С. ДУБНОВ - КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ЕВРЕЕВ Страница 50

Перед смертью Ирод разделил иудейские земли между своими тремя сыновьями: Архелаем, Иродом Антипою и Филиппом.

Прежде чем вступить во власть, наследники должны были получить на это согласие римского императора. Главный наследник Архелай, по окончании семидневного траура, явился в храм и обратился к собравшемуся там народу с приветственной речью. В ответ на это в собрании послышались громкие требования реформ. Народ требовал, чтобы новый царь облегчил бремя государственных податей, отменил налоги на предметы первой необходимости и освободил всех политических узников, томившихся в тюрьмах при Ироде. Архелай обещал исполнить эти требования после того, как император утвердит его в царском звании. Но народ не хотел ждать, начались волнения. Эти волнения усилились с наступлением Пасхи, когда тысячи богомольцев из разных городов съехались в Иерусалим. Архелай решил подавить восстание в самом зародыше. По его приказанию солдаты бросились на собравшийся близ храма народ и убили около 3000 человек; приезжие богомольцы вынуждены были покинуть Иерусалим накануне Пасхи. После этого, ставший ненавистным народу, Архелай поехал в Рим, чтобы исходатайствовать у императора Августа утверждение в царском звании. Туда же вскоре отправились и его братья, чтобы хлопотать каждый о себе.

Охрану порядка в Иерусалиме принял на себя римский полководец Сабин. Но грубость и алчность Сабина еще более раздражали жителей. В столице и по всей стране происходили народные восстания с целью низвержения ига римлян и ненавистных "иродиан". Испуганный Сабин должен был запереться в царском дворце со своими воинами. Тогда на выручку ему явился главный римский наместник Сирии, Вар, с многочисленным войском. Вар жестоко наказал восставших иудеев, 2000 человек он распял на крестах.

Император Август утвердил наследников Ирода в их правах. Архелай был назначен правителем южной части Иудеи со столицей Иерусалимом; при этом он получил только звание "этнарха" (начальник племени), но не царя. Ирод Антиппа был признан правителем северной области – Галилеи, а Филипп получил на свою долю северо-восточные области, за Иорданом. Но Архелай недолго пользовался властью. Уверенный в покровительстве Рима, он жестоко притеснял народ. Подобно своему отцу, он по личному усмотрению назначал я смещал первосвященников, а иногда открыто нарушал законы еврейской веры. Евреи отправили в Рим послов, которые жаловались императору на беззакония Архе.дая. Тогда император вызвал Архелая в Рим, лишил его власти и сослал в далекую Галлию. Южная Иудея с Иерусалимом перешла под непосредственную власть Рима – и ею стали управлять прокураторы, или наместники, назначавшиеся римским императором (6 г. христианской эры).

Гилель и Шамай. Управление Ирода и его преемников было тягостно еврейскому народу больше всего потому, что эти правители старались насаждать в Иудее греко-римские нравы и обычаи, противные духу иудаизма. Лучшие люди в народе видели, что от любителей римских обычаев еврейству грозит такая же опасность, как некогда от эллинистов – поклонников греческой образованности. Эти лучшие люди, принадлежавшие к партии фарисеев, стремились к тому, чтобы оградить внутреннюю жизнь народа от дурных влияний извне. Они давали направление деятельности главного законодательного учреждения – Синедриона. При вступлении Ирода I на престол во главе Синедриона стояли великие законоучители – Шемая и Авталион. Эти духовные воЖДИ заботились о распространении книжного образования в народе. Под их руководством способные люди изучали писаные и устные законы иудейства. Когда Шемая и Авталион умерли, руководителями Синедриона сделались законоучители из фамилии Бне-Батара, но они недолго занимали свои почетные места. Однажды, накануне Пасхи, в Синедрионе обсуждался какой-то трудный религиозный вопрос, которого никто из ученых не мог разрешить. Тогда в собрание пригласили молодого ученого из Вавилонии, который остроумно разрешил поставленный вопрос, сославшись на слышанное им мнение Шемаи и Авталиона. БнеБатара должны были уступить свое первое место в Синедрионе молодому ученому, который вскоре прославился в народе под именем Гилеля.

Гилель родился в Вавилонии, в знатной семье, происходившей, по преданию, от царя Давида. В ранней юности он прибыл в Иерусалим, чтобы учиться в школе Шемаи и Авталиона. Будучи чужим в столице, он терпел там сильную нужду, но его страсть к учению победила всякие трудности. Предание рассказывает, что однажды, в зимний вечер, Гилель не был допущен к слушанию лекций Шемаи и Авталиона, так как не имел чем заплатить привратнику за вход в школу. Не долго думая, Гилель взобрался снаружи на стену школьного здания, приник к окну и в таком положении прослушал лекции своих учителей. Углубившись в смысл читаемого, он не чувствовал, как холод пронизывал его тело и как снег покрывал его толстым слоем. Только на рассвете бедного Гилеля нашли почти окоченевшим у окна и с трудом привели его в чувство. – Гилель приобрел такие обширные познания в Законе, писаном и устном, что вскоре был избран членом Синедриона, а затем и председателем ("наси"). Он сделался величайшим законоучителем своего времени. Подобно тому, как вавилонянин Эзра некогда распространял в народе Священное Писание, так его земляк Гилель распространял "устное учение", которое в позднейшее время расширилось и было записано под именем "Мишны".

Заслуга Гилеля состояла в том, что он связал накопившиеся в иудействе устные предания с писаными библейскими законами. Он также устанавливал новые законы, выводя их из мыслей и выражений Библии. Но особенно прославился Гилель как творец нравственного учения, основанного на самых возвышенных истинах библейского иудаизма. Гилель считал религию средством для нравственного совершенствования личности. "Обязанности человека к ближнему" он ставил еще выше, чем "обязанности человека к Богу". Один язычник, желавший принять иудейство, но страшившийся обилия иудейских законов и обрядов, обратился к Гилелю с просьбой передать ему в нескольких словах сущность еврейского вероучения. И Гилель сказал ему: "Что тебе неприятно, того не делай другому – вот сущность Торы, а все остальное есть лишь объяснение к этому. Ступай, учись!". О человеколюбии Гилеля рассказывают следующее. Один человек держал с кем-то пари о том, что ему удастся вывести Гилеля из терпения и рассердить его. Является этот человек к Гилелю накануне субботы, когда тот умывался в бане, и вызывает его по спешному делу. Когда Гилель, прервав купание, вышел к посетителю, последний предложил ему какой-то пустой вопрос, на который кроткий учитель ответил, однако, очень приветливо. Спустя несколько минут, дерзкий посетитель является опять с другим праздным вопросом, затем – в третий раз, но всякий раз Гилель дает ему ответ в самом ласковом тоне. Наконец, посетитель потерял терпение и в сердцах воскликнул: "Таких как ты, Гилель, пусть будет поменьше в Израиле!" – "Почему же, сын мой?" – кротко спросил Гилель. "Да я из-за тебя пари проиграл", – ответил тот. "Лучше, чтобы ты проиграл пари, – сказал Гилель, – чем чтобы я потерял терпение".

Любимыми изречениями Гилеля были: "Люби мир и водворяй его везде, люби людей и приближай их к закону Божию". "Не суди своего ближнего, пока не станешь в его положение". "Если не я за себя, то кто же за меня? Но если я только за себя, то что я значу?" "Кто старается прославить свое имя, тот теряет свое имя; кто не приобретает новых познаний, теряет и прежние".

Одновременно с Гилелем обязанности председателя Синедриона исполнял другой великий законоучитель, Шамай. Он отличался от Гилеля и по духу своего учения, и по личному нраву. Шамай не допускал никаких облегчений в исполнении законов и запрещал многое из того, что Гилель разрешал. Он ставил в религии выше всего строгое исполнение правил и обрядов. Вместе с тем он был очень суров и высокомерен в обращении с людьми Когда язычник, желавший перейти в иудейство, попросил Шамая сказать ему в нескольких словах ("пока он будет стоять на одной ноге"), в чем сущность еврейского вероучения, суровый учитель прогнал его. Гилель же ласково принял искателя истины и привлек его к иудейству вышеупомянутым изречением, которое сводит всю религию к началу любви к ближнему. Другой язычник – рассказывает предание – пришел к Шамаю и заявил, что хочет принять иудейство, но с тем, чтобы соблюдать только писаный закон, а не устный. Шамай резко отверг это предложение. Гилель же согласился принять язычника в общину иудеев и стал его обучать. В первый день он показал ему буквы еврейского алфавита по порядку, а на другой день – те же буквы в обратном порядке. На вопрос ученика, почему его сегодня обучают иначе, чем вчера, Гилель ответил: "Нет, это одно и то же, только в различных видах.

Таково и отношение устного учения к писаному". Когда эти двое новообращенных потом встретились, они сказали: "Суровость Шамая едва не оттолкнула нас от святыни, кротость же Гилеля ввела нас туда".