Калия Рид - Распутывая прошлое Страница 47

Запах пота витал в воздухе. Это их не останавливало. Ничто не могло остановить их. Они бы продолжали двигаться, продолжали искать новые места, к которым могли бы прикоснуться, до тех пор, пока это чувство не исчезнет. — Боже, я люблю тебя, — произнес он низким голосом.

Его слова проскользнули по моей коже, пробежали по моим венам и направились прямиком в сердце.

Мою кожу покалывало, пока она не почувствовала себя живой. Слезы навернулись на глаза. «Останься, останься, останься», — думала я отчаянно. Я не хотела, чтобы это чувство меня оставило. Я попыталась задать темп, но все было бесполезно. Я уже прошла эту отметку. Мои мышцы напряглись и глаза широко открылись, а небо надо мной было затуманено. Мое тело чувствовало себя невероятно, почти невесомо.

Ощущения начали ослабевать, заставляя меня чувствовать себя бесхребетной.

Моя голова упала ему на плечо, и я держалась за него, когда он погружался в меня безумными толчками, пока его пятки не оторвались от земли и не удерживали его тело около секунды. Его голова отклонилась назад, открывая мне вид на его подбородок и шею. Он бессвязно закричал, а его тело дрожало. Я слабо улыбнулась и поцеловала его в плечо.

Я чувствовала его неистовое сердцебиение.

Его голова опустилась мне на плечо. Я слышала, как он снова и снова повторял у моей кожи, — Боже, я люблю тебя. — Я зарылась руками в его волосы.

Он удерживал меня, потому что я не могла двигаться. Я чувствовала себя тряпичной куклой. Мои руки и ноги все еще висели вокруг него. Когда мое сердцебиение начало успокаиваться, он наконец-то отпустил меня. Мои ноги коснулись земли. Я, спотыкаясь, сделала несколько шагов в сторону, как если бы забыла, как ходить.

Я поправила свою одежду, и все это время Лаклан стоял не шевелясь. Его грудь вздымалась, голова прислонилась к дереву.

Я застегнула последнюю пуговицу и сглотнула. — Пожалуйста, только не говори мне, что сожалеешь, — произнесла я нерешительно.

Его глаза закрылись, как будто ему было больно. Он выпрямился, наспех снял презерватив и застегнул свои штаны. Наконец, он нашел свой бумажник на земле. Он нахмурился, смотря на него, как будто не знал, как он там оказался.

— Я, вероятно, должен, не так ли? Но я не могу. — Он указал туда, где мы оба были сплетены. — Я никогда не буду сожалеть об этом.

— Тогда почему ты так смотришь?

Он схватил рубашку и надел ее быстрыми, яростными рывками. Она скользнула на место, и он в шоке посмотрел на меня.

— Я не закончил! — взорвался он.

Я остановилась по пути, мои глаза расширились.

— Ты уезжаешь отсюда, и я чертовски горжусь тобой, — шепчет он. — Но если сегодняшняя ночь что-то и показала, так это то, что я люблю тебя, и никогда не позволю тебе уйти из моего мира.

Мои губы приоткрылись, но я ничего не сказала. Я еще не оправилась от его слов. Слова «Я люблю тебя», из уст Лаклана никогда не устареют. Эти три слова послали разряд в мое тело.

Он невесело засмеялся. — Я не хочу отпускать тебя.

Я не хотела, чтобы он отпускал меня. Я хотела остаться рядом с ним до конца своей жизни. Хотя, я не сказала ему, как чувствовала себя. Маленький голосок в голове нашептывал, говорил, что в минуту, когда я скажу, чего хочу, этого никогда не произойдет.

Я подошла к нему и обняла за талию. Мое лицо было откинуто назад, когда я смотрела на него. Он наклонился, его губы медленно двигались по моим. Все, что я не сказала, я вложила в этот поцелуй. Лаклан ответил мне, удерживая так крепко, что я едва могла дышать.

Я первой отступила назад.

— Мы должны возвращаться, — сказала я с сожалением.

Я протянула руку. Он схватил ее, переплетая свои пальцы с моими. Я всегда не поспевала за его длинными шагами, но сегодня он шел медленно. Трава шелестела у нас под ногами.

— Я нервничаю, — произнесла я.

— Уезжая из Маклин?

— Уезжая от тебя. Маклин. Всего, что я знала, — призналась я.

Он сжал мою руку. — Не волнуйся, ты будешь в порядке.

— Я не знаю, нормально ли так переживать.

— Ты начинаешь новую главу, конечно, это нормально.

Я хотела спросить, будет ли он навещать меня.

Я боялась быть где-либо без него. Даже когда его не было в Маклин, меня всегда успокаивали домик на дереве и память о нас. Если я уеду, то боюсь, что и воспоминания останутся позади.

Стало видно его дом. Свет был включен, и я видела, как внутри двигаются тени. Моя хватка усилилась. Я не была готова отпустить его. — Ты видел своих родителей?

— Только секунду. Я бросил сумки и пошел к тебе.

Я улыбнулась. Он отдал предпочтение мне.

Мы дошли до высокого дуба. Оба уставились на домик на дереве. Отец Лаклана годами заменял гнившие доски, но годы брали свое. Что-то закончилось сегодня. Такое чувство, будто подошел конец главе моего детства. Больше никаких ночей, просиживаемых в домике на дереве, и моего разбивающегося по Лаклану сердца.

Поднялся ветер. Я винила его в слезах на моих глазах.

— Лаклан? — сказала его мама.

Лаклан бросил на меня взгляд. Мы еще не закончили на сегодня, и не хотели, чтобы кто-либо нас прерывал.

Лаклан отпустил мою руку. — Останься, — пробормотал он до того, как пошел к крыльцу. Я стояла рядом с огромным дубом, словно беглец. Я выглянула и посмотрела на Лаклана и Мэгги.

— Мама, — поприветствовал он.

Они обняли друг друга, прежде чем она поцеловала его в щеку и отступила, чтобы посмотреть на него.

Мне нравилось, как Мэгги Холстед любила своего сына. Это было в сиянии ее глаз и том, как она с ним говорила. Она была невысокой женщиной, доходила до плеча Лаклана. Несмотря на то, что была маленькой, она была сильной. Никто не шел против нее.

Каждый раз, когда я ее видела, она всегда здоровалась, но очень осторожно смотрела на меня, как будто могла видеть сквозь мои глаза то, что творилось у меня внутри.

Это всегда меня чертовски пугало.

— Твой отец сказал, что ты приземлился несколько часов назад, — произнесла Мэгги. — Где ты был?

— Я был с Наоми.

Мэгги ничего не сказала. Я видела, как ее губы поджались в неодобрении. — Как она? — спросила она натянуто.

— Хорошо. — Лаклан скрестил руки и прислонился к перилам. — Она скоро уезжает в колледж.

— Это замечательно, — пробормотала она.

Замечательно для Мэгги, скорее всего.

— Конечно, — ответил Лаклан. — Я ею очень горжусь.

Они оба затихли. Мэгги колебалась, прежде чем подошла к нему и скопировала действия своего сына.

— Я помню, как она всегда сидела в этом домике на дереве и придумывала истории о том, чтобы уехать.

Лаклан посмотрел на маму. — Ты все слышала?

— Конечно. Летом окно в моей комнате было открыто. Я всегда слышала вас двоих.

Лаклан усмехнулся. Я со смущением ударилась головой о дерево.

— Ты не думала, что она уедет из Маклин?

— У меня были свои сомнения, — ответила она честно.

Я увидела, как плечи Лаклана напряглись.

— Почему? — спросил он.

— Лаклан…, — она вздохнула. — Я не знаю, сможет ли она находиться так далеко от тебя. В ту минуту, когда она тебя увидела, то без памяти влюбилась, что переросло в любовь, и уровень этой привязанности заставляет меня задаваться вопросом.

Лаклан стоял прямо. Его голова инстинктивно наклонилась в моем направлении. — Да?

— Да, — Мэгги осторожно посмотрела на своего сына. — И думаю, где-то по пути, она захватила и часть тебя. — Она вытянула руку и положила ее на грудь Лаклана, прямо туда, где билось сердце. — У нее все еще есть частичка тебя.

Он не лгал и не придумывал оправданий. Он повернулся к матери и сказал спокойным, твердым голосом. — Я люблю ее.

Она не спорила и не пыталась доказать, что Лаклан ошибается. Вместо этого, она кивнула и скривила губы, задумавшись.

— Опиши мне это, — сказала она внезапно. — Опиши свою любовь к ней.

— Мама… — сказала Лаклан. Мэгги не отступала. Она стояла там и ждала, когда ее сын ответит ей. — То, что ты просишь меня описать… я не могу описать. Это как просьба описать свежую воду. Она нужна мне для жизни. Так и мне нужна она, чтобы жить.

Мэгги сделала глубокий вдох. — Мне нравится Наоми, — бросила она небрежно.

Я хотела фыркнуть. Даже Лаклан посмотрел на мать скептически.

— Правда нравится, — настаивала она. — Но это не имеет никакого отношения к моей симпатии к ней. А к тому, что у нее есть нужда в тебе, такая интенсивная и мощная, что ничто не может это изменить. Я просто не думаю, что ты понимаешь, чем тебе придется пожертвовать, чтобы быть с ней.

— Зачем ты мне это говоришь?

Мэгги притихла. Она скрестила руки и облокотилась на перила. — Когда ты действительно любишь кого-то… то это на всю жизнь. Так легко произносить это слово из шести букв, когда все просто и идеально. Если Наоми любит тебя так, как я думаю, тогда тебе нужно быть с ней несмотря ни на что. Ее счастье, страхи и боль – даже мысли – станут твоими, и ты должен сделать все что угодно, бы так все и осталось.