Звезды Берега - Екатерина Витальевна Белецкая Страница 51

извольте. В общих чертах это можно описать двумя словами — «горькое презрение». Словно она сожалеет о чем-то, но при этом подтвердила полностью свои собственные подозрения. О чем? Думаю, догадаться несложно. Она, кажется, в полной мере осознала Его величие, и полную несостоятельность А0 и А1. Простите, я не мастер поэтических образов, пишу, как могу. Впрочем, подобные моменты я замечал только дважды, во всех остальных случаях Д.П. была предельно собрана, давала разумные рекомендации, и настояла на отмене части программы «Капкан». Могу привести вам ее слова. «Подобные попытки производить воздействие на физические тела полностью лишены смысла. Мы не должны унижаться до бесполезной жестокости. Наша задача состоит в другом, поэтому я рекомендую вернуться к первой фазе, и обеспечивать поддержку в полном объеме до особого распоряжения. Он решит этот вопрос сам. То есть вопрос уже решен, но, пока идет программа „Обратная сторона“, мы обязаны выполнять задачу по сохранности физических тел. Тем более, что опыты уже доказали, что воздействие здесь не приносит желаемого результата там».

(Инукис Стап, руководитель группы «Капкан»)

Глава 8 (часть 1)

8

Звезды-тени

— Панкриатитчикам привет! — возвестил Скрипач, входя в комнату к Таенну. — Ну, как ты тут? Болит?

— Да нет, — Таенн, до этого что-то читавший, отложил книгу. — Ноет слегка. Таблетки съел, микстуры выпил. Мужики, дайте пожрать, — взмолился он. — Я сейчас от голода сдохну!

— Только бульон, — строго ответил Ит. — Есть будешь завтра. Не переживай, сейчас уберем ощущения, это просто.

— Вы хоть шлемы снимите, что ли, — усмехнулся Таенн. — Просто… как отлетали-то?

— Нормально, посмотришь потом. Ит чуть в воду не вписался, но вышел. Красиво вышел, — с уважением в голосе произнес Скрипач. — Рефлексы у него, понимаешь. И опыт. Вот и вышел. Ветра напугал, прикинь?

— Быть не может.

— Ну, вот так, — пожал плечами Ит. Стащил с головы шлем, и мысленно порадовался, что утром догадался собрать волосы в хвост, хоть не уделал голову до состояния швабры, как тот же Эдди. — Ты ходил?

— Ходил понемногу. Почему у вас на кухне нет еды? — с горечью спросил Таенн.

— Потому что мы умные, и всё убрали, — тоже стаскивая шлем, проворчал Скрипач. — Поверь, твой панкреатит — далеко не первый, который нам встретился на жизненном пути. И даже не второй. Ожил. Забегал. Знакомая тема, да, Ит?

— Ну, еще бы, — согласился тот. — Сейчас мы с тобой, Таенн, позанимаемся, и спать пойдем.

— Устали? — спросил Таенн.

— А ты как думал, — Скрипач зевнул. — Весь день, считай, на ногах. Слушай, тут такое дело… завтра с нами в ратушу сходишь? Народ поговорить хотел, да и мы сами тоже. Как по ощущениям, дойдешь?

— Да куда я денусь, дойду, конечно, — успокоил Таенн. — Чего-то мне не по себе, ребята, — признался он после секундного молчания. — Вы пока там бегали, я тут думал, думал… Понимаете, здесь же много всего странного есть, не только рыбы с самолетами, или та же дорога. Айрин ведь вам что-то рассказывала?

— Да, причем много, — кивнул Ит.

— Так вот. Рассказывала она то, что успела увидеть. И пробыла тут, относительно меня, к примеру, совсем недолго. А тут, ребята… тут такое встретить можно, что… — Таенн вздохнул. — В общем, давайте мне хоть бульон этот ваш, и идите спать. Завтра будем пробовать разобраться.

* * *

Утром Таенн удивил — оказался бодр, весел, и готов к действию. Проверили на всякий случай. Нет, действительно, улучшился, и весьма прилично. Полдня, конечно, проходить не сможет, но вот часа три запросто на ногах выдержит. Настроение у Таенна и так было хорошее, а когда ему, о чудо, досталась на завтрак булочка и тарелка каши, он просто просиял.

— Вот что панкреатит чудодейственный делает, — заметил Скрипач. — То, понимаешь, ему марочные вина не те были, а сейчас, гляди, овсянке радуется. Эй, притормози, не спеши так, никто же не отнимет. Не торопясь ешь, говорю.

— Так вкусно же, — ответил Таенн с набитым ртом. — А почему так мало?

— Потому что понемногу надо, — объяснил Ит. — Сходим в ратушу, потом еще поешь. Вообще, мы, конечно, подумаем, как тебя вылечить полностью, и вылечим, надеюсь… но, Таенн, дорогой, столько пить всё равно нельзя.

…В ратушу пришли с небольшим опозданием — Таенн все-таки ходить быстро пока что не мог. Большинство пилотов пришло раньше, и сейчас некоторые уже занимались вычислением даты, а София выдвигала из стены длиннющие лотки с картотекой, чтобы найти нужный день. В переговорной было оживленно, пилоты сверяли календари. Их вели многие, и сейчас Ит и Скрипач имели возможность посмотреть, как у кого эти самые календари выглядят. Грегор, например, принес сумку свитков, больше всего напоминавших папирус; календари Софии оказались богато украшенными толстыми тетрадями; Оливия принесла несколько строгого вида канцелярских книг в кожаных переплетах, а вот у Ветра вариант оказался самым простым — стопки бумажных листов, желтоватых, рыхлых, скрепленных металлическими зажимами.

— Вот он, этот день, — София вытащила из лотка несколько листов, исписанных аккуратным подчерком. — Повезло, его писала я. Ветер, между прочим, где полный отчет за вчера?

— Сегодня перепишу, — проворчал Ветер. — Вчера некогда было.

— Конечно, перепишешь, — кивнула София. Взялась за лоток, чтобы задвинуть его обратно в стену, но тут Ит, до того момента молчавший, произнес:

— Не торопись, не убирай пока.

— Зачем?

— Нужно будет еще кое-что поискать, — ответил Ит.

— Что именно? — нахмурилась София.

— Упоминания о двоих людях. Тоц и Феликс.

— Они не наши, их тут не может быть, — возразила София. — Хотя Тоц, конечно, прилетает, но…

— Давай все-таки посмотрим, — попросил Ит. — За период… ммм… три декады до нашего появления.

— Ну ладно, — пожала плечами София. — Но одной будет долго. Грег, иди сюда, поможешь мне.

Таенн и Скрипач пока что сидели в уголке молча, и ждали. Постепенно народ расселся по местам, и разговоры стали стихать, только в углу, возле выдвинутого лотка тихо переговаривались и шуршали бумагами София и Грегор.

— Можно начинать? — поинтересовался Ит. Свой календарь он тоже прихватил, хотя особенного смысла в этом не было. Поэтому сейчас он положил календарь перед собой, и встал