Приговоренные к вечности. Часть 2. Не стать зверем - Ольга Белошицкая Страница 57

— Да, — выдавил он.

— Завтра утром ты свяжешься с Ширин и попросишь ее с Ревалем об условиях достойной капитуляции. Потом встретишься с ними и вы совместно — еще раз повторяю — совместно — решите, как будете делить Ар Шамаль. Но я бы предложил не слишком настаивать на своем. Не знаю уж, кого ты слушал, когда тебя натравливали на Шамаль, не объяснив, что в этом мире есть и другие силы, способные объединиться и поставить на место одного взбесившегося змееныша. Ты понял меня?

Он прошипел что-то неразборчивое.

— Так понял?

— Да, — ответил он четко, и в голосе у него вдруг прорезалась очень знакомая усталость, словно что-то, державшее его в горячечном напряжении, внезапно откатилось назад, уступая место обычным человеческим чувствам.

— Когда они подтвердят, что вы договорились, я верну тебе перчатки.

Подождав еще несколько мгновений, я убрал кинжал, медленно ослабил хватку и слез с него, на всякий случай выставив саблю вперед, опасаясь, что он снова в ярости бросится на меня. Но из его глаз уже ушло боевое безумие, наведенное сущностью вечной твари. Тварь спряталась, оставив человека разбираться с тем, что она натворила. Осознание проигрыша накатывало на Сашу-Нигейра волнами, и я наблюдал, как меняется выражение его лица. Что ж, не стоит унижать его дальше. Я попытался вспомнить, где отбросил вторую саблю, но сквозь истощение и боль, терзающие мои разум и тело, не смог сосредоточиться даже на том, где я нахожусь. Кажется, старые сады… Как бы теперь доковылять до дворца и найти Шандра… Лучше, конечно, обернуться, но в ближайшее время мне такой подвиг не светит, если, конечно, не нажраться обезболивающего в лошадиных количествах. Стараясь держаться прямо и не хромать, я двинулся к большим воротам, замеченным в противоположном конце сада, и неожиданно оказался на широкой улице, ведущей к эмирскому дворцу.

И почти сразу же наткнулся на Юльку, стоящую перед входом с перекошенным от ужаса лицом. Осторожно попятившись назад, я прислонился спиной к стене, стиснув зубы, чтобы не вскрикнуть. Нечего ее пугать, она и так, бедняга, напугана.

— Ты его убил? — спросила она дрожащим шепотом.

— Нет, — ответил я медленно, увидев, как со стороны дворца в нашу сторону идет и снижается вимма, судя по цветам — наша. — Только игрушки отобрал.

Взгляд ее неожиданно скользнул вверх, и через несколько мгновений я тоже увидел, как над городом поднялся светло-золотистый змей. Правое крыло у него ничем не отличалось от левого. Раскинув крылья, он трижды свел их над головой, почти коснувшись перепонками, потом поднялся чуть выше крыш, и медленно и плавно, под небольшим углом стал набирать высоту, уходя в сторону Сеннского хребта.

Провожая его взглядом, Юлька, словно завороженная, двинулась за ним следом, споткнулась о ступеньку соседнего крыльца, очнулась и присела на краешек. У нее явно больше не было сил, чтобы двигаться дальше.

Из виммы выскочил Шандр, бросил напряженный взгляд сначала на нее, потом — на меня.

— Иногда я тебя боюсь, — бросил он, подходя и пристально всматриваясь в мое лицо. — А иногда мне кажется, что ты просто… самоубийца. Идти можешь?

— Не знаю, — прошептал я. — Увези ее, пожалуйста, к Ревалю. Нигейр сейчас отведет войска из Саманданга. Кажется, мы договорились. Дайте нагам отступить. А местную шваль — добивайте, если вздумают сопротивляться.

— Давай я сначала отвезу тебя, — сказал он обеспокоенно, но я лишь покачал головой.

— Ее. И побыстрее. С собой я как-нибудь сам… разберусь.

Глава 22. Итоги

— И что теперь?

Эрлен была удивительно серьезна и сосредоточена. До его прихода она что-то внимательно читала, какие-то бумаги с серым отпечатком рысьей морды внизу страницы, эмблемой ее домена. Могла бы по гвору позвонить, чтобы узнать новости, подумал Кольер не без раздражения, но Вечные предпочитали по возможности встречаться лично, испытывая странное пренебрежение к гворам.

— Я считаю, мальчик очень много выиграл, — ответил он, выбирая из предложенных напитков простую воду. — Я ожидал полного провала, особенно, когда неожиданно закрылись шеадры. Сам запаниковал, должен признаться… Но Ворон его пощадил.

— Ант не пощадил бы, — хмыкнула она, вставая и отходя к окну. В Рамьене шел дождь. Холодный осенний дождь… Парк, окружавший замок, был невыразимо прекрасен, одевшись в пламенно желтые одежды — мокрый, печальный, увядающий… Уже почти стемнело, фонари вдоль аллей подсвечивали огненно-оранжевые листья на деревьях и дорожках, покрытые слоем воды, бликующие глянцем под их тусклым и теплым светом. Из приоткрытого окна тянуло холодной осенней сыростью, от растопленного камина — сухим смолистым жаром. Ему вдруг повеяло чем-то давным-давно забытым, чем-то из прошлого, которого, казалось бы, и не было в его жизни, так давно все случилось… он уже почти не помнил начало. Большая старая комната, осень за окном, сырой холодный воздух, жар камина и женщина… Кто из них — Вечный? Они — все эти существа, мнящие себя всесильными и бессмертными, или он, помнящий еще прошлого Нигейра, и Наджара-Филина, и Элианну… Ту женщину он помнил, несмотря на сотни других, случившихся после нее и не оставивших следа. Они ушли, из жизни и из памяти. Она — осталась.

— Фактически, он получил больше, чем мы сами планировали ему отдать, — усмехнулся он. — Кельбела полностью останется под его контролем. Эльашр он разделит с Ширин, а Рувабе — с Лануэль, при сохранении влияния Реваля и Ширин в этих эмиратах в виде очагов. Он показал, на что способен сам, при минимальной поддержке союзников. Даже этот бой… — он вздохнул, вспоминая, как метался, запертый в Наган-Кархе, не имея возможности прийти на помощь своему мальчику, не зная даже, что там происходит. — Жаль, я не видел…

— Реваль видел, — сказала Эрлен. — Впечатлился настолько, что вернул себе человеческий облик. Правда, он не делился подробностями.

— Мальчик считает, что проиграл бой с Вороном, — вздохнул старый наг. — Вчистую проиграл, даже невзирая на то, что он его дважды ранил,