Фред Стюарт - Золото и мишура Страница 54

«Неисповедимы пути человеческого сердца, — подумала Эмма, — Особенно моего сердца…»

Холодные ветры, дующие с Аляски, сжали своими ледяными пальцами примостившийся возле самого залива город; они просачивались в щели неплотно пригнанных окон, охлаждая жилища и заставляя жителей Сан-Франциско дрожать под одеялами. Двое мужчин, поднимавшихся по Ринкон-Хилл в три часа утра, не дрожали от холода, потому что давно уже привыкли к нему. Звали их Баркер и Фарнсворт, семнадцать лет назад в Англии их признали виновными в поджогах и убийствах всего по двадцати трем пунктам обвинения. Они были тогда перевезены в Австралию и десять лет провели на крошечном островке Норфолк, расположенном в Тихом океане в шестистах милях к востоку от побережья Австралии. Существование на острове было настолько невыносимым, что некоторые заключенные умоляли о смерти, лишь бы не попасть на Норфолк. Как Баркер, так и Фарнсворт неоднократно подвергались порке кнутом; Баркер как-то заработал в один день две сотни ударов. Однако порка была всего лишь одним из многих ужасов острова Норфолк. Баркер подвергся как-то даже так называемой «порке в трубе» — это когда деревянную затычку с крохотным отверстием, просверленным насквозь, вставляют в рот заключенному, чтобы ему почти невозможно было дышать. Еще ему делали «орлиную растяжку» — нечто вроде распятия, после чего Баркер несколько дней оставался парализованным. Фарнсворту доводилось провести несколько дней в «мокрой камере»: в специальную камеру наливали воды и запирали там заключенного, который, находясь по пояс в воде, неминуемо тонул, если только засыпал и падал на пол. Гнусная, садистская сторона британской пенитенциарной системы достигла своего дьявольского расцвета именно на Норфолке, откуда ни одному заключенному не удавалось убежать.

Отбыв в конце концов положенный срок, эти двое были отправлены на Ван-Дименову Землю (в Тасмании), где они находились на положении условно освобожденных. Но как только Баркер и Фарнсворт оказались за тюремными стенами, они быстренько устроили побег и, подобно многим другим парням из Австралии, двинулись на золотые земли Калифорнии. Превращенные с помощью британской исправительной системы в жестоких скотов, они по прибытии в Сан-Франциско примкнули к одиннадцати тысячам таких же крутых парней из Австралии. Их тут прозвали «сиднейскими утками», а эти два слова вселяли ужас в сердца даже самых храбрых из калифорнийцев.

Когда Баркер и Фарнсворт достигли холма, они увидели на вершине дом Скотта Кинсолвинга. В окнах света не было, хотя сам особняк был хорошо виден, возвышаясь над склоном.

Фарнсворт тащил с собой галлоновую емкость лампового масла.

— Думаю, приятель, что эта работенка не окажется для нас очень уж пыльной.

— Ага, только вот этот проклятый ветер, — как бы нам заодно и весь город не спалить.

— Не впервой ему гореть. Слейд говорит, что пожар только повышает цену на землю.

Баркер прищелкнул языком, и под ревом северного ветра они начали подниматься на холм.

Кан До вместе с женой и детьми проживал в четырехкомнатном коттедже, который Скотт построил рядом со своим особняком. В тот момент, когда Кан До встал, чтобы помочиться в ночную посудину, через окно спальни он вдруг заметил какое-то мерцание.

— Пожар… — прошептал он, а затем, отпрыгнув от горшка, что было силы закричал: — Пожар!!!

Выбежав из дома в чем был, Кан До кинулся к пожарному колоколу, который предусмотрительно был повешен Скоттом. В практически деревянном городе пожар представлял собой настоящее бедствие. Одной из главных причин того, почему великий пожар на Рождество 1849 года принес такой огромный ущерб, было почти полное отсутствие помп: только две помпы с ручным приводом, годные для тушения, имелись тогда в наличии. Чтобы исправить положение дел, после того пожара были сформированы пожарные команды добровольцев, причем у каждой такой команды был в пользовании колесно-приводной мотор для подачи воды. Пожарные волонтеры исповедовали корпоративный дух, не чужды они были и дружеского соперничества, и потому прилагали немало усилий, чтобы первыми добраться до места пожара, первыми его затушить. Где бы ни начался пожар, всех волонтеров сзывали удары Большого городского колокола, причем, особым образом ударяя в колокол, давали знать о местонахождении огня.

Штормовой ветер раздул пламя, но Кан До уже подобрался к колоколу, намереваясь привести в действие всю противопожарную систему города. Огонь уже охватил почти всю веранду и подбирался теперь к итальянской башенке. Кан До сильно дернул за веревку колокола, но к ужасу китайца, веревка лопнула и легко упала на землю. Кто-то позаботился перерезать ее, оставив всего лишь несколько нитей, с тем, чтобы при первом прикосновении веревка оборвалась. Сам колокол был укреплен на высоте приблизительно десяти футов — слишком высоко, чтобы можно было до него добраться без лестницы.

— Поджог! — закричал Кан До и побежал вверх по склону к особняку. На пределе голосовых связок он позвал: — Капитан босс! Кинсолвинг-тайтай! Горим! Спасайтесь! Пожар!!!

Поначалу Эмма решила, что все это ей снится: будто она находится в кухне, и из плиты идет дым. Затем она окончательно проснулась и поняла, что запах дыма ей вовсе не померещился. Она села на постели, протирая глаза. Взглянув в окно, Эмма увидела языки пламени.

— Скотт! — она потрясла мужа за плечо. — Скотт, проснись же!

— А?

— Здесь почему-то огонь!

Она выпрыгнула из постели, подбежала к окну и открыла его. В комнату с ревом ворвался ветер, растрепал ее волосы, задрал ночную рубашку. Эмма попыталась высунуться наружу, однако идущий от горящей веранды жар опалял лицо.

— Закрой окно! — крикнул ей Скотт. Он подбежал к двери спальни и распахнул ее. Огромные клубы дыма ввалились в комнату из нижнего холла. Эмма сильно хлопнула рамой, закрыв окно. «Не паниковать, — говорила она себе, — не паниковать!» Пронеслись мысли об Арчере, о Стар…

Скотт набросил на плечи халат.

— Беги скорей из дома! — крикнул он Эмме, — Я возьму детей!

— Нет, нет, я с тобой!

— Беги же, я сказал! — взревел он. — И скорее, пока лестницы не обрушились!

Скотт выпихнул Эмму из спальни, затем сам последовал за ней. Нижний холл, имевший футов пятьдесят в высоту, был сейчас наполнен густым дымом. Эмма, оглядываясь, побежала по галерее в сторону лестницы, а Скотт орал что было мочи:

— Мадам Чой! Мы горим! Вытаскивайте детей! Пожар!!!

Скотт помчался по лестнице, ведущей на третий этаж, и как раз в это самое время распахнулась дверь детской, и полумрак дома прорезал луч света. Мадам Чой, в ночной рубашке с оборочками и в таком же ночном чепчике, выбежала с двумя детьми на руках.

— Мадам Чой, слава Богу! — воскликнул Скотт, одолевая последние ступени. — Давайте мне одного!

Ама начала тяжело спускаться по лестнице, кашляя от дыма. Один из детей заплакал. Когда Эмма оказалась на верхней площадке главной лестницы, она услышала, как во входную дверь позвонили. Она увидела также, что из-за двустворчатой двери, ведущей в столовую, валит дым и видны отблески огня. С упавшим сердцем она догадалась, что та часть дома тоже объята пламенем. Спускаясь по главной лестнице, Эмма увидела, как Кан До разбил стекло в одной из створок двери, просунул руку и изнутри открыл замок. Едва только он распахнул входную дверь, как в дом с ревом ворвался ветер.

— Тайтай! — крикнул Кан До, увидев на лестнице Эмму. — Благодарит Бога, вы о'кей…

— Закрой двери, Кан До! — крикнул Скотт, одолевший сейчас вместе с мадам Чой последние метры галереи второго этажа. Дети были у них на руках. — От ветра пламя разгорается еще больше!

И действительно, ворвавшийся ветер обратил столовую в пылающий ад. Огонь ворвался в главный холл, языки пламени, подобно оранжевым крысам, стремительно взобрались по деревянным стенам и через крышу выскочили наружу.

Натужно кашляя из-за густого удушливого дыма, мадам Чой вскрикнула и споткнулась. Упав на колени, она едва не выронила из рук Арчера.

— Господи!

Крепко держа Стар, Скотт начал было спускаться по лестнице, и только сейчас увидел, что произошло.

— Эмма! — крикнул он. — Возьми Стар!

Находившаяся на середине главной лестницы, Эмма стремительно взлетела по ступеням назад и взяла из рук мужа девочку. Скотт, не мешкая, ринулся на галерею, подбежал к мадам Чой, которая пыталась подняться на ноги.

Прижимая к себе Стар, Эмма поспешила вниз. Дым сейчас был столь густым, а пламя таким сильным, что Эмма непрерывно кашляла, а из-за рези в глазах почти ничего не видела.

— Кан До, помоги капитану боссу! — крикнула она.

Зажав нос платком, Кан До взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. С галереи навстречу китайцу бежал Скотт с Арчером на руках. Увидев Кан До, он крикнул: