Craig Lightfoot - o f2be50149fb33788 Страница 57

отделе кадров у меня отобрали паспорт моряка и сообщили, что

выход в загранрейсы для меня закрыт на неопределённый срок и

сам я переведён на берег на судоремонт сроком на год.

Между прочим тогда по возвращении с этой гренладской охоты

оказалось, что со мной произошёл какой-то непонятный казус.

Выяснилось, что моё отсутствие продолжалось меньше недели,

если точнее дней пять, хотя я был уверен, что прошло вдвое

больше времени. Можно было попенять на полярный день и

отсутствие смены тёмного и светлого времени суток, но

мурманчанина полярным днём или ночью не удивишь и видимо

всё дело в обилии впечатлений. Для кого-то время насыщенное

событиями бежит быстро, а для кого-то течёт медленно, да и не

так часто встречаешься с таким смешением времён, как в

Гренландии, когда современность столь реально и фантастично

сталкивается и перемешивается с далёким прошлым .

Что -то я расклеился, малый. Старый я стал, сентиментальный.

Иной раз закрою глаза и вижу, как стоит на причале Нуука и ждёт

меня моя Ивало.Она знает,что я жив и знает, что я не забыл её,

ведь как-никак она немножко волшебница."

Ivalo(инуитский) имя собст.,бабочка,маленькая волна, младшая

сестра

П. м. П.' Тайна п. острова.глава 37 "Призрак чёрного

кригсмаринера "

221

Не так часто битые жизнью пожилые мужики раскрывают душу

перед восемнадцатилетними сопляками. Мне стало неловко от

того, что я стал невольным свидетелем момента слабости старого

моряка. Какие-либо комментарии к услышанному с моей стороны

были бы неуместны и буркнув про то, что схожу ка я на палубу,

отдам долг службе, я напялив на голову шапку, ретировался. На

палубе было сыро и промозгло, благо дождь уже перестал

моросить с серого, затянутого белесой, туманной дымкой неба. Я

взглянул на часы, до конца моей вахты, то есть до шести часов

утра, оставалось всего лишь двадцать минут.

" Надо бы сменщика разбудить" - шевельнулась в голове сонная

мысль. " Какие кошмары вы месье Паганель предпочитаете в часы

утреннего послевахтенного отдыха? " - не без лёгкой шизофрении,

замаскированной под самоиронию спросил я сам у себя и в

подтверждении диагноза сам же ответил: " Не иначе вас, моншер

ожидают ужасы с полярной тематикой. К примеру общение с

гренландскими загробными духами, впечатлительный вы наш."

Мой внутренний почти-что клинический монолог прервал

приближающийся знакомый звук. Без сомнения это работал

двигатель возвращающегося под Медвежье крыло баркаса

"Эидис". "Прошло меньше суток. Неужели Верманд с Генкой уже

нашли то, что искали - образец кислотной мины или им попались

какие то не менее важные вещдоки ? " - пронеслось в моей голове.

По телефону внутрисудовой связи я позвонил на мостик и

сообщил вахтенному помощнику о возвращении наших славных

лазутчиков из гнезда диверсантов. После чего отправился на бак

пришвартовывать союзника или союзницу, поскольку "Эидис" всё

же женское имя. С подоспевшим Устинычем мы спустили

штормтрап на борт баркаса, по которому Вард, а за ним и

пламенеющий рыжей макушкой Эпельбаум, поднялись на борт

"Жуковска". У Верманда за плечами торчал изрядным горбом,

притороченный к спине груз, завёрнутый в плотную парусину. На

палубу вышел встречать экипаж баркаса опухший со сна капитан

Владлен Георгиевич. Он без лишних слов повёл Верманда и Генку

к себе в каюту, бросив на ходу в сторону боцмана короткое:

"Пошли !" Поскольку меня на важное мероприятие пригласить

опять забыли, мне ничего более не оставалось, как разбудить

сменщика и отправится почивать согласно корабельной присказке:

" Вахты нет, дави на массу."

222

Проснулся я где-то за полдень и умывшись направился в сторону

камбуза, где в салоне экипажа ещё продолжался обед. За угловым

столом Бронислав Устиныч и угрюмоватый Верманд Вард не

спеша хлебали тресковую уху, изредка обмениваясь короткими

фразами по немецки. Получить какую-либо информацию от

мужчин с таким суровым выражением лиц не представлялось

возможным и наскоро прикончив свою порцию макарон с

тушёнкой, я поспешил обратно в кубрик. Мой тайный расчёт

оказался верен. В матросском кубрике, не щедро освещённом

помаргивающей лампой дневного света, сидела вокруг

небольшого, прикрученного к палубе стола компания из четырёх

человек. На столе возвышалась трёхлитровая, покрытая изнутри

коричневатым налётом, оплетённая капроновой корзинкой

стеклянная банка с чаем. Старшина Семён только начал разливать

горячий чай по эмалированным кружкам, а Борька с Ромой

нетерпеливо и требовательно смотрели на Гешу, который с

осознанием собственной возросшей значимости не спеша и

солидно, словно купец первой гильдии, хлебал чай вприкуску с

кубиками рафинада.

Моё присутствие никому не мешало, поскольку я как-никак

участвовал во всех предыдущих событиях. Семён даже подвинул

ко мне одну из кружек с чаем. Первым не выдержал Борька: "

Рыжий, хорош уже вола тянуть ! Давай уже отчитывайся,чего там

было! Диверсантов с "Брунгильды" всех замочили на пару со

стариком Вермандом ! ?" Геша не был бы Гешей если бы

удовлетворил чью-либо просьбу без лишних слов. Держа кружку

на отлете с изысканно оттопыренным мизинцем, рыжий с

трагической интонацией произнёс: "Представьте господа. В

Одессе был аналогичный случай - корова зашла в воду по самые

яйца..." Борька осторожно вынул из его длани горячую кружку,

поставил её на стол и со сноровкой бывалого змеелова ухватил

издевателя за всё ещё оттопыренный мизинец железной хваткой

матроса-палубника. "Ломать будем медленно и со вкусом" - со

сладкой нежностью садиста произнёс он, слегка выворачивая

пленённый палец из сустава.

Генрих Оскорович надул багровые щёки, чтобы не заорать от

боли и свистящим шёпотом произнёс, почему то обращаясь к

собственному несчастному мизинцу: " Ахтунг ! Ахтунг !

Партизански девка Маруська, ти есть окружён, ставайся ! Плен

223

есть карашо, ти пудешь иметь булька с масло унд цвай немецки

официрен !" - "Завязываем с цирком !" - командирским голосом

прикрикнул Семён и Борька нехотя выпустил на волю гешин

пунцовый мизинец. Рома сокрушённо вздохнул: " Клоун он и есть

клоун. Без выходов на арену не выживет." Рыжий примирительно

поднял руки: " Спокойно, аллес капут, щас всё будет !"

"Когда мы вернулись со стариком в тоннель, то первым делом

взялись за поиски оружейного склада этих адских подводников" -

начал свой рассказ Гена со всей доступной ему серьёзностью. - "

Дед мой норвежский видать капитально изучил тамошние

лабиринты, пока база бесхозной стояла. Оказывается многие

помещения в гроте связаны между собой длинными, но узкими

туннелями с низкими потолками из скальной породы. Верманд с

фонарём впереди шёл пригнувшись, а я сзади тем же макаром, аж

спина затекла и шею свело. Вышли мы в какое-то помещение,

включили свет. Освещение слабое, но лучше чем ничего. Комната

со стеллажами, по виду будто склад, но только пустой. Правда кое-

где ещё ящики оставались. Старый сказал, что это у кригсмарине

вещевое хранилище когда-то было. Ну я момент улучил и в один

из ящиков нос свой арийский сунул, а там ненадёванные кителя

офицерские, брюки и рядышком новые фуражки с крабами-орлами

имперскими. Судя по нашивкам это была когда-то форма морских

офицеров-подводников кригсмарине.

Ну вы же меня знаете, чтобы я такой прикол пропустил? Нашёл я

под себя китель, фуражечку прикинул. Тепло,практично и

элегантно. Там ещё были парадные курточки, куцие такие с

аксельбантами и золотым шитьём, но они мне не понравились -

безвкусица, прикид для циркового шталмейстера. Норвежец мой в

другом углу возился, всё "кислотки " эти, мины искал и не видел

чем я занимаюсь. Зато кое-кто другой увидел. Совсем рядом дверь

заскрежетала и входит чудак в тёмно-синем комбезе и куртке

аляске, тележку на колёсиках с каким-то грузом толкает и

физиономия у чудака этого примерно того же цвета, что и

спецовка его. Пригляделся, да это же негр, натурально чернокожий