ЛВП - Unknown Страница 44

О, Боже, что я должен делать? Что мне сказать?

Я никогда не утешал плачущую женщину раньше, и я не хотел сделать что-то неправильно. Я понятия не имел, что случилось. По крайней мере, ей больно не физически. Я нежно погладил ее по волосам и поцеловал в макушку.

— Я здесь, я рядом, — прошептал я. Я не знаю, принесли ли эти слова хоть какое-то утешение, но надеялся, что она понимала, что я здесь для нее. Она отодвинулась, и я боялся, что она уйдет.

— Хочешь выпить? — Предложил я.

Скажи, пожалуйста, да, пожалуйста, скажи да.

Она кивнула, и я поспешил на кухню. Я не был уверен, что должен налить ей. Алкоголь показался мне не очень хорошей идеей.

Думай. Она расстроена, и ей нужно что-то успокаивающее.

Вдохновение озарило меня, и я начал быстро вытаскивать продукты из холодильника и морозильной камеры. Я вошел в гостиную и вручил ей стакан, она рассматривала содержимое, нахмурившись.

— Что это? — Поинтересовалась она.

— Это шипучка ... с мороженым, — объяснил я. Она еще раз осмотрела напиток, прежде чем сделать глоток.

О, Боже, я надеюсь, ей понравится.

— Неплохо, — сказала она, всхлипывая немного. — Почему ты сделал его для меня?

— Моя мама всегда делает этот напиток, когда я расстроен, — признался я. — С самого детства.

Ее глаза снова наполнились слезами, и я тут же пожалел о своих словах, хотя и не знал, почему она плакала. Я взял стакан из ее рук и поставил на журнальный столик, как будто это должно было помочь ей. Она стояла передо мной, и на ее лице ясно читалось желание рвануть от меня к двери. Однако меня это не устраивало, и на этот раз я взял инициативу в свои руки и провел ее к дивану, где мы сели рядом друг с другом.

— Почему тебя не было на занятиях сегодня? — Спросил я осторожно.

— Я должна была быть в другом месте. Я сожалею, что пропустила занятие и наш разговор.

— Все нормально. С тобой все в порядке?

— Почему тебя это интересует? — Поинтересовалась она.

Потому что я тебя люблю. — Просто.

Она повернула голову, чтобы посмотреть на меня, и смахнула слезу. — Все в порядке, — вздохнула она.

Я посмотрел на свои руки, покоящиеся у нее на коленях, и увидел, что ее ногти были сгрызены под самый корень. Что с ней случилось? Я понял, что должен вытягивать из нее ответы клещами, если хотел что-то понять.

— Куда ты сегодня ходила?

Она снова всхлипнула и несколько раз моргнула. — Похороны, — прошептала она.

О, нет.

Я осторожно взял ее за руку.

Я здесь, Джулия. Я рядом.

Я не знал, должен ли был спросить, на чьих похоронах она была. Было бы это слишком для нее? Или будет невежливо, если я перестану расспрашивать дальше?

— Это были похороны моего дедушки, — сказала она, прежде чем я успел спросить.

— О, Джулия, мне так жаль, — я крепко сжал ее руку.

Ее взгляд опустился на наши переплетенные пальцы, и она без предупреждения выдернула свою руку из моей и спрыгнула с дивана. Даже учитывая, что она стояла спиной ко мне, я знал, что она расстроена. Она дышала быстрее и сжимала руки в кулаки.

— Я даже не знаю, почему так чертовски расстроена по этому поводу! — Она вдруг закричала.

Я встал и осторожно положил руки ей на плечи. Она вздрогнула от моего прикосновения, но не отошла.

— Я имею в виду, это не так, будто я, действительно, потеряла кого-то близкого, — пробормотала она.

— Был ли он ... болен? — Спросил я.

Она издала горький смех. — Вероятно, он был в лучшей физической форме, чем я. Но его рассудок ... — Она вздохнула, и я почувствовал, что она снова дрожит. — Он ... он даже не ... я его ... и он даже не, — всхлипнула она.

Я не мог понять смысл ее слов. Она снова плакала. Я попытался повернуть ее к себе, но она не двигалась. Вместо этого она взяла книгу, которую я читал, и швырнула ее с сердитым криком.

— Он даже не помнил, кто я, Стивен! — Закричала она и кинулась мне в объятия. Я поднял ее и сел на диван, она свернулась калачиком у меня на коленях. Ее тело сотрясалось от рыданий, она ничего не говорила. Я крепко держал ее и гладил по волосам и, казалось, она немного успокоилась. Она была такой крошечной и хрупкой в моих руках, почти как ребенок. Я хотел, чтобы она осталась, и был готов позаботиться о ней, но я был также уверен, что были люди, которые ждали ее.

— Джулия, — тихо прошептал я. — Может, ты хочешь вернуться обратно к семье? К родителям?

— Они мертвы, — произнесла она монотонно.

— О, Боже, Джулия, мне очень жаль, я понятия не имел.

— Ничего страшного. Ты не знал — она склонила голову мне на плечо.

— Братья и сестры? — Спросил я, боясь услышать ответ.

— Нет, были только я и дедушка.

Больше никого?

— Теперь осталась только я, — прошептала она. — Я могу пойти к Меган и Софии, если ты хочешь, чтобы я ушла.

— Нет! — Сразу же ответил я, крепче сжимая ее в объятиях. — Пожалуйста, останься. Я не хочу, чтобы ты уходила. Я просто подумал, что ты должна быть с ... ты понимаешь ...

Не произноси слово «семья».

Она вздохнула. — Я знаю, что мы обычно не делаем этого, но ...

— Но что?

— Могу ли я остаться здесь сегодня на ночь? — Спросила она так тихо, что я едва мог ее услышать.

— Конечно, — сказал я, проводя рукой по ее спине. — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

Останься навсегда.

— Спасибо, — прошептала она.

— Тебе что-нибудь нужно? Могу ли я сделать что-нибудь для тебя?

Я чувствовал себя таким беспомощным, не зная, как утешить ее и заставить почувствовать себя лучше.

— Я хотела бы вылезти из этого дерьмового платья, — пробормотала она. — Я ненавижу его.

— Э-э, может, сначала примешь ванну? — Спросил я. — Переоденешься позже.

Она кивнула и слезла с моих колен. Я привел ее в ванную комнату и показал, где полотенца, затем направился в спальню и нашел пижаму. Через несколько минут я постучал в дверь и вошел, она сидела в ванной, ее руки лежали на согнутых ногах в воде. Она была такая маленькая, и мое сердце сжималось от боли.

— Ты голодна? Ты обедала? — Она отрицательно покачала головой. — Ужинала?

— Нет.

— Джулия, когда ты в последний раз ела?

— Вчера ... возможно. Я не голодна.

— Я приготовлю тебе что-нибудь, — сказал я твердо.

— Хорошо, — согласилась она, кивая головой. Я был рад, что она не стала спорить.

— Просто выходи, как будешь готова. — Она снова кивнула, и я повернулся, чтобы уйти.

— Спасибо, Стивен, — тихо поблагодарила она.

Я улыбнулся и вышел, чтобы дать ей возможность побыть одной. Я решил приготовить пасту. На ее приготовление не нужно было много времени, и я знал, что она любит итальянскую еду. Я был чрезвычайно рад, что она решила приехать сюда, когда ей так необходимы забота и внимание. Я прикинул в голове, пока готовил, и пришел к выводу, что ее дедушка, должно быть, умер в субботу, так как я видел ее в пятницу в клубе. Я хотел бы, чтобы она позвонила мне, когда узнала о его смерти, но надеялся, что она была с Меган и Софией в последние несколько дней. Я ненавидел мысль о том, что она прошла через все это самостоятельно.

Я только закончил готовить ужин, когда она вышла из ванной, выглядя напуганной, она надела мою пижаму, которая была настолько большая, что ей пришлось закатать штанины, чтобы не наступить на них.

— Спасибо за одежду, — сказала она, делая шаг вперед.

Я улыбнулся, надеясь, что это немного расслабит ее. Я не хотел, чтобы она чувствовала себя неловко рядом со мной, ведь то, что происходило сейчас, отличалось от того, к чему мы привыкли.

— Ты готова поесть? — Спросил я.

Она кивнула и помогла мне накрыть на стол, хотя она едва коснулась еды. Ее мысли были очень далеко. Я протянул руку и накрыл ее ладошку.

— Ты в порядке?

Она посмотрела на меня и кивнула. — Я так думаю. Я ожидала того. Он был болен уже некоторое время. Болезнь Альцгеймера.

— Было ли это ... плохо? — Осторожно поинтересовался я. Ее глаза снова наполнились слезами, и я захотел пнуть себя за то, что задавал глупые вопросы, которые заставляли ее плакать.

— Мне очень жаль, ты не обязана мне все это рассказывать, — сказал я быстро.

— Нет, все нормально. Да, это было ужасно в конце. Он даже не узнавал меня.

— Это действительно ужасно, — прошептал я.

— Он думал, что я одна из заботливых медсестер, — с горечью произнесла она. — Они, наверно, и правда заботливые за те деньги, которые я им плачу.

— Ты оплачивала лечение?

— Я была его опекуном, — объяснила она, вздыхая. — Никого из близких у него больше не было, а он не мог самостоятельно распоряжаться деньгами и имуществом. На самом деле это довольно поэтично.

— Почему?

Ее нижняя губа задрожала, и она начала заикаться. — Он ... заботился обо мне после того, как ... моих родителей не стало. А потом я позаботилась о нем.

Она подняла свой бокал и сделала глоток воды.