Златан огорчениях. - Я — Златан Страница 57

В таком случае раскошеливаться сильно клубу не придется, частью цены становился бы Игуаин. Но это были только слухи, пустая болтовня. Невзирая на то, что это неправда, весь этот треп оказывал влияние. Многие хотели поставить меня на место. Нет игрока важнее, чем клуб; Ибра неблагодарен, Ибра — дезертир. Говорили всякое, но мне было плевать.

Я отрывался. В компенсированное время матча против «Фио- рентины» я отлично пробил штрафной.

109 км/ч — с такой скоростью мяч залетел в ворота после даль- него удара. Мы были близки к очередному скудетто. Но у любой медали есть две стороны. Чем лучше я играл, тем больше беспоко- ились болельщики о моем желании уйти из «Интера». Перед мат- чем с «Лацио», 2 мая 2009 года, атмосфера на стадионе уже была взрывоопасной. Когда-то ультрас вывешивали плакат «Добро по- жаловать, Максимилиан». Они могли показать свою любовь. Но они могли и ненавидеть — и не соперников, а игроков своей ко- манды. Я почувствовал это сразу же, как выбежал на поле. «Сан- Сиро» кипел.

Всю неделю в газетах писали о том, что я хочу уйти из коман- ды и попробовать что-то новенькое. Такого не упустишь. В начале матча я продирался к штрафной площади. Боролся за мяч, но не мог его выцарапать. В таких ситуациях фанаты аплодируют, мол, молодец, попытался. А сейчас ультрас меня освистывали. Какого хрена? Мы тут работаем в поте лица, мы на вершине таблицы, а вы вот так, значит! Да кто вы такие после этого? Я пытался их утихо-

Проблемой были мой статус и мой контракт в Италии. Я был слишком дорогим. Я был игроком, который не мог уйти. Я многое об этом слышал. Я в «Интере», Кака в «Милане», Месси в «Барсе» и Криштиану Роналду в «МЮ». Полагали, что с нашими контрак- тами никто не идет в сравнение. На наших ценниках была написа- на слишком большая сумма. Даже Моуринью высказался по этому поводу: «Ибра остается. Нет клуба, у которого есть нужная сумма. Никто не выложит сотню миллионов евро». Звучало абсурдно.

Я слишком дорог для рынка? Мона Лиза, которую нельзя про- дать? Ситуация была тяжелой. Наверно, это было глупо — в от- крытую говорить со СМИ. Полагаю, надо было говорить то же дерьмо, что и остальные: я навсегда останусь в своем клубе, бла- бла-бла.

Но я так не могу. Я не могу врать. Мое будущее было неопреде- ленным, и я так и сказал. Конечно, это многих взбесило, особенно фанатов, для которых это было сродни предательству. Или чему-то в этом духе. Многие начали беспокоиться. Дескать, он мотивацию потерял? Подобные разговоры возникли, когда я сказал: «Я хотел бы попробовать что-то новое. Я в Италии уже пять лет. Я люблю техничный футбол, а в такой играют в Испании».

Не было никакой хитроумной тактики и никаких трюков, что- бы покинуть команду. Дурацкая честность. Но это было непросто для игрока моего уровня, а я был самым важным игроком «Инте- ра». И никто не хотел, чтобы я уходил. Много шума и волнений возникало каждый раз, когда я заговаривал об этом. Возможно, просто зря время убили. Предложений не было, и дешевле я не ста- новился. Конечно, мне нужно было что-то новое. На игру это не влияло. Я был полностью готов, даже лучше, чем обычно. Я про- должал делать все, чтобы заставить Моуринью среагировать.

Например, мой гол «Реджине». Я владел мячом почти от самого центра, прошел трех защитников. Болельщики наверняка ожида- ли, что я пробью сильно. Но я видел, что вратарь вышел слишком далеко, нарисовал себе эту картинку и подсек мяч левой ногой. Он перелетел через кипера. Идеальнее быть просто не могло. Мяч по красивой дуге залетел в верхний угол, весь стадион радовал- ся. Кроме, конечно же, Моуринью, который, немного нахмурив- шись, стоял в своем сером костюме и жевал жвачку. Словом, как всегда. Как бы то ни было, этот гол был лучшим среди других моих голов, и я догнал Марко Ди Вайо из «Болоньи» в борьбе за звание лучшего бомбардира лиги. Это значимо в Италии — быть ведущим

Я справился со стрессом. Я постоял за себя. Однако дерьмо не пре- кратилось. Фан-клуб потребовал официальной встречи. Да ладно! Зачем с ними встречаться? Мне-то что? Я футболист. Фанаты мо- гут быть верны клубу, и это замечательно. Но карьера футболиста коротка. Он преследует собственные интересы. Он переходит в разные клубы. Фанаты это знали, я это знал. Я им сказал: извини- тесь на вашем сайте за свои освистывания, и я буду доволен. Мы замнём это. Ничего не произошло. Ультрас решили, что они не бу- дут освистывать меня. Но и аплодировать тоже не будут. Сделают вид, что меня нет вовсе. Я подумал: ну и удачи вам в этом.

Меня всегда было трудно игнорировать. Я был в форме, а раз- говоры вокруг не прекращались. Он уходит? Или остается? Кому- нибудь хватит на него денег? Как перетягивание каната какое-то. Не хотелось при этом оставаться в стороне. Не хотелось стано- виться одним из тех, кто остается в клубе с поджатым хвостом. Это была игра нервов. Я позвонил Мино. Есть ли какие-то предложе- ния? Что-нибудь вообще происходит? А ничего не происходило. Становилось очевидно, что на меня будет затрачена рекордная сумма денег. Да даже в этом случае я бы игнорировал СМИ. Но не так все просто. Ведь все из-за меня и происходило. Я постоянно контактировал с Мино, все больше надеясь на переход в «Барсе- лону». Они выиграли Лигу чемпионов в том году, победив «Ман- честер Юнайтед» со счетом 2:0. Голы забили Это’о и Месси. Я по- думал: этот клуб для меня. Я названивал Мино.

Ты чем там занимаешься? Дрыхнешь?

Пойди-ка ты в задницу, — ответил Мино. — Ты дерьмо. Тебя никто не хочет покупать. Придется возвращаться в «Мальмё».

Пошел ты!

Понятно было, что он делал все, что мог, чтобы разрешить эту ситуацию. И не потому, что он был на моей стороне. Ведь это сдел- ка, о которой мечтали мы оба. Конечно, она могла провалиться, и кроме разгневанных вконец ультрас и руководителей «Интера» мы бы ничего не добились. Но, с другой стороны, это могла быть величайшая сделка всех времен, и мы подготовились к игре, где ставки были высоки.

Тем временем я продолжал играть за «Интер». Мы уже обеспе- чили себе скудетто. Но я очень хотел стать лучшим бомбардиром. Выиграть Capocannoniere (приз лучшему бомбардиру серии А — прим, пер.) значило вписать свое имя в историю. Ни один швед со времен Гуннара Нордаля в 1955 году не добивался этой чести.

мирить, приложив палец ко рту. Лучше не стало. Перед перерывом счет не был открыт, хотя мы давили, и фанаты начали освистывать всю команду, и это добавило мне адреналина.

Я им покажу. Как я говорил, я играю лучше, когда я злой. Пом- ните: если вы видите меня в ярости, не беспокойтесь. Да, я могу сделать глупость и получить красную. Но чаще это хороший знак. На желании наносить ответный удар строилась вся моя карьера. Во втором тайме я получил мяч метров за 15 до штрафной, развер- нулся, рванул вперед, ушел от защитника и пробил между защит- никами. Со злости получился удар, и гол был неплохим. Но люди говорили не об этом забитом мяче.

А о моем жесте. Я не праздновал. Я бежал к центру поля лицом к ультрас и держал палец у рта, словно тем самым говоря: «Зат- книтесь!» Это был мой ответ на всю эту хрень. Я забиваю, а вы свистите. Мой жест стал центральным моментом матча. Это было чем-то новым.

Началась публичная схватка между фанатами и главной звез- дой команды. А на бровке стоял Моуринью, от которого, разуме- ется, никакого победного жеста. А чего еще ожидать от него? Но он был со мной согласен: неправильно освистывать свою команду. Он пальцем показал на голову, дескать, вы там все идиоты на три- бунах. Конечно, все стало только напряженнее, стадион прямо- таки рычал. Но я продолжал играть хорошо. Мною двигала ярость. Одна из моих передач вперед стала голевой. Я доминировал на поле и был рад, когда судья дал финальный свисток. Но это был не конец. Как только я ушел с поля, мне сказали, что некоторые лидеры ультрас ждали меня в раздевалке. Вот только для чего?

Но вот они, человек семь или восемь в проходе. И они явно не перекинуться парой фраз хотели. По ним было сразу видно, что они с улицы, как и я: они прямо-таки излучали агрессию. Вокруг меня все занервничали, и мой пульс подскочил до 150. Это выво- дило из себя. Но я сказал себе: нельзя испугаться сейчас. Там, от- куда я пришел, не отступают. Я подошел к ним и сразу увидел, что им стало некомфортно, но они повели себя нагло. Какого рожна Ибра подходит к нам?

Что, у людей ко мне есть претензии? — спросил я.

Ну, да, многие из них злы... — начали они.

Так скажите им спуститься на поле, и там мы и поговорим, один на один!

Потом я ушел, хотя сердце еще стучало. Но было приятно.

На 12-й минуте Эстебан Камбьяссо выдал длинную передачу вперед, находясь недалеко от нашей штрафной, а я стоял на одной линии с защитниками. Я рванул, будучи на грани офсайда, и за- щитники меня не удержали. Я бежал, как молния, и выбежал один на один с вратарем. Мяч прыгал, но я подработал его коленом, и на меня как раз выбегал кипер. Но я пробил мимо него, и счет стал 2:1. Я возглавил бомбардирскую гонку. Люди кричали это мне, и я начал надеяться на то, что сработает. Но вокруг что-то происходи- ло, и я не понимал, что именно. Кто-то кричал со скамеек что-то вроде: «Милито и Ди Вайо забили». Я не мог поверить. Звучало так, как будто парни на скамейке выдумали эту чушь. В футболе достаточно просто говорить всякое дерьмо, чтобы позлить людей. Я продолжал игру. Думал, что одного гола мне вполне было бы до- статочно, и я не думал ни о чем-либо другом. Настоящая драма развернулась в других матчах.