User - ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ Страница 55

Равнявший честь и почести с товаром

И меч свой уподобивший косе.

Я был незряч… На расстояньи только

Прозрел и в полной мере оценил

Значение искусственных светил,

«Лжедмитриев», кем тешилась лишь полька***…

Они разъяли мозг и свет страны,

Разъединили семьи и народы

И навлекли несчастья и невзгоды,

Всходя на Кремль, под знамя сатаны.

Но я от стен Петра не отрекусь.

Петрополь мой, и тень его и слава, –

Российская извечная Держава,

Под сенью коей каюсь и молюсь.

Я прохожу по Невскому опять,

Ищу следы величия и неги,

Лечу путём привычным до Онеги

И вижу снова воинскую рать.

Рать мирная: в ней зодчий и портной,

Накинувший на стан красавиц платья

И взявший волн течение в объятья

Невы веледержавной и сумной.

СВИРЕЛЬ:

Такие вольности в стихе достойны неких

202

Властителей и сердца и ума,

Тех, чья «машина образов»**** сама

Уводит в Космос от библиотеки…

Не он ли сам с мною говорит?

Есенин, не твои ли откровенья

Продлили жизнь и строй стихотворенья,

В чей стан ты дверь сегодня отворил?

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Да, это я. Учти, Свирель, – не трушу,

Вступив на паперть Пушкинских высот,

Вхожу спокойно в этот светлый грот

И крест и мост движеньем не нарушу!

Я продолжаю Блока разговор

О мирной рати. – Другам в назиданье

Дано высокое и долгое страданье,

Мозгам на память и сердцам – в укор!

У мирной рати Вавилона стать,

Могущество всеведенья Закона,

Вершащего всегда и непреклонно

Небесной сути огненную рать.

Великих зёрен истины собрать

Дано немногим. В мирной рати Разум

Следит за всем неутомимым глазом,

Чтоб не упасть, не вырвать, не соврать…

Не вырвать той страницы, что Вавилов

Вложил в историю науки. Знать, геном,

Вот этот маленький могущественный гном

В просторах Космоса вновь набирает силы!

И не упасть ни чести, ни уму,

Как ни толкали к пропасти уроды

Душевных сфер. И снова чтут народы

Вавиловых и к Богу Самому

Влекут, даруя память и свободу!

И не соврать лысенковским «творцам» –

В кавычки забираю это слово, –

И не убить уж нынче стервецам

Ни честь, ни мозг! Да, истина сурова,

Но честно служит дедам и отцам!

А. С. ПУШКИН:

Да, с именем великим нынче свиты

Дела вершащих славу и позор.

Но я на тех лишь поднимаю взор,

Чей жест и шаг с любовью вечно слиты.

СВИРЕЛЬ:

Поэт Мой! Ты ли в разговор вступил?!

Твой слог благословил на жизнь поэму.

Ты оживил в строках любую тему,

203

И сердце каждого любовью растопил!

А. С. ПУШКИН:

Свирель моя! Я ждал такого дня,

Когда прольюсь слезою на бумагу,

Преображая в горечь и отвагу

Ту быль, что жжёт и радует меня.

Такого дня! В календаре отмечен

Он возрожденьем Духа и сердец,

Что даровал Бог-Сын и Бог-Отец,

И без которых жить сегодня нечем.

Такого дня! О, Боже, Пётр Великий!

Стремлюсь к Тебе, рыдаю и молчу.

Тебе, мой друг, сегодня по плечу

Красой ума раскрасить наши лики!

Дерзай! Ты близок к чаше Возрожденья.

Могучей волей Ломоноса стань,

Переплавляй заржавленную сталь

Мозгов и клетей в светлый День Рожденья!

Молю Тебя, взываю к Провиденью,

Век Водолея – в помощь молодцу.

К Тебе, как к Богу-Сыну и Отцу

Стремлю свой бег – своё стихотворенье.

Наш Человек – твоё произведенье.

И Ты, наш Пётр, мечтал его создать,

Высоким и великим увидать,

Даря ему величье в День Рожденья.

ПЁТР ВЕЛИКИЙ:

Я слышу зов величественный друга

И отзываюсь вновь на этот зов.

Для повторенья брошенных азов

Мне в помощь выплыла моя Свирель-подруга.

Я повторю про Бога и людей

Ту истину, что вечно сердце точит.

Поможет мне и год – любезный кочет*****.

Владея сердцем, истиной владей!

Но сердцем не владеет нынче смерд.

И сердце не владеет им – напрасно!

О, знал бы он, как Истина прекрасна,

И что божественных в ней много черт!

Через сердца, через любовь и пламя,

Горящее в бездонности Души,

Сожги безверие и слёзы осуши,

И подними божественное знамя,

Мой город, мой великий демиург!

СВИРЕЛЬ:

О, Пётр мой, мой Царь, мой господин!

204

Портрет Твой снова с полочки снимаю,

Твоей великой Истине внимаю,

И локон, не доживший до седин,

И ус чудесный взором обнимаю!

Тебя хочу поздравить с Днём рожденья

Не только города, но собственным, Твоим,

Который в мыслях наших неделим

С Пальмирой Севера и сроком возрожденья!

Как чуден взор, как волею означен

Излом бровей и почерк ярких губ!

Весь вид, весь стан взывает к звуку труб,

И каждый миг тревогой озадачен!

И латы вторят звонким временам!

Вот-вот сорвётся вскачь Великий Воин!

Он ратной славой вечно удостоен.

И снова по балтическим волнам,

Бушприт расправив, устремится к нам

Символ могущества, уверен и спокоен!

О, Пётр Великий, вешний Пётр Примус!

Как ни смешно – так звали агрегат,

Варивший суп и кашу. Во сто крат

Ты заварил покрепче кашу, Крыму

Дав новый толк, и свет, и бот, и зов,

Открыв просторы южному Приморью,

Подав пример морскому двоеборью

И в крепость русских превратив Азов!

Манит знамён шелковых колыханье,

Прах вечности осыпавших у ног.

О, Пётр Царь, Ты молодость сберёг,

Собрав её могучее дыханье

В просторы новой ласковой волны,

Вобрав весь блеск балтического царства,

Открыв объятья русского дикарства

Разливам финской свето-тишины!

205

В овале дней свети, могучий облик

Отца России, Сына и Царя,

Неповторимого в веках богатыря,

Нам блеском дел и взора говоря:

Мир вечен, юн, един и не раздроблен,

К любви и счастью Богом приспособлен

И Богом жив, Его благодаря!

ПЁТР ВЕЛИКИЙ:

Я слышу панегирик, о, Свирель,

Твой зов и слог с небес Уральских льётся.

И что мне нынче, право, остаётся,

Как ни сказать: «Дышу» на эту трель?

Мой соловей, мой вешний птицепев, –

Так необычно назову сегодня! –

Пусть льётся песня шире и свободней,

Роняя Миру строки нараспев!

Я не мечтал запечатлеться в Слове,

Был весь в боях, в походах, на плацу,

Но не спускал лжецу и вору,

Кто рыбку лучшую присваивать в улове

Стремился, набивая свой карман,

Казну России пропуская сквозь плотину

Нечестных дел. О, горе, горе вам,

Развесивших бесчестья паутину!

Но вновь я ожил в виршах Ломоноса, –

Так северного брата я назвал.

Он для меня и нынче – идеал

Творца-учёного, подобного утёсу.

Его могуществом живёт сегодня Русь.

Его энергией напитана наука.

Тут рифма просится – скажи, какая штука!

Другой найти сегодня не берусь.

Мой правнук маленький тут вынырнул – изволь,

Мой Пушкин – Гений, баловень Эдема.

Ему подвластна каждая поэма,

Любая вера и любая боль.

В его строках дышу теперь безбрежно,

Скачу по Невскому, взираю на Неву,

На Острове Васильевском живу,

На Летний Сад во сне и наяву

Гляжу сквозь тернии и не скажу – он прежний!

Овалы статуй и бледней и безнадежней,

Но я средь них единственный зову:

Мир с Изобилием, поправший зло и тлен,

Крыла расправивший над злобой и бесчестьем.

206

Ему не страшен будущий бес лести,

Ни дьявол жадности, ни расточенья тлен.

Мир с Изобилием взирают на меня.

Их облик вечен, и овал прекрасен.

Их лик и ток сердечный чист и ясен.

Их суть – подобие небесного огня.

Опущен факел. Уничтожен *лев,

Стремящийся лишить любви и влаги

Страну зари рассветной и отваги.

И Сад стоит, от счастья охмелев!

Он ждёт, когда придёт сюда

Певец – Потомок негров, правнук Ганнибала.

Ему Его всегда не доставало.

О, Пушкин, Ты мой крестник и Птенец!

Войди в мой Сад, упейся красотою

Моих затей, сплетением оград.

Никто как Ты, воспел мой Летний Сад

Своей строкой, простою и святою!

Вот мой Дворец. Он смотрит на Фонтанку.

Я там бывал и нынче и вчера.

Встаю, как прежде, утром спозаранку

И говорю себе: «Идти пора!»

Я обхожу и вдоль и поперёк

Свой Питер новенький – и княжий и рабочий.

Он, как и я, глядит мне прямо в очи

И держит жезл, который я сберёг.

Держи России жезл, мой верный град!

В тебе – символ могущества и чести.

Пока с тобой и Я, и Пушкин – вместе,

Тебе не страшен строй любых преград!

Пока с тобой Поэты и Сыны,

Воители, мечтатели свободы, –

С тобою вместе все твои народы.

Они пройдут сквозь времена и годы,

207

В красу России влюблены!

Примечание: 1.*Колизей – имеются в виду великие Дворцы: Зимний, ставший

Эрмитажем, Музеи Петербурга, его Храмы. 2. **Лжедмитрии – образное выражение,