Синчан - Паутина Белого Паука Страница 5

— Ты храбро защищала свою жизнь, — произнес вампир вкрадчивым, интимным шепотом. Таким голосом шепчут непристойности в постели, а не напоминают об отчаянной попытке выжить. — Сумела ранить Филиппа. Умница.

«Филипп? Тот, напавший на меня. Филипп, значит?»

— Почему он хотел меня убить? — окреп голос Евы. Узнав имя того, кто приходил за ее жизнью, она словно обрела почву под ногами. Этот странный вампир, казалось, был настроен дружелюбно, и Ева собралась с духом, уняв страх.

— Он, что, сумасшедший? — процедила она с надрывом, так и не дождавшись ответа.

— Да, — неподвижное лицо Измаила просветлело, и даже мертвые глаза наполнились неким странным удовольствием. — Именно, — кивнул он. — Филипп безумен. Он посмел обидеть мою девочку, — голос его стал низким и ласкающим. Ева отодвинулась от него еще больше.

Вампир поднялся, и, казалось, сама тьма шлейфом двинулась вслед за ним. Это красивое неживое лицо приблизилось к Еве, и она разглядела, что волосы его цвета красного дерева, но такого темного, тяжелого оттенка, что напоминали запекшуюся кровь — почти черные, но лишь почти. Они едва достигали плеча, мягкие и послушные, иначе у него не получилось бы так гладко зачесать их и уложить.

От его близости пульс живой птицей трепетал в горле девушки, но от красоты или от страха — она не знала. Он улыбался улыбкой блаженного или конченого психа, и прямо в эту улыбку Ева выдохнула:

— Я не твоя девочка.

Грубые слова она произнесла с легким придыханием, не уверенная, переживет ли ночь. Этот странный вампир прогнал ее убийцу и сам пока не позволил себе и намека на угрозу.

— В этот раз ты будешь младше меня, — сказал он и сказал так, будто эта фраза имела совершенно обыденный смысл. — Поэтому ты моя девочка.

«Господи, — мысленно взмолилась Ева, — помоги мне выбраться живой и невредимой. Что этому психопату от меня надо?»

— Как твое имя? — все, что пришло ей в голову. Ева боялась молчать, боялась позволить чужой ненормальной логике прийти к чему-то страшному для нее.

Вампир склонился к ее лицу и нежно потерся о щеку. Ева застыла, не смея сделать и вздоха.

— Измаил.

— Измаил, — прошептала она, — зачем ты здесь?

— Быть с тобой, — его щека была по-прежнему прижата к ее, и волосы его пахли мандаринами и зимой. Чудной запах для вампира.

— Почему я? — голос Евы дрогнул. Новогодний аромат напомнил ей о чем-то нормальном и безопасном, и мысль о собственном положении заставила глаза заслезиться. — Что вам от меня надо?

Измаил приподнялся — совсем чуть-чуть — так, чтобы видеть ее лицо и ее слезы. Он находил в этом трогательное очарование.

— Разреши тебя попробовать, — попросил Измаил, и была в его голосе сдержанность, что отсутствовала во взгляде — слишком жадном и слишком одержимом.

— Ты сделаешь так, как я скажу? — едва выговорила Ева вслух.

«В милости у психа. Боже, на что я надеюсь?»

— Да, — одно слово, но сколько в нем было сладкого томления и неподдельного желания! Оно давило на девушку, захлестывало, обещало слишком многое, чтобы поверить.

— Сумасшедший, — не обвинение, но констатация слетела с губ раньше, чем она спохватилась. Но Измаил улыбался и продолжал умиротворенно нависать над ней.

— Ты можешь… — Ева сглотнула, собралась с духом и выпалила: — Ты можешь попробовать мои слезы. Но только если потом уйдешь.

— Не кровь? — по-птичьи повернул головой вампир. Она кивнула, не доверяя себе самой. Измаил улыбнулся, не показав клыков. — Ты устала и хочешь побыть одна.

Она снова безмолвно кивнула, и слезы прочертили новые дорожки.

На краткое мгновение Ева моргнула, а Измаил уже скользил языком по ее лицу, бережно собирая горячую влагу.

Это должно было быть омерзительным, тошнотворным, но ничего кроме облегчения девушка не чувствовала. Если все окончится только этим, она переживет. Она окунулась в эту спасительную мысль, отчаянно зажмурившись. Нежная плоть языка ласкала ее щеки и глаза, рука с длинными изящными пальцами опустилась ей на живот, заставив внутренне похолодеть.

«Он не уйдет? Мне снова придется защищать свою жизнь?»

Стиснув зубы и сжав в кулаки руки, Ева готовилась дать отпор.

Она распахнула глаза и, задержав дыхание, судорожно выдохнула.

В своей комнате девушка была одна.

Вампир Измаил сдержал обещание. Но плохое предчувствие отчего-то ее так и не отпустило.

…

5 глава

С дрожащим шипением сквозь зубы, Ева спустила ноги с кровати. Спина ныла от такого наплевательства собственным самочувствием, но девушка должна была убедиться, что дома больше никого нет.

Прихрамывая и сутулясь, она медленно обошла каждый закуток квартиры начав с того, что заперла входную дверь. В кухне и коридоре, даже в предутренних сумерках (часы показывали половину четвертого), Ева различила кровавые разводы и следы. Была дорожка из отпечатков ладони. Ее ладони — во время борьбы с Филиппом она порезала себе запястье левой руки. К слову…

Ева посмотрела на свою руку. Чуть выше сгиба кисти образовалась толстая кровавая корка. Странно, но рана совсем не болела.

Холодильник, несколько шкафчиков и столешница, а также весь пол, покрывали потемневшие пятна и брызги, что при свете лампы наводили на мысль о страшной бойне. И не подумаешь, что практически вся кровь здесь принадлежала вампиру. Еве сделалось не по себе.

С кухни она вернулась в свою комнату, включила свет и открыла дверцу платяного шкафа. С обратной стороны находилось зеркало во весь рост. Пора было оценить нанесенный ей ущерб.

Что ж, чего-то подобного она и ожидала. Растрепанный, свисавший над правым ухом пучок темно-каштановых волос, слипшиеся от крови пряди, изуродованная зеленовато-лиловыми синяками шея, шишка на виске, тело все в ушибах и царапинах, с большим кровоподтеком на бедре и толстой коркой на запястье.

Лишь одно хоть как-то утешило Еву: на ней не было ни одного следа от укуса, чего девушка боялась более всего.

Укус вампира чаще всего сравнивали с тяжелыми наркотиками. Однажды попробовав, человек хотел этого снова и снова. Физической ломки не было, но была психологическая: людям нелегко было забыть то непередаваемое чувство наслаждения, что вампиры дарили им во время своего кормления. Равноценный обмен — как считали многие. Ты им — кровь, они тебе — наслаждение.

«И никакого вреда, не больше, чем от оргазма», — говорили одни.

«Никакого вреда, кроме добровольного рабства у кровососов», — утверждали другие.

Еву не интересовало, кто из них прав. Главное, она не хотела рисковать.

Бросив еще один взгляд на свою изуродованную шею, девушка передернулась от воспоминаний. Нет, определенно, она не хотела иметь вообще ничего общего с вампирами.

Растирая ладонью свое несчастное горло, пальцами Ева запуталась в цепочке. Которые она, к слову, в жизни не носила в виду их неудобства и недолговечности. Выпростав ее из-под горловины футболки, девушка озадаченно подергала цепь из мелких, ажурных звеньев белого металла, похожего на серебро. Цепочка не поддалась, явно за что-то зацепившись под футболкой. Оттянув вниз горловину податливой ткани, Ева озадаченно воззрилась на открывшуюся ее глазам картину: на левой груди, в верхней ее части, уютно сидел небольшой, с два ногтя, паучок. Искусно отлитый он вонзил тонкие лапки-иглы прямо ей в кожу, о чем свидетельствовали крохотные капельки крови. Цепочка свисала с обеих сторон от паука, подобно бесполезной декорации.

Нахмурившись, Ева обхватила тельце паука и потянула. Паук не отпустил, и лишь кожа натянулась вслед за ним. Вокруг подвески паутиной проступили вены — синие и невероятно отчетливые, будто выведенные невидимой рукой.

Ева тут же испуганно отдернула пальцы, оставив паука в покое.

— Господи, а это-то что? — прошептала она измождено.

От пережитого к горлу девушки подступила тошнота, голова немилосердно закружилась и взорвалась острой болью. Едва устояв на ногах, Ева оттолкнулась от дверцы шкафа и, в два шага добравшись до кровати, упала в нее без сил.

Несмотря на ужасные, не умещавшиеся в голове события, девушка почти моментально уснула.

…

Проснулась Ева резко и окончательно, что с ней не бывало даже накануне выпускных экзаменов в школе. Память немедленно восстановила страшные события ночи, заставив сердце пропустить удар и до болезненного зачастить о ребра.

Ева поморщилась, опустила руку на грудь и тут же отдернула, нащупав злосчастную подвеску. Приподнявшись, девушка разглядела белого паука, на всякий случай повторила попытку отодрать его от себя, но безуспешно. Как и в прошлую попытку, боли она не почувствовала.

Глухо застонав, Ева откинулась обратно на подушку и безучастно уставилась в потолок.

Что с ней сделали? Что еще сделают? Или может все-таки, позабавившись, вампиры оставят ее в покое?