Матвей Курилкин - Будни имперской стражи[СИ] Страница 44

Как ни странно, первым со своим противником справился Ханыга, не зря, видимо, мы каждый день с тех пор, как он работает с нами, проводили с ним на татами по паре часов в рабочее время. Доводили уровень боевой подготовки новичка до общекомандного уровня. Меня в свое время эта чаша минула – я неплохо сражался еще до того, как стал стажером стражи.

Пока бежал, я заметил, как гоблин, воспользовавшись тем, что его противник отвлекся, пытаясь сообразить, почему больше не слышно лучников, юркнул между ног зазевавшегося эльфа. Конечно, он не забыл чиркнуть своими игрушечными, но очень остро заточенными кинжалами по сухожилиям стража. Все, этот из игры тоже вышел.

Похоже, победа нашему Ханыге далась не так легко, как это смотрелось со стороны, потому что убедившись, что эльф безопасен, тот с трудом поднялся на ноги, но тут же согнулся, упершись ладонями в колени, и тяжело затряс головой, явно пытаясь отдышаться. Я же, не останавливаясь, двинулся на помощь шефу, которому приходилось совсем тяжело. Во‑первых, ему достался предводитель, а он явно был гораздо лучше в драке, чем все остальные. Во‑вторых, у него практически не действовала левая рука, из которой торчали две стрелы. Да и потеря крови начала давать о себе знать. Да и наличие матери Сенней, которая стремилась встать между дерущимися, дабы прекратить убийство нисколько не облегчало ситуацию. Ему приходилось все время вставать на ее пути, мешая командиру стражей до нее добраться – он явно решил взять ее в заложники. Тем не менее он смог продержаться до того момента, как я подбежал сзади и бесчестно опустил на голову эльфа меч. Правда, убивать его я не стал, повернул оружие плашмя, и просто свалил стража на землю.

Я теперь самый боеспособный, поэтому прохрипев: "Вяжите их, и присоединяйтесь", я направился обратно. На дереве все еще оставался лучник, и он был все еще в сознании, и даже относительно боеспособном состоянии. С ним тоже нужно было закончить. Тот, с которым поработал крысодлак, тоже был жив, однако двигаться не мог. Судя по неловко подвернутой ноге, она у него явно была сломана.

К тому моменту, как я добежал, из кроны дерева как раз показались ноги эльфа, а потом он уже целиком ловко и почти бесшумно приземлился на землю. Почти, потому что от стона он все‑таки не удержался, арбалетный болт продолжал торчать из кисти его руки. Видимо решил сбежать, однако ни крысодлак, ни я не собирались давать ему такой возможности. Прежде, чем он поднялся, я чиркнул звездочкой с нанесенным на ней сонным зельем по многострадальной конечности стража, и он расслабленно откинулся на траву.

Спустя двадцать минут, все враги были надежно обездвижены, а раненым, в том числе и вражеским, оказана помощь. Среди моих многочисленных снадобий нашлось и то, которым я смазал раны шефа, впрочем, и так оказавшиеся не слишком опасными.

Справившись с первоочередными проблемами, мы стали быстро собираться. Мать Сенней сразу согласилась, что оставаться здесь до следующего утра не стоит, и, наоборот, изо всех сил нас подгоняла. На нас и наших жертв она смотрела с одинаковым ужасом – похоже, девушка сама не ждала от себя такой реакции. И это еще никто никого не убил.

Из леса мы вышли без приключений, и к наступлению ночи уже достаточно углубились в степь. Ханыга, вооружившись реквизированным у одного из стражей луком, по дороге подстрелил нам на ужин какую‑то степную птицу, а уже когда остановились, шеф нарвал в качестве приправы каких‑то травок. Мы с матерью Сенней не удивлялись орки – жители степей, кому, как не шефу разбираться в здешних травах. А гоблины в своих болотах вообще с луками не расстаются, уж очень они богаты летающей фауной. Правда, луки у них все больше маленькие, охотничьи, а Ханыге достался боевой эльфийский. Он его даже натянуть толком не мог, но как‑то справился.

До самой остановки мы почти не разговаривали – шеф страдал от боли в ране, мать Сенней занималась моральным самоистязанием, а мы с гоблином просто постеснялись нарушать чужую сосредоточенность. Да и у самих настроение было не ахти. Однако сидя у костра все волей‑неволей разговорились.

– Как вы думаете, господа, не совершили ли мы ошибку, вступив в конфронтацию со стражниками клана Ароил? – тихо осведомилась мать Сенней, но тут же поправилась, – то есть нет, поступить иначе – значит не только забыть о цели похода, но, пожалуй и вообще потерять надежду спасти эльфов. Реально сейчас только я, и несколько моих подданных, включая и вас, Сарх, хотят спасти ситуацию. Все остальные либо ждут решительных шагов заговорщиков, либо полностью поддерживают их. И моя поимка стала бы, возможно, сигналам к еще более решительным действиям. Всем известна моя позиция в этом вопросе, и также, всем известно, что я дружна с императором. Пока я жива и на свободе, я хоть как‑то их сдерживаю, – она снова тяжело вздохнула, – самое ужасное, я боюсь, что моей ошибкой было просить вас оставить стражей в живых. Гораздо рациональнее было бы их убить, да и господин Огрунхай не был бы тогда ранен, возможно. Как вы думаете, друзья, я была сильно не права?

Глава 5

Я очнулся от тряски. Вернее, это была не совсем тряска, а легкое покачивание, которое в другое время сошло бы за приятное, но на фоне сотрясения мозга, которое я наверняка заполучил, ничего приятного в этой качке не было. Меня тошнило. Но, как ни странно, я прекрасно помнил не только почему мне так плохо, но и все предыдущие события. Поэтому, я постарался открыть глаза – это удалось, но усилий потребовалось много – глаза открываться не хотели. В общем‑то их можно было понять; надбровные дуги, скулы, и вообще все, что их окружало просто чудовищным образом заплыло. Тем не менее, как я уже говорил, мне удалось слегка разлепить веки. Щелочка получилась скромная, но ее вполне хватило, чтобы увидеть над собой лицо разумного. Ну, не совсем лицо – морду, даже сами огры предпочитают называть свои физиономии этим словом. Путем нехитрого логического построения, которое далось мне после тяжелого и довольно длительного мыслительного процесса, я догадался, что меня несут на носилках. Это подтвердилось, когда я чуть задрал голову, и узрел спину и затылок другого тролля. По бокам шли орки, их лица были вровень с моим. Я подумал, потом, поднатужившись, повернулся на бок и свесил голову с носилок. А потом меня вырвало. После сего процесса мне стало чуть легче, и я вспомнил, что пока поворачивался, нечто увесистое скатилось с моего живота на край носилок. Теперь мне хватило сил полюбопытствовать, что же это. При ближайшем рассмотрении, оказалось, что этот предмет – крысодлак, туго перевязанный поперек туловища, и слабо, но возмущенно шевелящий лапами. Я очень обрадовался, что он жив и вновь повернулся на спину. Попытался подтянуть его обратно к себе на живот, но у меня не получилось, а от чрезмерных усилий я снова потерял сознание.

Когда я очнулся во второй раз, мне уже было намного лучше. Над головой слабо колыхалась крыша шатра, а мои волосы перебирали чьи‑то нежные пальцы. Мне было ужасно приятно, и я даже постарался побыстрее закрыть глаза, чтобы не спугнуть эти нежданные ласки. Мне почему‑то представилось, что это делает Тиллэ, но в тот момент я подумал, что даже если это окажется кто‑то из моих товарищей, я вовсе не против продолжения. Очень уж приятно. Тем не менее, голову тут же перестали гладить, а перед глазами потемнело. Пришлось смотреть. Как выяснилось, это все‑таки была Тиллэ. Теперь она с тревогой всматривалась мне в лицо. Увидев, что я проснулся, она радостно вскрикнула, и исчезла из моего поля зрения. Через минуту в шатре появился шеф и Ханыга, на руках у которого сидел все еще перевязанный крысодлак. На лице у гоблина все еще сохранялись следы побоев, да и двигался он не совсем естественно, однако чувствовал себя явно лучше, чем я.

После того, как все убедились, что я снова в сознании и чувствую себя более‑менее сносно, мне рассказали, ту часть истории, которую я пропустил. Когда мы с гоблином оставили шефа с Тиллэ в овраге, они подождали некоторое время, пока погоня уйдет по ложному следу, а потом со всей возможной скоростью отправились искать становище. Как выяснилось, шеф большую часть пути нес девушку на себе – так получилось быстрее, даже не смотря на то, что шеф к тому времени и без того был предельно вымотан. И торопились они не напрасно. Найти становище они смогли довольно быстро, но не смотря на то, что на объяснении ситуации степнякам ушло совсем немного времени, помощь вполне могла не успеть. Пока орки, далекие от политики и столичных проблем поняли, в чем дело и сформировали отряд, прошло не менее получаса. Затем им пришлось вернуться к тому месту, где мы с гоблином оставили шефа и Мать Сенней и уже оттуда они бежали по нашим следам до места стычки. Шеф, несмотря на чудовищную усталость, шел с ними. Тиллэ тоже порывалась отправиться на выручку, но ее оставили в лагере, не смотря на уговоры и даже прямые приказы. К тому моменту, как пришли орки, нас с Ханыгой уже собирались убить. После того, как меня избили до полусмерти, эльфы попытались вытянуть сведения из Ханыги – я ни на какие раздражители больше не реагировал, и вообще был на полпути в потусторонний мир. Ханыга сначала молчал, потом попытался направить лучников по ложному следу, однако его быстро раскусили. В общем, поняв, что девушку они упустили, эльфы уже вознамерились убить нас, чтобы хоть как‑то выместить злость за свою неудачу. Сводный отряд из орков и огров, неожиданно появившихся со всех сторон помешал эльфам в этом благородном стремлении. Я остро пожалел, что не был в сознании в этот момент, судя по рассказу шефа, смесь удивления, понимания, ненависти и досады, появившаяся на лице эльфийского командира при появлении орков, заслуживала того, что бы на нее посмотреть. Шеф даже в шутку посокрушался, что он не художник.