Владимир Шилкин - Ветер истории Страница 44

   Пока я разведывал обстановку в Школе, начальство прознав о моем появлении потребовала явится пред свои светлые очи. Секретов долго разглядывал меня, а потом кивнув на повязку спросил

   - Что это у вас за повязка? Я слышал, такие носят вожаки м-м-м восставших.

   - Так точно, ваше превосходительство. Я назначен ответственным за формирование рабочего ополчения

   - Зачем же взялись за это? - искренне удивился генерал-майор.

   - Ну надо же хоть как-то упорядочить хождение по улицам вооруженных людей. Тем более, что полиции в городе сейчас не видно.

   - Ну да, ну да... - задумчиво покивал начальник - Расскажите, прапорщик, какова ситуация в городе? Сведения приходят противоречивые, а вы явно знакомы с положением лично. Да и пожалуй, отчитайтесь за все время отсутствия.

   Секретов сложил руки перед собой и приготовился слушать.

   - Слушаюсь, Ваше Превосходительство! Как и было приказано, я доставил пакет генерал-майору Федорову.

   - Да-да, это я знаю. Он, кстати, прислал вам пакет, заберете после беседы. Начните с последнего своего телефонного отчета.

   Я бодро насочинял о своей скромной деятельности, но обстановку в целом описал подробно и точно. Начальник, внимательно выслушав, помолчал некоторое время осмысляя ситуацию, а потом вздохнув, спросил меня о дальнейших планах.

   - В каком смысле? - удивился я.

   - Школы вы окончили, назначений пока не поступало. Я должен знать где вы будете пребывать до его получения, в Школе или на квартире.

   - По всей видимости на квартире, но вот точного адреса пока назвать не могу.

   - Это не страшно, сообщите, когда устроитесь. - Секретов, еще подумал и видимо решив, что больше ему от меня ничего не нужно, достал из ящика стола пухлый конверт. - Это вам от Владимира Григорьевича.

   - Благодарю, Ваше Превосходительство!

   - Не за что. Можете быть свободны, прапорщик. - вздохнул Секретов, погружаясь в размышления.

   - Слушаюсь! - рявкнул я и щелкнув каблуками, промаршировал за дверь.

   Первым делом я направился в свою комнату, но не дошел. Был замечен сокурсниками, окружен и допрошен. Рассказывать пришлось и о беседе с Федоровым и о беспорядках и боях в городе и о наведении порядка новой властью. О своей роли я рассказал по минимуму, но новую свою должность назвал. Все же ребята пока сидят без дела, а инструктора на броневики мне нужны. Даже на три остина подчиненных Елину нужны. Меня закидали вопросами. Занятно, но даже в этой ситуации были люди, которых мнение Федорова о моем-владимировском пулемете было важнее политики. Им я помахал конвертом и сообщил, что подробностей его мнения пока сам не знаю. Фанатов оружейного дела тут же оттеснили. Допрос продолжили, в комнату я попал только через три часа и то, под обещание завтра ответить на все вопросы.

   Прорвавшись в комнату, я закрыл дверь, привалился к ней и закрыв глаза облегченно выдохнул. Фу-у-ух. Неудивительно, что звезды бывают нервными. Внимание публики порой утомляет.

   Отдышавшись, я отлип от двери и огляделся. Вроде ничего не изменилось в комнате, но стало все какое-то иное. Такое бывает, когда возвращаешься после долгого отсутствия хорошо знакомое место. Ладно, что стоять-то посреди комнаты при полном параде, пора и шинель снять. Я расстегнул ремень и шашка громко грохнула об пол. Вот гадство, отдать забыл, а ведь Толя Иволгин - хозяин клинка только что с вопросами приставал. О! Еще и коньяк ему не принес. Впрочем это уже мелочь. За эти дни столько всего случилось, что претензии предъявлять он не станет, да и стал бы, ничего не изменилось бы. Не могу я себе позволить приобретать коньяк. Я теперь человек общественный и подобное приобретение будет воспринято рабочими, если узнают, крайне негативно. А узнают обязательно - Питер город маленький.

   Ну с шашкой я потом разберусь, никуда она не денется, а сейчас посмотрим, что мне легендарный оружейник прислал. Я уселся за стол, достал на всякий случай ручку и блокнот - в последнее время у меня появилась привычка конспектировать свои мысли, и вскрыл конверт. Первой в глаза бросилась небольшая потертая книжка. Это оказалось какое-то пособие процентов на восемьдесят состоящее из формул и таблиц. Сопромат, наверное, или что-то подобное. На немецком. Это Владимир Георгиевич здорово пошутил. Хотя, что с него возьмешь, он ведь, наверняка, за всю жизнь не видел офицера, а уж тем более такого продвинутого вида войск как броневики, не знающего стандартного набора языков: немецкий, французский, латынь и греческий.

   Так, чем еще осчастливил меня великий конструктор? Ага, еще один пухлый пакет, один тонкий и собственно письмо. Пожалуй, с письма и начну.

   Федоров сообщал, что патрон для моего пулемета он рассчитал и расчеты свои прилагает к письму. Это видимо тонкий пакет. Я не удержался и проверил, точно - оно. Особо указывал Федоров на то, что несмотря на мою ошибку в оценке мощности патрона, конструкция пулемета имеет необходимый запас прочности и переделки не требует, что удивительно. Так, похоже мне деликатно намекают на подозрения в плагиате. Смотрим далее. Далее до моего сведения доводилось, что несмотря на продуманность конструкции есть, что улучшить и рекомендовалось, что именно. Заниматься улучшением пулемета самому Федоров не хотел, указывая на практическую законченность работы и некорректность становится соавтором на финише. А вот дальше на моих мечтах о могучем оружии был поставлен жирный крест. Для многих деталей требовалась высокопрочная сталь, что в свою очередь выдвигало соответствующие требования к инструменту. Вообще, Федоров высказывал сомнения, что наша промышленность в силах производить такие сложные механизмы, кроме как в единичных экземплярах. В комплекте с необходимостью освоения нового патрона, это делало выпуск крупнокалиберных пулеметов до окончания войны нереальным. Далее шли пожелания не отчаиваться и продолжать работу над проектом, так как эта война не последняя, а крупнокалиберный пулемет явно имеет большие перспективы. Аналогичную оценку моей работе с рекомендациями так же были направлены начальнику Школы в качестве ответа на его просьбу.

   Покончив с надеждами на пулемет, Федоров перешел к пистолету-пулемету. Тут все было более оптимистично. Кинематическая схема позволяла сделать довольно простую конструкцию, не представляющую сложностей для промышленности. Востребованность, правда, могла вызвать сомнения у военных, но сам Федоров считал ее несомненной. Кроме приведенных мной предложений по использованию, он так же обратил внимание, что в позиционной войне расстояния между противными сторонами, порой, становится ничтожным. В этих условиях возможность недорого залить свинцом пространство перед собой, в случаи внезапной атаки вполне окупало малую мощность оружия.

   Самым обнадеживающим было то, что довести ПП до ума он брался сам, ведь в отличии от пулемета, здесь была только схема и основанная работа была еще впереди. Ну, бог даст, будет у нас ПП уже в Гражданскую

   Покончив с письмом и мысленно оплакав пулемет, я заглянул в большой пакет. Это был сборник рекомендаций не столько по пулемету, сколько по конструированию оружия в целом. Этакое 'Конструирование для чайников'. Ну что же, посмотрим на досуге. Хотя когда у меня теперь будет досуг, было совершенно не понятно.

  Все же один бесспорный плюс у заезда в Школу был. Я наконец смог хорошо выспаться при полном спокойствии. Однако теперь надо было бонус отрабатывать. Первым делом я сходил к Иволгину и отдал шашку с извинениями за отсутствие коньяка. Тот скромно напомнил, что коньяк я и не обещал, а он вовсе и не просил, а только поделился своими взглядами на напитки и вообще все понимает. Замяв неудобную для меня тему, он полюбопытствовал посланием Федорова. Это было понятно, ведь за работой над пулеметом следила вся Школа и даже заключались пари. Поскольку таких расспросов я ожидал от каждого встречного, то просто пригласил его после завтрака на публичное чтение и разбор письма.

   Конечно, тратить столько времени на праздное общение с однокурсниками, при моей должности и налагаемыми ей обязанностями и заботами было глупо. Однако, общение это только казалось праздным. С выпускниками надо было работать, пока они сидят в Питере без дела. Учитывая сколько броневиков уже планировалось ставить на вооружение Красной Гвардии, обученные спецы с опытом боевых действий были просто бесценны. Предлагать им сотрудничество прямо было нельзя. УЖ больно неоднозначное отношение к революции было у них. Особенно после шокирующего каждого военного 'Приказа ?1'. Восторженное отношение к тем же событиям остального персонала Школы только укрепляло настоящих вояк в скепсисе. Персонал в большинстве своем воспринимался ими как толпа уклонистов от фронта. Уважением пользовались только технические специалисты, а писари и прочая 'интеллигенция' вызывала часто откровенное призрение и брезгливость. Так что надо было теперь уже бывших однокурсников осторожно прощупывать и наводить на мысль о сотрудничестве потихоньку. Для этого и нужна была и это мероприятие и последующие общение.