Попаданец совсем не герой. Том 2 - Артем Всеволодович Туров Страница 5

он один из добрейших среди нас. Скоро в твоем мире будет много изменений. Но ты этого не увидишь. Твоя душа слишком повреждена, чтобы брать тебя с собой. Ты переродишься в том же мире, где умерла в последний раз. А если ты так стремишься отомстить здешним богам, я помогу тебе. Запомни эту руну, это руна берегини. Оставляй эту руну, только перевернутой, на свежих трупах врагов, и они попадут ко мне. С каждым оставленным знаком, я буду отправлять тебе частичку их души, и ты сможешь исцелятся быстрее. Прощай дитя, и не забывай свои корни.

А дальше я не помнила ничего. Я осознала себя только в возрасте четырех лет. Я родилась в какой-то деревеньке. Не знаю, как богиня смогла это устроить, но мои новые родителе назвали меня Марой.

— И снова здравствуй Лаир!

В себя я приходила несколько дней, постепенно возвращая свои воспоминания, и пытаясь при этом не выпасть из образа маленькой девочки, на которую, впрочем, всем было плевать. Я познакомилась с новой стороной Лаира, с чудесного мира приключений и похоти. Тут была безумная рождаемость, но вместе с этим, безумная статистика детской смертности. Ведь все что делали мои так называемые родители, это работали для прокорма и трахались. Только вникнув во внутренний мир, я наконец поняла, насколько же отличается этот мир от нашего.

У местного населения были атрофированные инстинкты родительства, ведь они постоянно рожали новых детей. Работать для прокорма, и сношаться, вот что было основой жизни простого крестьянина из империи Ар.

Чтобы вы понимали, насколько все запущено, когда мой двухлетний братик умер, упав в колодец, моя “мать” горевала всего пару дней. А на третий день он весело скакала на членах отца и его друга. Как вы поняли, ревновать супруга тоже считалось дикостью.

Как говорится, почувствуй разницу, между туризмом и эмиграцией. Даже во время “туризма”, когда я, по идее, должна была наслаждаться веселыми приключениями и потрахушками, уже тогда я понимала, что этот мир не такой уж и веселый. А вот надев на себя шкуру местной, я поняла, что это почти ад. Непонятно было, откуда берется прогресс в этом мире, и почему такое население не деградирует окончательно до животных.

Возраст согласия, и для мальчиков, и для девочек, по здешним законам начинался с тринадцати лет. Хотя должна заметить, что в этом была логика, так как здешние дети, чисто физиологически, вырастали за это время как восемнадцатилетние из нашего мира. Касаться ребенка до этого возраста, было строго запрещено. За этим строго следил деревенский старейшина. А он в свою очередь был подконтролен ордену «Стальных сердец». Насколько я понял, этот орден старался хоть как-то следить за темы небольшими нормами, которые тут присутствовали.

Самое страшное было в том, что я не имела системы. Насколько мне известно, система пробуждалась только после исполнения тринадцати лет, ни один ребенок не пробудил систему раньше.

Не скрою, сначала у меня был страх, что я так и останусь обычным человеком без системы. Но потом я решила не оставлять это на волю случая, а самой добиваться силы. Система имела простое правило, если ты добиваешься высоких результатов в одной из характеристик, или изучаешь какой-либо навык выше, чем системный десятый уровень, то она автоматически подключается.

Самым простым в этом случае, было начинать с медитации. Для этого просто нужно дисциплинировать мозг и познать внутреннее спокойствие. Так что кроме тех нескольких часов, когда я помогала родителям на поле, я сидела за домом и медитировала. Кроме этого, я занималась разве что метанием камней, развивая глазомер для навыка метание ножей. К физическим тренировкам я пока что не тянулась, так как считала свой возраст слишком ранним.

К своей огромной семье я не чувствовала ничего. Во-первых меня, как человека из двадцать первого века, коробило такое отношение к ребенку. Во-вторых, я знала, что скоро уйду из этой деревни, и постараюсь забыть о ней навсегда.

Однажды “мама” попыталась поговорить со мной, чтобы я играла с другими детьми в свободное время, но я не придала этому значение. Да и она забыла про меня, почувствовав свой родительский долг исполненным.

В шесть лет я начала серьезно заниматься гимнастикой. Посчитала это самой хорошей дисциплиной для развития тела ребенка. Я пыталась крутить сальто и шагать на руках. Делал целых пять отжиманий на ветке дерева и т. д.

Параллельно с этим я начала медитации для сбора ки из тени, и для развития магического зерна. Первые несколько месяцев, я не видела никаких результатов от тренировок в этих дисциплинах. Была даже мысль что я маюсь фигней. Действительно очень сложно узнать о крошечном прогрессе без системы, но я не отчаивалась, и не опускала руки, готовя свое тело для грядущей мести.

Глава 3

После того, как мне исполнилось восемь лет, родители попытались отменить мои тренировки. Мать решила, что я должна заботится о не малой живности у нас во дворе. До этого этим занимался мой старший брат, которому уже исполнилось десять, и он пошел по стопам отца, то есть стал гончаром. У него данная работа занимала почти все утро, примерно четыре часа. Но в отличии от него, у меня были планы, так что я просто делала все быстрее, принимая это все как тренировку. Так что я делал все в четыре раза быстрее. Долгая культивация ки, дала свои результаты, и мое тело было сильнее чем у сверстников, хотя не так уж и много.

Все бы хорошо, только моих родителей начало не устраивать, что я занимаюсь какой-то фигней, вместо того чтобы помогать семье. Так что на меня возложили еще и поливку огорода. Для справедливости лишь малую часть. Но это занимало еще больше времени и сил.

Также моя, так называемая мать, начала настаивать, чтобы я общалась со сверстниками. Не знаю с чего вдруг они так рьяно взялись заботится обо мне. Но не суть, в деревню я не выходила. Мой распорядок и так был максимально нагружен, заставляя пахать день и ночь. Я качала все характеристики, как будто бы у меня действительно была система, и никогда не отчаивалась. А когда наступали минуты хандры и отчаяния, ведь у всех бывают минуты слабости, я просто вспоминала рожу третьего принца, и злоба гнала меня вперед.

В одиннадцать лет я начала просится на охоту, с местными охотниками. Родители были против, но я сбегала из дома, и преследовала их. Тем не оставалось ничего, кроме как принять