Александр Баунов - Миф тесен Страница 51

А ведь буквально за день до этого с гостелевидения Новой Зеландии (TVNZ) уволился ведущий тамошнего утреннего ток-шоу Breakfast Пол Генри. В Новую Зеландию приехала из Индии министр Шейла Дикшит готовить Иг­ры Содружества (бывшего Британского содружества) в Де­ли. Во время своего телезавтрака Генри несколько раз на все лады смачно и ухмыляясь произнес ее фамилию именно так, как она читается английским глазом и слышится английским ухом — Dick Shit, дик шит, дерьмовый хер (вместо того чтобы корректно произнести его как-то вроде «Диксит», как оно звучит на хинди). То есть поступил ровно так, как поступает весь российский МИД и все российское ТВ с госпожой Псаки, которая на самом деле произносится «Саки» с долгим «а», по тем же правилам, что psalm или psychology.

Пол Генри заметил по ходу: «Я узнал про нее несколько дней назад, и с тех пор мне весело, но ничего, нормальное имя, она же из Индии». А там, ясный shit, полно алмазов в каменных пещерах. «К нам приехала госпожа Говнохренова, нет, ну послушайте, ничего страшного, вполне нормальное имя, там у них — в Индии. Я узнал про нее недавно, и с тех пор у меня хорошее настроение». Так это звучало бы в исполнении Сергея Доренко, местной разновидностью которого является Пол Генри.

Министерство иностранных дел Индии выразило протест по поводу этого «расистского и нетерпимого высказывания». «Шокирует, что такие некорректные взгляды звучат в эфире ведущего СМИ в многонациональной демократии, какой является Новая Зеландия. Такие реплики абсолютно неприемлемы и должны быть осуждены всеми благонамеренными людьми и нациями», — говорилось в заявлении МИД Индии. Должны — значит будут. Премьер-министр Новой Зеландии назвал этот эпизод в эфире «печальным и достойным сожаления».

Оба новозеландских ведущих известны самым неформальным стилем ведения эфира, за него и любимы. Лоус и Генри несут забавную чепуху на грани грубости обо всем и обо всех на свете — своих и иностранцах, и прежде всего о белых новозеландских политиках. Но именно реплика про толстого индуса удостоилась специального осуждения со стороны премьера, и Лоусу пришлось извиниться, хотя руководство радиостанции его поддержало, а Генри (за которого тоже сперва вступился его канал) — и вовсе уволиться.

Если бы Лоус и Генри шутили про британцев, про русских или про американцев (не афро) — этого бы никто не заметил. Про японцев — пожалуйста. Вот был ресторан «Япошка», стал «Япоша», но вроде бы японское посольство тут ни при чем. Пьяный русский, англичанин с лошадиными зубами и жирный янки попали на необитаемый остров. Над испанцами тоже можно, только так, чтобы это не приняли на свой счет эмигранты из бедных латиноамериканских стран. С китайцами уже сложнее. Вроде бы всех обошли, а могут обидеться. Не отошли еще от прошлого бессилия. А с африканцами, арабами, иранцами, индусами и прочими представителями развивающихся стран — с ними только серьезные отношения с целью брака. Представители бывших угнетенных народов лишены равноправного места в мире, а тут еще разные юмористы это будут подчеркивать. Кому смех, а кому и грех.

Однако, благодаря усилиям борцов с оскорблениями, помимо их воли складывается вот какое уравнение. Когда они борются с шутками против себя, они ведь консервируют то состояние, против которого восстали Махатма Ганди и остальные борцы с колониализмом, угнетением и неравноправием.

Это ведь над убогими смеяться грешно, над обиженными и обделенными, над униженными и оскорбленными. И вот индийцы кричат на весь мир: «Над нами смеяться грешно». И заставляют повторить это и новозеландского премьера, и СМИ со всемирной аудиторией.

Степень национального достоинства народа измеряется не числом выигранных процессов и не количеством запрещенных к употреблению слов, а способностью к самоиронии и спокойному восприятию шуток над собой.

Нормальный, не чересчур испорченный идеологиями англичанин, итальянец, немец и сам пошутит над собой и своим народом, и не обидится, если это сделают другие. А вот индус (мексиканец, африканец) может обидеться не только на прозвище, он может обидеться просто на слово «индус». И даже представитель великого, всех затмившего Китая может обидеться на слово «китаец».

Да, скифы мы, да, азиаты мы, да, руски мы, да, кацапы мы, да — Плюшкин и Обломов, Чичиков и Хлестаков, преступление и наказание, волки и овцы, Чапаев и пустота, Чук и Гек, человек и кошка, Бобчинский и Добчинский. Хорошо смеется тот, кто смеется над собой.

Хорошо, что верная Люба проиграла суд пани Дзюбинской. И хорошо, что МИД России не направил по этому поводу ноту протеста в Польшу. Это значит, поляки смотрят на нас не сверху вниз, а как на равных и даже наоборот — как на тех, кого надо срезать. Народы делятся на те, над которыми можно шутить, и на те, над которыми нельзя. Польский суд подтвердил, что Россия, слава богу, находится в числе первых.

А вот наши публичные спикеры, наши государственные журналисты, наши депутаты, министры, дипломаты хотят прервать это блаженное состояние. Хотят превратить нас в тонкокожих индийцев, в бывшую колонию: в людей, которые, оскорбляя сами, обижаются на любую шутку. Из сильных сделать слабыми, обидчивыми, убогими.

Оскорбление — спутник триумфа. Обида — спутник поражения. Самая оскорбляемая в мире страна — Америка. Потом Англия и вообще Западая Европа. Израиль — в третьем мире и среди левых. Россия — в Восточной Европе. Китай и Япония — в Восточной и Юго-Восточной Азии. Самые обидчивые и они же самые оскорбляющие — бедные страны третьего мира, молодые нации и государства, бывшие колонии, народы без государств. Кружевная обидчивость наших официальных спикеров находится в абсолютном и непримиримом противоречии с их же претензией на силу, славу и значительность России в мире.

Нация малая и слабая обижается, средняя — оскорбляется, посылает ответные оскорбления обратно или другому, более беззащитному адресату, сильная — отвечает на оскорбления подчеркнутой вежливостью. «Что это там шумит в прихожей, Бэрримор?» «Москва-река, сэр».

УКРАИНА И РОССИЯ

ПОЧЕМУ УКРАИНА НЕ НУЖНА ЕВРОПЕ БЕЗ РОССИИ

Поглядишь со стороны — и нет для Европы страны важнее Украины. Как и жила-то без нее так долго? Но правда состоит в том, что европейская семья без Украины не чувствует себя неполной. Она еще без много кого себя неполной не чувствует. Еще десять лет назад греки возмущались, что Брюссель выпустил брошюрку для народа об истории единой Европы и возвел ее к империи Карла Великого. Я душой был за греков, но умом понимал и Брюссель.

Европейская семья не чувствует неполноты и без гораздо более близких соседей — Румынии, Болгарии, Сербии, Македонии, Албании да и Латвии с Литвой, по большому счету, и даже без древних и давно капиталистических Греции и Кипра. Европейская семья, наоборот, бранится: зачем они у нас, зачем нам эти? «Румыния и Болгария должны быть счастливы, что вовремя заскочили в уходящий поезд», — говорил мне в 2007 году в Бухаресте отъезжающий и потому разговорчивый посол ЕС. Из европейских статистических опросов и замеров, сделанных не только до, но и в разгар и после Майдана, видно, что большинство граждан как старых, так и новых стран — членов ЕС считают процесс расширения Евросоюза завершенным.

Европейской семье на Украину по большому счету наплевать. Европейской семье не наплевать на Россию. Она делает вид, что думает об Украине, а в уме держит Россию.

Если бы за границей Украины начинался пролив, а за ним сразу Кавказ, если бы за ее границей начинался океан, Европа принимала бы решения исходя именно из своих отношений с Украиной — братская она или нет, европейская или нет, позвать — не позвать. Но европейская семья принимает решения об Украине, Грузии, Молдавии, Белоруссии, исходя из своих отношений с Россией. Даже не отношений, а просто факта ее существования на месте желательного океана.

По самым разным причинам, на которые сейчас некогда отвлекаться, а также и вовсе без причин, по привычке, она считает, что дела здесь нельзя пустить на опасный самотек. Потому что самотек может привести к расползанию России, а она вечно расползается. А этого нам не надо.

Европе Украина нужна, примерно как нам Средняя Азия: то есть не слишком, но страшно, что без нашего там присутствия и порядка придут другие: китайцы, талибы, американцы, татаро-монголы, Чингисхан. Нет уж, пусть лучше мы. Чтобы не пришли другие, как-нибудь привинтим их к себе, чего-нибудь наобещаем, подкинем.

Поэтому в треугольнике отношений «Европа — Россия — соседи России» не предвидится момента, когда Россия вдруг станет ближе Европе, чем Украина или любой другой наш общий сосед. Независимо от того, какой режим, какая власть, какая идеология в Москве, сосед России будет роднее Европе, чем сама Москва. Конечно, есть и открытие нового рынка, и все такое, но главная причина сближения Европы и Украины не во влечении Европы к Украине, а в отвержении Европой Москвы.