А.Н. Янушкевич - Начало Ливонской войны 1558-1570 гг. и столкновение интересов Великого княжества Литовского и Московского государства Страница 5

Летом 1559 г. Вильно посетил магистр Ливонского ордена Готард Кеттлер. Результатом этого визита стало заключение 31 августа 1559 г. договора, по которому территория Ливонского ордена переходила под личную защиту Сигизмунда Августа. Литвины обязывались оборонять Ливонию от нападений московского неприятеля и отобрать захвачен­ные им ливонские земли на северо-востоке страны. Взамен они полу­чали в качестве залога юго-восточную часть территории Ливонии с замками Бовска, Розитен, Люцен, Динабург и Зельбург. После окон­чания войны орден имел право выкупить эти земли за большую де­нежную сумму. До окончания срока московско-ливонского перемирия в октябре 1559 г. литвины должны были выслать в Москву посольст­во с уведомлением о переходе Ливонии под протекторат ВКЛ и тре­бованием прекратить военные действия. В этот же срок в переданных замках должны были разместиться литовские гарнизоны. Определение границ между BKJT и Ливонией откладывалось до окончания войны. На таких же условиях через две недели к Виленскому договору присоеди­нился рижский архиепископ Вильгельм, отдав в качестве залога замки Мариенгаузен и Леневард, а также дворы Лобань и Бирзен63.

Когда в ноябре 1559 г. Москву посетил гонец из ВКЛ Андрей Иванович м, в Кремле уже знали о подписанном между ВКЛ и Ливо­нией договоре. Любопытно, что литовский гонец был встречен со­гласно дипломатическому церемониалу: его подарки были приняты, царь позвал его к столу и т. д. Очевидно, в Москве не хотели испор­тить отношения с ВКЛ, не выяснив его намерений.

В официальной господарской грамоте упоминались лишь «пору­бежные обиды». Пересчитывая нарушения границы, совершенные мос­ковитами, Сигизмунд Август предлагал 1 февраля 1560 г. встретиться на границе судьям и комиссарам обоих государств для обсуждения этих жалоб.

Ливонский вопрос поднимался только на полуофициальном уров­не. 7 декабря 1559 г. А. Иванович встречался с руководителями рос­сийской внешней политики И. Висковатым и А. Адашевым. Литов­ский гонец передал слова канцлера ВКЛ Н Радзивилла Черного с просьбой к боярам, чтобы «государей сводили на добрую склонность к любви, доколе лихо не начнетца» 65. При этом Радзивилл подчерки­вал миролюбивые намерения Сигизмунда Августа В Москве с недо­верием отнеслись к словам посла66. А. Адашев, передавая позицию Ивана IV, высказался следующим образом: «Король ныне вступился государя нашего в данную землю Ливонскую; и толко король того де­ла не оставит, и за то без кровопролитья быти не может» 67. Таким об­разом, литовской стороне предлагалось отказаться от участия в реше­нии ливонской проблемы ради сохранения нормальных отношений с Московией.

Скорее всего, руководство ВКЛ через посольство А. Ивановича желало выяснить позицию московитов в связи с изменением ситуации в Ливонии. Возможно, этим шагом оно хотело выиграть время для размещения своих гарнизонов в Ливонии.

Не дождавшись возвращения А. Ивановича, руководство ВКЛ по­слало в Москву Мартина Володковича68. В грамоте Сигизмунда Ав­густа была конкретно определена позиция ВКЛ по ливонскому вопро­су. Ее кратко характеризует следующая фраза обращенная к Ивану Грозному: «Што колвек против Ифлянтом почнеш, то нам, брату сво­ему и панству нашому чинити будешь, кгды в той земли на певных замъкох гетьманы, старосты и люди наши розсказують, и ты бы брат наш правячи нам по доконъчанью, войск своих в тое панство нашо не всылал» 69. Литовские власти делали акцент на том, что ливонцы доб­ровольно и по собственной инициативе перешли под опеку ВКЛ. В то же время отмечалось, что о «данничестве» Ливонии раньше ничего не было известно, что развязывание военных действий в Ливонии явля­ется несправедливой акцией, не имеющей ни морального оправдания, ни юридическо-документального обоснования. Литвины ссылались на события 1557 г.: когда Сигизмунд Август выступил против Ливонско­го ордена и заключил с ним Позвольский договор, Москва никак не отреагировала на этот факт. Вообще, события 1557 г. под Позволем выставлялись как акт подданства ливонцев Литве. Сигизмунд Август в грамоте предлагал Ивану IV вывести войска и «не воевать больше ливонские земли», не нарушая тем самым перемирие с ВКЛ. При этом он заверял, что данное перемирие, обязующее стороны до 1562 г., бу­дет сохранено. Более того, руководство ВКЛ не отказывалось от идеи совместной борьбы с «неверными»70.

Официальные позиции сторон отличались категоричностью и не­уступчивостью. Однако в неофициальной части переговоров прово­дился поиск компромиссных решений. Этот поиск был, вероятнее всего, инициирован радой ВКЛ. На следующий после царского прие­ма день М. Володкович заявил А. Адашеву и И. Висковатому, что имеет к ним устное послание от О. Воловича, и попросил о конфи­денциальной встрече. Вмешательство ВКЛ в ливонские события объ­яснялось давлением поляков (!), что послужило даже причиной остро­го конфликта канцлера и виленского воеводы Н. Радзивилла Черного с политической элитой Польши. Позиция поляков, по словам литов­ского посланника, была категорически воинственной. Они даже не видели необходимости высылать посольство в Москву для ведения переговоров. В отличие от них, Н. Радзивилл Черный предлагал мос­ковитам найти миролюбивый компромисс, а именно «зговор учинити»71. Обратим внимание на данное высказывание. Возможно, в нем крылось предложение о разделе ливонской территории на взаимовы­годных условиях. Наверное, если бы московиты согласились рассмот­реть это предложение, то литвины ознакомили бы их со своим кон­кретным планом. Однако позиция московского двора была абсолютно бескомпромиссной72.

Руководство ВКЛ совершило хитроумный дипломатический ма­невр, прикрывая давлением поляков активизацию собственной поли­тики в Ливонии. Известно, что первоначально в Польской Короне вполне равнодушно отнеслись к ливонской проблеме. Там считали, что Сигизмунд Август должен сосредоточиться на внутриполитиче­ских проблемах Польши. Но нельзя полагать, что акция литвинов бы­ла целиком успешной. Как справедливо считает И. Граля, подобная интерпретация могла стать поводом для суждений в Москве о нереши­тельности литвинов, которых остановит от участия в ливонском кон­фликте угроза широкомасштабной войны с Московским государством73.

Тем временем руководство ВКП начало заниматься обустройст­вом своего присутствия в Ливонии. Наемный контингент был отправ­лен в Ливонию лишь в середине ноября 1559 г. Об этом мы узнаем из грамоты Сигизмунда Августа к жителям ВКЛ с сообщением о движе­нии войска и призывом содействовать солдатам в обеспечении продо­вольствием. Во главе войска находились стольник Ян Ходкевич и ста­роста чечерский и пропойский Юрий Зенович. Первый командовал драбами (воинами-пехотинцами), а Ю. Зенович — всадниками. Местом первоначальной дислокации была определена Друя. После вывода из ливонских крепостей местных гарнизонов ставкой Ю. Зеновича дол­жен был стать замок Розитен, а Я. Ходкевича — Люцен. Всего кон­тингент насчитывал 500 конных и 500 пеших солдат74.

Что касается количества рот, то тут дело выглядит несколько за­путанным. В вышеупомянутой грамоте сообщается только о роте Ю. Зеновича. В другом источнике сказано, что во время движения войска «справовати» драбами будет «пан столник, и к тому свою роту ездных»75. Данная фраза означает, что под непосредственным коман­дованием Я. Ходкевича находилась еще его собственная конная рота Также в перечне ротмистров, которые находились «под справою» Ю. Зеновича, встречаются имена державцы кревского Николая Остика, назначенного вскоре на должность старосты в Розитене, державцы оршанского Петра Корсака и Каленика(Каленицкого) Тышкевича76.

В полученных Я. Ходкевичем и Ю. Зеновичем инструкциях ос­новной целью пребывания литовского контингента определялось не­допущение неприятеля в границы района, отданного под контроль литвинам, и информирование руководства ВКЛ о местных событиях для оперативного реагирования на них При намерениях неприятель­ского войска проводить осаду замков литовские гарнизоны должны были запереться в них и ожидать помощи из Литвы. Если же малые отряды противника перейдут границу с целью опустошения ливон­ской территории, то литовским воинам рекомендовалось совершить необходимые действия по изгнанию московитов за границы Ливонии. В любом случае строго запрещалось переходить границу с Москов­ским государством и предпринимать против неприятеля какие-либо активные действия наступательного характера Очевидно, для руко­водства BKJT было важным сохранить перемирие с Московией, не дать оснований для его срыва. Секретной статьей являлось предписа­ние оставаться в замках в том случае, если магистр будет просить солдат двинуться вглубь Ливонии для ведения боевых действий про­тив московитов77.