Пир для избранных (неполная) - Артем Каменистый Страница 45

В течение пяти часов участники, получившие задание, не смогут зарабатывать контейнеры. Награда за победы и участие будет начислена и выдана по окончании, в призовых контейнерах и особыми призами.

В течение пяти часов бескастовые участники получают заметную красную световую отметку над головой. У кастовых участников отметка зелёная. Выглядят они как незначительные по размеру слабые источники света соответствующих расцветок над макушками или над головными уборами.

Участники, внесшие максимальный вклад в защиту, прославятся и получат особые редкие награды.

Если участники не смогут защитить зону Кинашимо, призы начисляться не будут. Также в таком случае все выжившие участники защиты получат штраф на 150 часов — минус 50 % к добыче, минус 20 % к шансу возрождения для алтарей воскрешения.

Участники, которые погибнут в ходе защиты, и у которых впоследствии успешно сработают алтари, вознаграждение и штрафы, скорее всего, не получат.

Защищайте зону Кинашимо!

Грешник протёр глаза. Ущипнул себя за предплечье. Бес, на соседнем гамаке также таращившийся в свой телефон, сонно пробормотал:

— Тебе таки тоже кажется, что у нас один кошмарный сон на двоих? Слышал когда-нибудь о такой неожиданной радости?

Грешник кивнул:

— Теперь слышал.

Глава 12. Кровавый ливень

Пространство Ксай. Ярус 2. Команда 2. Локация безопасная зона Кинашимо

Участники по злой воле кукловодов оказались изначально разделены на два лагеря. Отношения между этими лагерями зачастую складывались непросто: с ненавистью, кровью, «расчеловечиванием» друг друга. Да и внутри лагерей не всё радужно. Так что о каком-либо единстве можно говорить лишь в частных случаях. На памяти Грешника только Тарку и Крысолову удалось без критических конфликтов удерживать коллективы, собранные без учёта прописанных статусов.

Здесь, в безопасной зоне Кинашимо, конфликтовать сложно: слишком велики размеры мирной территории, достать до посёлка даже из хорошей винтовки не получится, а периметр столь протяжённый, что следить за ним нереально. Следовательно, горячей атмосферы взаимной ненависти не было, и это жирный плюс к перспективам организации обороны. Однако всё усложнялось тем, что до сих пор даже зачатков внутренней администрации не появилось. Торговцы-участники гребли всё каждый под себя, несложные вопросы быта охотно решали аборигены за мизерную плату. Серьёзные лидеры если и забредали, подминать здесь всё под себя не рвались. Да и сложно это без возможности насилия проворачивать, а возможностей этих здесь нет.

И дело не в невозможности напасть. Как показывает опыт Грешника, гадостей даже в безопасной зоне можно придумать немало. Но вот блокировать её, как это случилось с ним на первом ярусе, не получится. Ведь придётся контролировать периметр протяжённостью больше десятка километров, что потребует усилий множества участников. И какой смысл сотням кастовых этим заниматься, если здесь, в посёлке, бескастовых немногим больше сотни наберётся.

Грешник расклады понимал, и, выходя из хижины, не ожидал встретить на улице обстановку пробуждённого тревогой военного лагеря, где «один за всех, и все за одного». Он нисколечко не сомневался, что значительная часть озлобленных участников целиком послание кукловодов не оценит. Им достаточно прочитать начало, чтобы тут же прикинуть возможные прибыли.

И начать резню.

Ожидания оправдывались. Во мраке тропической ночи кто-то кого-то звал истошным голосом, призывая как можно быстрее отсюда сваливать. Кто-то предсмертно орал невнятным голосом, во сне получив нож от недруга, который быстрее прочих осознал, что происходит. Где-то недруг оказался не столь проворным, там под ругань и яростные вопли звенела сталь клинков. Кто-то умопомрачительно-пьяным голосом заторможено задавал извечный вопрос: «А что тут, собственно, происходит?» С одной стороны орали «Мочи кастовых», с другой призывали жестоко карать мясо.

Здесь, можно сказать, «самый дорогой квартал», а потому малолюдный. Желающих вкусить мясца пока что не наблюдается. Обещанных в сообщении антагонистов тоже не видать, но Грешник не сомневался, что они непременно появятся. И, скорее всего, в больших количествах. Он уже, можно сказать, лично знаком с кукловодами и знает, что пощады не будет. Шестьсот пятнадцать единиц убрать на таких условиях… это звучит мрачно.

И подразумевает применение серьёзнейших сил.

Послышался шум, заставивший насторожиться, но это всего лишь пробежала группа туземцев. Мужчины с копьями и многослойными щитами, сделанными из кожи, переплетённых лыком палок и пучков тростника. Вид у аборигенов встревоженный, но боевитый. И пока что это первая замеченная Грешником организованная сила.

Нет, неправда, — не сила. Вот будь таких ребят сотни четыре, — это да, это солидно. С культистами Грешник уже повоевал и знает, что разукрашенных стоит бояться лишь при солидной численности последних. Организуй против дикарей толпу, даже вооружённую кое-как, и можно рассчитывать если не на разгром противника, то на уверенное удержание позиции.

А суть как раз в удержании. Вон она, эта площадь, чуть левее, в сторону спуска к озеру. Называть это площадью — сильно польстить. Невеликая площадка загаженная поселковыми собаками и козами, посредине из вытоптанной земли торчат три толстенные жердины, на которых громоздиться невнятная тростниковая фигура. Тотем племенной, или что-то в этом роде. Ничего другого, что может подпадать под определение «объекты на площади» не наблюдалось. Следовательно, кукловоды намекали именно на это несуразное сооружение.

Интересно, если его свалить — много очков прочности снимут? Кукловоды на этот счёт ничего конкретно не говорили, но они частенько упускают разные мелочи, которые в итоге могут оказаться не такими уж мелкими.

Неподалёку раздался крик, полный боли и ужаса, торопливо протрещали несколько выстрелов из мелкашки, протяжно завизжала девушка и резко затихла. На окраине посёлка начала разгораться тростниковая крыша хижины, и непохоже, чтобы кто-то пытался её тушить.

Бес, встав рядом, покрутил головой и задумчиво протянул:

— Я таки вижу, что на нас ещё даже не напали, а мы уже проигрываем. И хочу тебе сказать, что я пацифист мирный, а мы тут на пороге грандиозного шухера. Скажу совсем прямо: я нуждаюсь в помощи. У меня из-за тебя образовалось много дорогих сердцу предметов, и я не имею здоровья все их вынести. И ты же знаешь, моя благодарность безграничная.

Грешник, тоже крутя головой, поморщился:

— И куда ты бежать собрался? В какую сторону?

— Как это в какую? Ты разве не понял, какой я прекрасный и мирный человек? Ты меня