Потусторонний. Книга 4 - Юрий Александрович Погуляй Страница 46

Так, этот работал мастерски. Думаю, Грайбай бы оценил такого бойца. Мажорчик был собранный, внимательный, без лишних животных гримас, и явно способный помахать кулаками. Силы он вливал немного, понимая, что её лучше контролировать, а не пускать в ход бездумно. Плохие примеры использования сейчас выплёвывали в раковину зубы или выли, болтаясь на сломанной ноге в стене.

Конечно, сила даёт мощь, скорость, реакцию. Меня всего этого попытались лишить, но вот опыт отнять такие игрушки не в состоянии. Так что мы некоторое время топтались друг напротив друга, прежде чем я поймал Большеголового на ошибке. Моя нога совсем не по благородному врезалась ему в пах, и драка моему оппоненту сразу стала неинтересна. Двойка в челюсть и нос отправила мажора на отдых. Я снова попытался дотянуться до артефакта между лопаток, но рубашка прилипла к телу. Через воротник тоже не успел залезть: очнулся Тонкий. В кисти окровавленного мажора блеснул нож. Я сдёрнул с себя пиджак, поймал руку одарённого в захват. Он выдернул её, напитав движение энергией, отшатнулся по инерции, и я прыгнул навстречу, проведя прямой в челюсть, и вложив в удар всю мощь юного тела.

Под костяшками кулака приятно хрустнуло. Тонкий бревном грохнулся на кафель, и тут в меня врезался унитаз. Белый фаянс разбился вдребезги, рассекая осколками одежду. Я зашипел от боли, а затем получил в голову удар крышкой.

Всё швырялось телекинезом: пришедший в себя маркиз даром времени не терял. Пока я пытался сориентироваться после расколотой о мою черепушку крышки, мне прилетело ещё несколько сантехнических приборов, выдранных из распахнутых кабинок.

В итоге я оказался на полу, залитый кровью, и почти ничего не соображающий. Руки и ноги не слушались, да я даже языком шевелить не мог.

— Получил, безродный? — донёсся голос откуда-то из другого мира, наполненного ватой и киселем,

— Никита, стой. Стой! — закричал кто-то.

Я смотрел на кровавую пелену, чувствуя, как немеют губы. Попытался ухватиться скользкими от крови пальцами за что-нибудь. Чья-то нога встала сверху, ломая тонкие кости на левой руке. Гнида ты какая.

— Мы так не договаривались, Никита! — выли сзади. Что за Никита⁈ Кто орёт?

Сквозь пелену я увидел, как Толстый сграбастал возвышающегося надо мною товарища.

— Как ты со мною разговариваешь, жирдяй⁈ — прорычал маркиз. — Ты забыл кто я⁈

— Нельзя так! Ты убьёшь его!

— Пошёл вон!

Я услышал шум возни над собой. Толстый пыхтел, маркиз почти рычал. Пыхтение сменилось скулежом, и рядом кто-то упал. Кажется, дружба не победила.

— На кого ты поднял руку, жирдяй⁈ — прошипел совсем рядом Никита Рошенов. И тут я встал. Из последних сил, на набитых поролоном ногах. Вложил всё, что у меня осталось, в последний удар. Снизу вверх, с зажатым в кулаке куском неострого кафеля. Бац! Челюсть Рошенова клацнула, а маркиз безмолвно грохнулся на пол. Следом медленно опустился и я, привалившись спиной к расколотой и измазанной кровью столешнице. Мир кружился вокруг, мигал. Звуки то булькали, то исчезали. Я попытался снова забраться под рубашку, чтобы вытащить оттуда поганый артефакт. Но не смог, боль в рёбрах пробилась даже через ватные ощущения, да и рука почти не слушалась.

— Я сейчас… Я сейчас… — прохрипел Толстый. — Я позову…

Он заскользил на крови, плюхнулся на живот, а затем на четвереньках выбежал в коридор, где и заголосил на весь этаж:

— Лекаря! Лекаря! Срочно!

Я отёр кровь с лица. Раны от осколков унитаза жглись. Нехорошо получилось. Где там у меня лечащее что-нибудь? Плевать на тайну кармана. Тут бы не загнуться.

Однако на полпути кисти к пространственному карману силы меня окончательно покинули. Вместе с сознанием.

Когда я очнулся, то первым делом понял, что отомщу. Страшно отомщу. Очень страшно. Вторым поступком стала попытка пошевелить пальцами рук. Отлично, всё прошло без боли. Значит я либо мёртв, либо лекарь уже приходил и смог справиться с последствиями моей не слишком удачной афере.

В Академии целители должны быть прямо матёрые, ибо вон какие чудесные люди здесь учатся. Маркизы да бароны. Ведь если что случится (а оно случится теперь уж точно), высокопоставленные родители будут задавать много вопросов, как же так вышло, что их любимое чадо так пострадало в обители знаний, а не на европейских фронтах.

Хотя, все были молодыми, все всё понимают. Но, тем не менее, руководство дёрнут крепко. Руководство тоже не первый день живёт, и молодых дураков за это время навидалось. Так что, уверен, врачеватели здесь умудрённые. Иначе никак.

— Илья Александрович, как ваше самочувствие? — спросил знакомый женский голос. Хм. Настенька?

Я открыл глаза. Моя распорядительница стояла у койки с планшетом в руках. Карие глаза смотрели с сочувствием, но всё ещё холодом.

— Вы так нас перепугали, Илья Александрович. Как вы себя чувствуете, скажите, пожалуйста?

Вместо ответа я поднял большие пальцы обеих рук. Ничего не болит, можно приступать к коварной мести. Попытался сесть.

— Не спешите, молодой человек, — мне на плечо опустилась сильная рука человека слева от кровати. О, целитель. Грандмастер! Ну, я же говорил.

Кстати, надо отметить, как же хорошо обладать силой. Я даже улыбнулся от удовольствия. Нуль-магию надо запретить! Когда у меня появится власть, отыщу всё и сожгу. Ну или закрою под замок и стану пользоваться сам, хе-хе.

Распорядительница тем временем вышла из палаты, и уже через несколько секунд вернулась обратно. В компании с двумя возрастными дядьками в строгих костюмах.

Один белый, другой серый. Оба мужчины вид имели строгий и суровый.

— Илья Александрович, рад, что вы пришли в себя. Моё имя Алексей Зайцев, я сотрудник службы безопасности кампуса, — представился гость в белом костюме. — А это господин Вениамин Волчок, он наблюдатель со стороны этического комитета. У нас к вам есть несколько вопросиков. Вы позволите?

Владелец серого