Жизнь в эпоху перемен. Книга вторая - Станислав Владимирович Далецкий Страница 5

Действительно, в начале октября, полк покинул казармы и, не дожидаясь прибытия полковой артиллерии, погрузился в эшелоны и отправился на фронт, который находился в сотне вёрст западнее Минска.

Перед отправкой на фронт Ивану Петровичу приказом по корпусу было присвоено звание младшего унтер-офицера, как грамотному солдату-добровольцу, прослужившему год в армии.

Наконец-то он примет участие в настоящих боевых действиях, о которых много слышал от ветеранов полка из тех немногих солдат, что уцелели от зимних и летних сражений на северо-западном фронте.

Летом 15-го года полк участвовал в боях под городом Просныш, где немцы предприняли наступление, планируя окружить русские армии и вывести Россию из войны, чтобы потом разгромить Францию и Англию.

В этом сражении немцы добились решающего превосходства над русскими в технике, особенно в артиллерии и боеприпасах. Против 377 русских орудий немцы имели 1256. Русские, по распоряжению командования, могли расходовать не более 5 выстрелов на орудие в день, тогда как немцы стреляли без ограничений. Перед фронтом Сибирской дивизии немцы имели трехкратное превосходство в личном составе и артиллерии.

Тринадцатого июля немцы открыли огонь из 800 орудий, выпустив за несколько часов тысячи снарядов, которые перепахали русские окопы и блиндажи. Расстроенные батальоны полка вынуждены были отойти, потеряв до трети состава рот.

Под постоянным огнём немцев остатки полка оказали серьёзное сопротивление врагу и к вечеру от полка осталось менее 500 штыков – это восьмая часть личного состава.

На следующий день немцы продолжили наступление, но сибирские стрелки сумели отбить атаку, несмотря на большие потери, что сорвало немецкий план окружения русских армий.

В результате Проснышского сражения Сибирский стрелковый полк потерял почти всех солдат и офицеров, но не пропустил многократно превосходящего врага. Отлаженная и хорошо вооружённая германская армия сломалась о дух сибирских стрелков.

Окружить русские войска немцам не удалось, но, потеряв половину солдат, и не имея поддержки артиллерии, русские войска отступили под огнём противника на 500 вёрст в глубину страны, пока не остановились под самой Ригой.

Во время этого сражения Иван Петрович проходил обучение в тылу на пополнение личного состава полка и не мог участвовать в сражении, хотя и числился в составе полка, не имея личного оружия и командиров, кроме унтер-офицеров, проводивших подготовку новичков к боевым действиям на фронте.

Теперь, в вагоне эшелона, Иван Петрович, вспоминая рассказы ветеранов полка о сражениях с немцами, испытывал холодок в душе, понимая, что его стремление изменить свою жизнь достигло такого предела, когда может внезапно закончиться и сама жизнь в боях на фронте.

Однако обратной дороги нет, и пришла его пора принять участие в бессмысленной войне, затеянной бездарным царём, и ставкой на участие Ивана в этом вселенском безумии будет его жизнь.

III

Железная дорога была забита эшелонами с войсками и беженцами из захваченных немцами территорий, и Сибирский полк, двигаясь с остановками, лишь на вторые сутки добрался до Минска, где получил приказ занять позиции под Сморганью у города Крево, что в 100 верстах на северо-запад от Минска, и сменить там изрядно потрёпанные немцами пехотные части.

К месту дислокации полк двинулся пешим ходом, сопровождаемый армейским обозом, но по-прежнему без артиллерии, ибо орудия должны были оставить сменяемые войска. К исходу третьего дня солдаты, измученные переходом по раскисшей дороге и промокшие насквозь от мелкого моросящего постоянно дождя, добрались до места назначения.

Третий батальон Ивана Петровича занял позиции у деревни Войташи, которая полностью выгорела под обстрелом немцев, оставив лишь головешки от дворовых построек и изб.

Линия обороны располагалась в низине, на лугу, была не обжита и не обустроена, и батальоны немедленно принялись укрепляться в обороне и строить блиндажи в преддверии наступающей зимы.

На следующий день, по прибытию, выпал снег, похолодало и жизнь в землянках, наспех вырытых прежними обитателями, становилась невозможной. Батальон разделился надвое: одна часть укрепляла траншеи и укрытия от немецких снарядов, натягивала колючую проволоку против вражеской пехоты, а другая часть строила блиндажи для зимовки во второй линии обороны саженей в 300 позади переднего края.

Немцы были впереди в версте, занимая возвышенность, с которой прекрасно была видна линия обороны русских войск, что позволяло вести прицельный артиллерийский обстрел русских позиций, чем немцы немедленно и воспользовались, заметив перед собой свежие части. От немецкого обстрела погибло трое бойцов и несколько, получив ранения, отбыли в тыл на излечение – для них война временно закончилась, не успев начаться, а для погибших война закончилась навсегда.

Поняв уязвимость позиций полка для немецкой артиллерии, командир полка приказал все работы проводить только ночью, чтобы избежать потерь личного состава.

Так и повелось: днём солдаты отсыпались все, кроме боевых расчётов, а ночью занимались рытьём второй линии траншей на переднем крае, установкой проволочных заграждений и минированием ничейной полосы, а также обустройством тёплых блиндажей для личного состава во второй линии обороны.

На переднем крае блиндажи заливало водой, стоявшей в земле на глубине аршина, и построить укрытия было невозможно. Вода хлюпала под ногами и в траншеях первой линии обороны. Разумнее было бы оставить низину для боевых дозоров, а оборону перенести во вторую линию, что была несколько выше и без подземных вод, но приказа такого не поступало, и приходилось мириться с неудобством обороны с водой в траншеях по щиколотку сапог, которые у многих солдат прохудились и пропускали воду и траншейную грязь, пока влагу не прихватили морозы.

За месяц ночных работ батальон Ивана Петровича вполне обжился на новом месте и полк подготовился к возможному наступлению немцев, поставив проволочные заграждения и мины на нейтральной полосе, отрыв траншеи в полный профиль и укрепив блиндажи лесом, что заготавливали в тылу и подвозили ночами на подводах.

Блиндажи для зимовки и укрытия от немецких снарядов отстроили добротно, установили в них железные печурки, дощатые двери и зимовка батальона обещалась пройти вполне благополучно, если бы не две неожиданные напасти: пища и дерьмо.

В обозном батальоне кормёжка солдат была вполне удовлетворительная. Интендант, имея связи на складах, выбирал все положенные продукты хорошего качества, и далее кашевары готовили пищу в стационарных условиях: щи и каши с мясом, хлеб свежий, и даже сахару иногда перепадало по куску. Многие обозники лишь в армии впервые попробовали мясо и от добротного питания, несравнимого со скудным крестьянским столом, поправлялись и подрастали.

В стрелковом полку поначалу, на подготовке, пища тоже была удовлетворительная, и неприхотливый в еде Иван Петрович вполне довольствовался солдатским столом.

Однако, с переходом на фронт, солдатский стол оскудел и ухудшился качеством. Интенданты на пути от воинских складов до передовой линии