Мишарин Петрович - Тернистая дорога к звездам Страница 52

— Хорошо, доступ на монтаж вы получите, приступайте к созданию фильтров немедленно — попросил Граф.

Устинов занимался своим делом, но его иногда раздражала эта повышенная секретность — никто ничего не знает, ни у кого не спросишь. Каждый знает только свою задачу. Директор объекта и не знаю — зачем, с какой целью ползают люди на крыше, что делают, нервничал он. Так надо… кому надо?.. Ответ всегда один — Роман Сергеевич в курсе. Кто бы сомневался…

Шли дни и недели, Устинов полностью погрузился в работу, то давая указания, то проверяя отдельные собираемые узлы. Схемы, провода, приборы крепились к внутренней оболочке звездолета, и сейчас он походил на ощерившегося ежа или неизвестный инопланетный организм громадных размеров. Готовые участки зашивались панелью, на которой красовались разноцветные лампочки-индикаторы разных размеров и мониторы приборов.

Сам Устинов и его люди, привыкшие на авиазаводе к точности и аккуратности, с восхищением осматривали результаты труда. Столько схем понятных и непонятных приборов им еще не приходилось монтировать. Словно внутренности десятков новейших истребителей умещались в одной кабине.

Никто из рабочих не жалел, что перешел сюда с авиазавода. Между собой разговаривали: "Представляешь, мой внук когда-нибудь скажет с гордостью — мой дедушка собирал первый звездолет в мире. Ради этого стоит жить, а, братцы?!

Граф вылетел в Москву, появился в центр подготовки космонавтов вместе с генерал-лейтенантов Войтовичем. Руководителю центра сообщили, что прибудут два человека из центрального аппарата ФСБ, необходимо оказать им содействие, предоставить личные дела космонавтов и не препятствовать собеседованию.

Графа не интересовали пилоты, личные дела которых сразу же отложили в сторону, на вторую полку легли дела бортинженеров. Академика заинтересовали только три человека, окончившие МГУ со специализацией астрофизика и галактическая астрономия.

Он побеседовал с каждым из них, чувствуя настороженность в разговоре и непонимание — почему ФСБ интересуется астрономией. Вопросы звучали одинаково, но ответы Граф получал разные и не мог для себя определиться — то ли логика у кого-то лучше, то ли на кого-то ранг ФСБ действует более подавляюще.

Первым он беседовал с Михаилом Юрцевым:

— Скажите, верите ли вы в существование гипотетической планеты Глория, на которую иногда делают ставку астрологи, и каков там уровень развития жизни?

— Вы сами ответили на свой вопрос.

— А я верю в существование разумной жизни в других галактиках. Как вы считаете, где необходимо искать в галактике эту жизнь?

— Странный вопрос для сотрудника ФСБ.

— И все же.

— Около красных и желтых карликов. Не знаю — понятен ли вам ответ.

Граф поблагодарил Юрцева и пригласил Сергея Батищева — получил ответ, словно под копирку. Следующим был Николай Михайлов. На первый вопрос он ответил так: "Планета гипотетическая и этим все сказано. Но если предположить, что там есть жизнь, то уровень развития не выше нашего. Если бы НЛО были с этой планеты, то земляне уже давно были бы друзьями, а скорее всего рабами. Расстояние небольшое до возможной планеты для НЛО".

На второй вопрос он ответил более подробно, чем его коллеги: "Около подобных Солнцу планет, то есть красных и желтых карликов. На примерном расстоянии от Солнца до Земли, на расстоянии, позволяющем иметь среднесуточную температуру от нуля до тридцати градусов.

— И есть такие планеты?

— Да, их более тысячи, не так много, как кажется, но разброс очень велик. Много непонятного и неизведанного в космосе. Даже на земле, например, вопросы ФСБ о космосе.

Граф усмехнулся.

— Сейчас, Николай, вы дадите подписку о неразглашении, и мы продолжим разговор.

— Подписку, о чем, о жизни в космосе?

Генерал пододвинул ему листок, он прочитал и расписался.

— Я не сотрудник ФСБ, Николай, я академик и руковожу, если можно так выразиться, другим центром подготовки космонавтов. Генерал действительно из ФСБ, а я нет. Не желаете перейти ко мне?

— К вам?.. Я даже не знаю, как вас зовут… И почему я должен переходить?

— Роман Сергеевич. Буду откровенен с вами, центра еще нет, но я подбираю людей, трех вполне достаточно. Должен переходить… вы не должны. Я имею полномочия приказывать вам и вашему начальнику центра, но я этого не сделаю. Выбор за вами, я лишь могу предложить полет к звездам.

— Моя подготовка практически завершена, Роман Сергеевич, и я надеюсь в ближайшее время полететь в космос. У вас все призрачно и непонятно… Два центра подготовки… зачем?

— Вы невнимательны, Николай, я не говорил о космосе, я говорил о звездах. Почему бы не отыскать планету около красного или желтого карлика, как вы говорили. Ваш центр, Николай, очень скоро закроют, он уже никому не нужен. Хотя нет — через год я заберу его себе и перепрофилирую.

— Роман Сергеевич, в это невозможно поверить, в то же время здесь не место для розыгрышей. У нас нет ракет, летающих со скоростью света, но и на такой лететь до карликов от восьмидесяти до миллиарда лет. Это новый тест администрации по психологии и логике?

— Я не создаю ракет, Николай, и не интересуюсь скоростью света — все это, не создавшись, устарело. Хотите лететь к звездам — пишите заявление на увольнение из центра. Сутки проститься с семьей, скажете, что вас переводят, адрес пришлете позже, звонить можно. Завтра вечером генерал встретит вас у ворот центра, если решитесь. Свободны.

Николай встал.

— Разрешите вопрос, Роман Сергеевич?

— Да, Коля, спрашивай.

— Где находится ваш центр?

— В России.

— Ясно.

Двум другим предложение о переходе в учебный центр Графа делал Войтович. Вечером следующего дня он забрал всех троих.

Ребята летели на самолете и удивлялись — ничего себе, целое купе каждому, как в поезде. Через час бортпроводница объявила, подойдя к каждому:

— Роман Сергеевич приглашает вас на ужин в гостиную.

— В гостиную, в какую гостиную? — спросил Батищев.

— Пойдемте, я покажу, — улыбнулась бортпроводница.

Они проходили мимо, когда выходил генерал, Михаил успел заглянуть и понял, что каюта генерала побольше. Впереди их ждал сюрприз — огромная, на их взгляд, комната, посередине стол и пять кресел. Поджаренная свининка на косточке, салаты, огурцы, помидоры, капуста, ваза с фруктами, бутылка коньяка и бокалы. Они расселись по двое с обеих сторон, главное место пустовало.

— А это?… — Николай обвел все вокруг.

— Это личный самолет Романа Сергеевича, — пояснил Войтович.

— Александр Павлович, расскажите нам о нем, — попросил Михаил.

— Что рассказывать… академик, гений, дважды герой России, отец звездолетов, на которых вам предстоит летать. Человек, который научился прорывать пространство и время. Гений, одним словом, по-другому не скажешь.

— А какая скорость у звездолетов? — спросил Сергей.

— Молодой человек, вы невнимательно слушали, звездолет не имеет скорости, он прорывает пространство. Координаты вводятся на земле — вжик и ты в любой точке галактики.

Вошел Граф, генерал встал, встали и парни.

— Прошу садиться.

Бортпроводница налила всем коньяк, Граф поднял бокал:

— Лучший из вас через год-полтора отправится к звездам. За первого среди звезд.

Он отпил глоток и приступил к ужину, за ним все остальные.

— Роман Сергеевич, разрешите вопрос? — спросил Николай.

— Давай.

— Что нужно, чтобы стать лучшим?

Граф улыбнулся.

— Правильный вопрос, молодец. Выучить астрономию, лучше, чем ваши преподаватели в МГУ, освоить навыки исследования, научиться управлять звездолетом и кушать молча. Видите — совсем не много, за год справитесь.

Парни уткнулись в тарелки, кушали. Граф окончил трапезу, встал, показывая жестом, чтобы никто не вставал.

— Посплю, еще часа три лететь и вам советую.

В центре подготовки космонавтов не понимали, почему трое подали рапорта на увольнение, связывая это с появлением сотрудников ФСБ центрального аппарата. В том, что их заставили это сделать — никто не сомневался. Но почему, что они могли сделать? Видимо, где-то сболтнули лишнего — другой версии не было.

Начальник центра не высказывал своего мнения, поддерживая общую версию. Но он знал, что ребят приказали рассчитать в полчаса, значит, срочно забрали куда-то. А куда может забрать ФСБ?..

Занятия в центре шли своим чередом, но психологическая атмосфера стала напряженной. Начальство, ранее бывавшее еженедельно, центр не посещало, новые планы и задачи не поступали. Все чувствовали, что что-то произошло, но понять не могли. Скрипя зубами, смотрели телепередачи про американские достижения в космосе и о новой ракете-носителе, способной развить скорость света. Американцы утверждали, что через три года смогут достичь окраин солнечной системы, о чем недавно не могло быть и речи. Они первые в космосе и на другую планету впервые в мире ступит их астронавт.