Маргарита Полякова - Алхимик Страница 47

Пуговицы были очень мелкими, петельки узкими, а его пальцы не слишком гибкими для такой кропотливой работы. Близость подсмеивающейся над норлоком Брин только затрудняла дело, и когда Шерман расстегнул достаточно пуговиц, чтобы платье можно было снять, самообладание почти изменило ему… Сумасшедшее желание овладело Шерманом всецело, и с этой секунды он больше уже не мог за себя поручиться. Норлок услышал, как судорожно вздохнула Брин, развернул ее, и прочел в ее глазах такое же ненасытное желание. Шерман наклонился и осторожно коснулся ее губ. Сначала его поцелуй был нежным, ласкающим и осторожным, но это продолжалось недолго. Хмельная страсть ударила в голову обоим. Когда их затяжной, ненасытный, жаркий поцелуй закончился, оба учащенно задышали.

— По — моему, меня уже ноги не держат, — попыталась пошутить Брин.

Шерман хмыкнул, уложил ее в постель и коснулся горячими губами нежной кожи. Последняя внятная мысль, которая его посетила, была о том, что кажется, на сей раз, он снова потеряет над собой контроль. Но оставаться отстраненным и рассудочным норлок был просто не в состоянии! Его с головой захлестывали потрясающие ощущения, и он отдавался им целиком, полностью, не пытаясь ни сдержаться, ни контролировать ситуацию. Не было ни мыслей, ни страхов, ни забот… были только невероятные ощущения полета и безумной страсти, когда не существует уже ни границ приличия, ни понимания того, что правильно, а что — нет. И его женщина, его Брин, разделяла с ним и радость страсти, и радость полета. Тысячи осколков пронзали их оголенные нервы. Горячие волны шли от живота к горлу и к самым кончикам ног. Внезапно внутри разорвался огненный шар, и глаза залила темнота. Властители! Еще одна такая ночь, и он не сможет без Брин даже дышать! Норлок многое видел в жизни. Его обвиняли в хладнокровии, в пресыщенности, в равнодушии. Он считал, что его уже ничто не способно ни удивить, ни задеть. Однако Брин удалось невозможное. Она научила его заново жить, дышать, видеть окружающий мир. И каким бы Шерман не был бесчувственным мерзавцем, он не мог не признать, что до конца жизни не забудет эту безумную ночь.

Я спустилась к завтраку потихоньку, не желая будить Шермана. Иначе завтрака мне не видать, как своих ушей! Взяв себе чай и пару бутербродов, я уселась за столик. Ну, что ж, придется признать, что идея переспать с Шерманом была неудачной. Весьма. Задумывалось все это как возможность урвать чуть — чуть удовольствия перед грядущим прощанием, а получилось хуже некуда. Я влюбилась в норлока еще больше. Если это возможно. Мне совершенно не хотелось расставаться с Шерманом. Мне был просто необходим каждый порочный дюйм его существа, причем навсегда, на всю жизнь! Господи, ну за что мне это?

— Ты чего с утра в таком плохом настроении? — удивился Тор, подсаживаясь ко мне за столик.

— Эльфиек соблазнял? — сразу поняла я, увидев гремлина в человеческой ипостаси. — Ну и как? Они клюют на гремлинов?

— Еще как! — самодовольно фыркнул Тор. — А ты что такая кислая?

— Тяжко мне, — созналась я. — По — моему, моя жизнь разваливается на куски.

— А остановить этот процесс нельзя? — осторожно поинтересовался Тор.

Я вспомнила о сладко спящем наверху синеглазом чудовище и грустно улыбнулась:

— Понятия не имею, как это сделать.

— Шерман не сказал, как планирует закончить наше задание?

— Какое задание? — поперхнулась я чаем. — Мы же отдали письмо.

— Норлок что, вообще ничего тебе не сказал? — поразился Тор.

— О чем? — напряглась я. — Ну‑ка, давай выкладывай! И в подробностях!

— Вот еще! — возмутился гремлин. — Пусть тебе Шерман сам все объясняет!

— Хорошо, — мрачно согласилась я, поднимаясь из‑за столика. — Похоже, его ждет несколько неприятных вопросов.

Шерман еще спал. Раскинувшись во всю ширину немаленькой кровати, он досматривал сладкий десятый сон. Ну это ты, друг мой ситный, фиг угадал! Я налила в кувшин воды, подкралась к норлоку и вылила воду ему на голову. Эффект был потрясающий. Шерман не просто вскочил, он взлетел.

— Что? Что случилось? — непонимающе уставился он на меня сонными синими глазами.

— Ты мне ничего не хочешь сказать? — зло уточнила я. — Какое еще задание мы должны выполнить?

— Кто тебе сказал? — тут же подобрался норлок.

— Тор. А ты так и собирался держать меня в неведении?

— Собирался. Пока это будет возможным, — зло буркнул Шерман, не испытывая никаких угрызений совести. — Гоблин бы побрал этого Тора с его длинным языком! Хотя… мне все равно пришлось бы тебе об этом рассказать.

— Я внимательно слушаю, — уселась на кровать я. Что‑то мне подсказывало, что рассказанная норлоком история мне совершенно не понравится, но отступать уже было поздно.

— Письмо, которое передала с нами Эльтель, было для отвода глаз. Честно говоря, я даже не подозревал, что оно доведет эльфов до неистовства. Впрочем, у Эльтель всегда были куриные мозги. Это надо же было нас подставить так своим посланием! Задача‑то была как раз в обратном: внушить эльфам если не приязнь к нам, то хотя бы расположение, чтобы мы могли беспрепятственно передвигаться по их территории.

— Зачем?

— В королевской сокровищнице Яргела долгое время хранился эльфийский медальон. Он мог выполнить одно желание члена эльфийской королевской семьи. Какое‑то время жизненной необходимости в медальоне не возникало, но тут эльфы решили развязать войну. Эльтель была вынуждена загадать желание, что бы эльфы вообще больше никогда не нападали на оборотней.

— И? — напряглась я.

— Желание было загадано, — вздохнул Шерман. — И эльфы, рано или поздно вычислили бы это, когда поняли бы, что они подверглись магическому воздействию. Листоухие приложили бы все усилия, чтобы уничтожить медальон и, вместе с ним, разрушить магическую силу желания Эльтель. Поняв это, Яргел пришел к единственному возможному решению — спрятать медальон в Озере Фей. Эльфы буквально молятся на это место и никогда не подходят к нему близко.

— А доставить медальон до Озера Фей должны были мы? И где же все это время хранилось это вселенское сокровище? — ядовито поинтересовалась я, уже догадываясь, впрочем, что я услышу в ответ.

— В твоей лютне, — не разочаровал меня Шерман. — Печать мастера Страдамара оказалась идеальным прикрытием.

— Ну теперь, по крайней мере, понятно, почему инструмент так странно себя вел временами, — вздохнула я, пытаясь собраться с мыслями. — И какому же идиоту пришла в голову мысль доверить медальон труппе бродячих актеров?

— Они не актеры, Брин, — сознался Шерман. — Они воины. Все четверо.

— Почему‑то я совсем не удивлена…

— И они ничего не знали о медальоне, пока не дошли до границы эльфийских земель. Об этом знал только я.

— То есть твоя роль гонца к Богарту Благословенному — полная ерунда? Ты нас охранял?

— Я шел за вами от королевства оборотней.

— Так ты мне врал всю дорогу? — выдохнула я.

— Я не врал. Я молчал, — сердито возразил Шерман. — Потому что дал клятву, что медальон будет отправлен в Озеро Фей, и что ни одна душа не будет знать об этом.

— Но ты ведь больше не принадлежишь Яргелу, и можешь отказаться от его поручения!

— То, что Яргел от меня отказался, не освободило меня от клятвы, данной перед Черными Камнями. Поверь, Брин, я ни за что не стал бы подвергать тебя опасности, но все было решено без меня. Зная, что ты будешь выступать перед эльфами, я рискнул и вынул медальон из лютни, спрятав его в повозке. Если бы листоухие увидели, что твой инструмент магически активен, они бы сразу его забрали. И разобрались бы с ним.

— Интересно… — прошипела я, злясь на норлока все больше и больше. — И что же такого произошло, что ты решил вдруг мне довериться?

— У меня нет выбора, — раздраженно сознался Шерман. — Похоже, что доставить медальон до места назначения сможешь только ты. Через час повозки отправятся в путь, стремясь как можно быстрее пересечь эльфийскую границу. Мы будем проезжать мимо Озера Фей. На приличном расстоянии, но все же достаточно близко для того, чтобы дойти до Озера пешком. Однако эльфы следят за нами во все глаза. За всеми. Кроме тебя, Брин. Ты можешь незаметно подойти к озеру, бросить медальон и вернуться обратно.

— А если я не захочу?! — сорвалась я на крик.

— Тогда пойдет кто‑нибудь из нас. Но живым ему уже точно не удастся вернуться. Эльфы не простят кощунства.

— А мне, значит, простят?

— Я еще раз повторяю, Брин, они не следят за тобой.

— Знаешь кто ты, Шерман, после всего этого? — сузила глаза я. — Сволочь!

Нет, ну это надо же было так попасться, а? Это надо ж было так лопухнуться, поверив в искреннюю привязанность норлока? Вот гад, а? Вот, блин, кобель паршивый! Это надо ж меня было так соблазнить удачно с дальним прицелом! Но и я хороша, дура глупая. Развесила уши… нет, ну это надо же, а? Стебалась, как могла, над творчеством Толкина, и сама оказалась втянутой в историю, достойную его пера! А что? Замени медальон на кольцо Всевластия — один в один получится! И Эльтель, как истинная эльфийка, в своем репертуаре! Кому доверить доставить бесценную вещь в логово врага? Ну конечно же, полным придуркам! Хотя… надо отдать королеве должное. До бродячих актеров в роли спасителей нации еще никто не додумывался. Как она нашла и подобрала троллей с гремлинами на эти роли? Или это был шаг Яргела, который не мог доверить сокровище совсем уж идиотам, и доверил типам, которые под идиотов только рядятся? А я‑то еще упрекала норлока в том, что он разгильдяй! И удивлялась, как это королевский дом оборотней доверял ему важные задания выполнять. Оказывается, правильно доверял. Никакой Шерман не разгильдяй, а очень хитрый и продуманный тип, который умеет заставить делать людей то, что он хочет, и пойдет по трупам ради достижения цели. И меня, как сопливую девчонку обвел вокруг пальца. Блин, да я даже разговаривать с этой сволочью не хочу!