Эмери Лорд - Дорога в лето Страница 47

Поднявшись к себе, я снимаю мокрую одежду, закутываюсь в халат и ложусь на кровать, разглядывая фотографии на моём вентиляторе. Они без остановки крутятся надо мной, как будто всё моё лето проносится перед глазами. Пищит телефон. Сначала я думаю, что это ещё одно сообщение от Мэта, хотя он уже два дня ничего мне не писал. Но это Ди прислала мне видео со своего концерта.

«Посмотри, как я спела! Конечно, без тебя было пусто».

Я вздыхаю. Она звонила вчера, чтобы спросить, буду ли я на финальном концерте в Нэшвилле, но я ответила отрицательно. Не желаю быть в одном помещении с Мэтом, даже если это концерт-холл. Это всё так несправедливо по отношению ко мне и Ди. Мы начали лето вместе и должны были закончить его вместе.

Нажимаю на ссылку и перехожу на видео с «Ютуба», которое называется «Лайла Монтгомери — МОЯ жизнь!» Она сделала это, спела великолепно. Запись начинается с того, что на пустой сцене появляется Ди в своём голубом платье, с ремнём от гитары через плечо. Она, как обычно, сразила всех наповал. Кажется, у неё всё хорошо.

Посмотрев до конца, я сразу хочу ответить Ди, но как будто не могу пошевелиться. У меня было целое лето, чтобы привести свою жизнь в порядок, чтобы стать лучшей версией себя. Но вместо этого я впуталась в очередную драму. Я дважды за четыре месяца позволила изменить себе. И так в себе разочарована. Я знала, что это случится, но всё равно доверилась.

Мне не хватает воздуха, и я распахиваю окно. Сейчас дождь почти закончился, но я знаю, что настоящий шторм ещё только начинается. Над моей головой сгущаются чёрные тучи, медленно закрывая собой голубое небо. И почти непонятно, тёмное или светлое небо в конце одержит победу.

Глава 21. Нэшвилл

Я превышаю скоростной лимит, выжимая педаль газа до предела.

Полученное мной сообщение гласиит: «Можешь приехать в „Раймен Аудиториум“? С Ди что-то случилось. Спасибо, Лисса Сент-Джеймс».

В этом сообщении меня шокировали два факта. Во-первых, Лисса назвала мою подругу «Ди», а не «Лайла». А она никогда не называла так Ди при мне, потому что представляет Лайлу Монтгомери — звезду кантри-музыки, а не Ди Монтгомери — обычную девушку. Во-вторых, если Ди расстроена и не позвонила мне, значит она обижена на меня. Я звонила ей уже шесть раз, но она так и не ответила. Уже повернув к концертному холлу, я не выдержала и позвонила Лиссе.

— Слушай, я не знала, что мне делать, ладно? — сразу отрезала она, будто я требовала объяснений. — Ди расстроена, и я не могу понять причины. Она молчит и лежит с отсутствующим видом, а мне нужно, чтобы она сосредоточилась перед пресс-конференцией, которая начнётся через полчаса. Ты можешь приехать и помочь?

Надеюсь, что смогу. Шины моей машины скрипят, когда я въезжаю на парковку. Я поспешно бегу к указанной Лиссой входной двери, в то время как она уже стоит там, ожидая меня.

— Спасибо, что приехала. — Лисса пропускает меня внутрь.

— Ну, вообще-то, — отвечаю ей, — я приехала не ради тебя.

Мы начинаем подниматься по лестнице служебного входа, когда я резко останавливаюсь. Лисса с удивлением оборачивается ко мне, и я понимаю, что это мой единственный шанс.

— Это ты отправила ту фотографию в прессу?

— Конечно нет.

— Тогда кто?

— Это была девочка из вашей школы. Она продала это фото таблоидам.

Я смаргиваю. Думала, это был риторический вопрос и Лисса на него не ответит. Я сжимаю руки в кулаки.

— Кто? Скажи мне её имя.

— Папу этой девочки пару месяцев назад сократили. Они чуть не потеряли свой дом.

Я задумалась. А я бы продала фотографии, чтобы спасти дом? Пошла бы на это, чтобы спасти папу? Возможно. Не хочу это признавать, но я бы смогла это сделать. Предать не Ди, конечно, но… кого-то другого? Наверное.

— Откуда ты знаешь?

— У меня есть связи в таблоидах.

— Почему ты не сказала Ди?

— Это бы ничего не изменило, — вздыхает Лисса.

Я обдумываю её последние слова, пока мы поднимаемся на второй этаж. Лисса указывает мне на дверь с именем Ди. Почему-то даже сейчас, в свете электрической лампы, Лисса не выглядит расстроенной.

Я открываю дверь и тихо проскальзываю внутрь. Полностью одетая, причёсанная и накрашенная Ди неподвижно лежит на диване с отсутствующим выражением лица. Я закрываю дверь, и Ди удивлённо поднимает голову.

— Ди, тебе нужно было позвонить мне и сказать, что ты расстроена.

— Как ты узнала? — Она хмурит брови.

— Мне написала Лисса. — Я сажусь на диван возле подруги. — Я и не думала, что ты обижаешься на меня. Мы ещё не говорили о той ссоре, но я не хотела всего этого говорить, и…

— Что? Нет. Дело не в этом. — Ди разглядывает свои колени. — Я знаю, что ты не хотела. И почти забыла о том случае.

— В чём же я виновата? Может быть, это из-за того, что отказалась прийти на сегодняшний концерт, потому что там будет…

В этот раз я обрываю себя сама. Настоящая причина была такой очевидной, что я удивилась, как я не заметила этого раньше.

На столе стоит букет из ирисов и диких ромашек. Только один человек во всём мире может подарить Ди такой букет — Джимми. И он никогда бы не отправил ей цветы без открытки.

— И что написано в открытке? — спрашиваю я.

Ди протягивает её мне. Пять букв, написанных от руки, без подписи: «ЯБЛТВ». Ди и Джимми всегда писали друг другу записки, используя акронимы, и мы с Ди на переменах пытались их расшифровать. «МТС» — мне так скучно. «ЧТБДВЭВ?» — что ты будешь делать в эти выходные? А спустя время он стал подписывать открытки, сообщения и электронные письма словами «ЯБЛТВ». Я буду любить тебя вечно. Конечно, это очень мило. Но для меня это звучало намного серьёзнее, чем фраза «я люблю тебя» или просто «люблю». Я буду любить тебя вечно. Просто, строго и навсегда.

Ди внимательно вглядывается в открытку.

— Я тебе когда-нибудь рассказывала, как он придумал это?

Качаю головой. Я часто забываю, что между Ди и Джимми есть моменты, о которых я не знаю — и никогда не знала.

— Нам было по тринадцать. Он услышал, как мы с тобой говорим друг другу о вечности и подумал, что и нам нужно что-то такое. Когда он впервые написал в записке «ЯБЛТВ», я сразу поняла, что это значит. Наверное, это звучит глупо, но я знала, что он любит меня, и что я люблю его.

— Это вовсе не глупо. — Почему Джимми прислал Ди эту открытку? Всё это выглядит немного жестоко, как будто он бросил кирпич в окно и убежал. — Но почему он решил прислать тебе цветы?

Ди опускает подбородок на руку.

— Я думаю… думаю, что это всё, что нам осталось. Я не знаю, что делать с этим. Он не знает, что делать с этим. Но мы будем любить друг друга вечно.

Другой рукой она крутит подвеску на своей шее.

— Я всё думаю о том, как Джимми хотел, чтобы у нас был свой акроним. У нас с тобой была дружеская фишка, и он хотел что-то такое для нас. Не считая тебя, он лучший друг, что когда-либо у меня был. И я чувствую, что так соскучилась по ощущению нашей с ним дружбы. Он был моим другом.

Требуется много времени, чтобы хорошо узнать кого-то. Требуется много времени, чтобы узнать человека с разных сторон — как с хороших, так и с плохих. От невыносимо сильных головных болей до завтраков на ужин, от обидных слов, что кричат друг другу в гримёрке, до крепкой связи на уровне интуиции, которую могут понять только лучшие друзья. Как только ты узнаешь человека, это навечно.

— И… это значит, что вы снова вместе?

Ди смотрит на меня, игнорируя вопрос.

— Ты помнишь, как у Джинджер появился жеребёнок, когда мы учились в средней школе?

Конечно, я помню, как мама Ди везла нас на ферму Коллиеров посреди ночи, чтобы мы могли посмотреть на маленькую новорождённую лошадку. Но не понимаю, как это относится к сегодняшней ситуации.

— Помнишь, как сначала он даже не мог стоять? Как его маленькие ножки подкашивались под собственным весом? Каким беспомощным он был?

— Помню.

— Вот как я чувствовала себя, когда Джимми оставил наши отношения позади. Мне казалось, будто я ничего не знаю о себе и мире. Мне казалось, что мне было тяжело даже просто стоять на ногах. — Ди продолжает крутить кулон в руках. — Но сейчас я стала самостоятельной и хочу посмотреть, как это изменит мою жизнь.

Я открываю рот, но не знаю, что сказать. Во всех сценариях, что мы с Ди обсуждали в этом году — куда могут завести их отношения с Джимми — никогда не было варианта, что Ди отталкивает его.

— Но…

— Я знаю. Я не могу объяснить этого, но с тех пор, как тут появились цветы, я чувствую, что не готова. Хотя правда не знаю, что это значит. Я испугана, потому что чувствую себя не так, как предполагала, и не знаю, что нужно делать…

Я решаюсь спросить Ди прямо:

— Но что ты хочешь сделать?

Она глубоко вдыхает.

— Я не знаю. Думаю, хочу жить собственной жизнью здесь, в Нэшвилле, в собственной квартире. Не хочу, чтобы он приезжал из колледжа домой на выходные, чтобы мы побыли вместе. Но я хочу иметь возможность встречаться с ним, пить кофе и болтать о делах. Хочу писать ему сообщения, когда что-то напоминает мне о нём. Я хочу оставить дверь приоткрытой, чтобы, когда будем готовы, мы могли в неё войти.