты не возникло никаких иллюзий: ему нужна информация, и, возможно, прямо сейчас он выуживает ее у Энни. Не сказать, чтобы Энни могла поведать ему о многом. Милое дитя даже не поймет, что у нее берут интервью. Ей просто не придет в голову, что кто-то захочет использовать ее.

С другой стороны, возможно, она несправедлива к Корбану. Не его вина в том, что у него много знаний и мало здравого смысла. Образованию, как идолу, поклонялись как раньше, так и теперь. К тому же у этого молодого человека не было такого жизненного опыта, каким обладала она. Порой набитые шишки и синяки научат большему, чем лучшие университеты на земле.

Ты, Господи, не только проясняешь разум, но и просветляешь сердце. Иногда, правда, становится слишком трудно жить, но лучше ходить в свете истины, чем жить во мраке лжи.

Она слегка запыхалась, пока, наконец, добралась до калитки.

— А вы быстро работаете, — подбодрила она Корбана.

Он перевел взгляд с Энни на нее. Неожиданно Лиота споткнулась об один из булыжников дорожки и, чтобы сохранить равновесие, схватилась за деревянный столб.

— Все в порядке, миссис Рейнхардт? — забеспокоился Корбан.

О чем, интересно, он подумал? Что она полетит вверх тормашками и помрет у его ног и что почиет в бозе его курсовая работа?