Джеральд О'Фаррелл - Великая мистификация. Загадки гробницы Тутанхамона Страница 6

Сегодня по-прежнему остается загадкой, кто был матерью этого юноши, но наиболее широко распространено мнение, что это Кийя — одна из жен Эхнатона. Вероятно, она была «фавориткой» царя, так как в Египте в ее честь строились храмы и святилища. На некоторых барельефах она изображена с ребенком, однако нет уверенности, что это именно Тутанхамон[23].

Эхнатон и его самая известная жена Нефертити имели пять дочерей, и вторую по возрасту звали Анхесенпаатон. Она была несколько моложе Тутанхамона и к тому же приходилась ему наполовину сестрой, но это не помешало ей стать его женой. У юной пары, вероятно, родилось двое детей, умерших в младенчестве, поскольку в гробнице Тутанхамона были обнаружены две детских мумии.

Когда он стал фараоном, ему на тот момент исполнилось всего восемь-девять лет, поэтому, скорее всего, страной от его имени правили вельможи, занимавшие высокие посты при дворе. Одним из них был великий визирь Эйе, который, по мнению некоторых историков, являлся отцом Нефертити. Вполне вероятно, что именно Эйе и решал, кого допускать к юному царю, а кому следует отказать.

Поскольку у Тутанхамона и его супруги не осталось детей, после смерти молодого повелителя фараоном стал сам Эйе, а через четыре года ему наследовал один из величайших полководцев Древнего Египта Хоремхеб — первый правитель XIX династии. Новый фараон тут же сделал все, чтобы уничтожить следы правления Эхнатона, а также малейшие упоминания о Семнехкара, Тутанхамоне и Эйе. Он запретил упоминать в текстах их имена, приказал разрушить воздвигнутые ими храмы, разбил статуи своих предшественников, а также повелел уничтожить все барельефы, выбитые по их приказаниям[24]. Таким образом, всего через пятьдесят лет после смерти Эхнатона и сам фараон-реформатор, и Тутанхамон, и Эйе исчезли из всех надписей, словно они никогда и не существовали на свете. Образно выражаясь, их вычеркнули из исторических сочинений еще до того, как те были написаны[25].

Поскольку Тутанхамона вычеркнули из списка правителей, то прошло не так уж много времени, и его имя оказалось совершенно забыто современниками. Грабители пирамид ничего о нем не слышали и, естественно, даже не пытались искать его гробницу. Вполне вероятно, что даже фараоны, которые правили позже, не знали о его существовании. Так, например, когда два столетия спустя Рамсес VI приказал соорудить себе гробницу, он, видимо, не представлял, что собирается устроить свое загробное жилище прямо напротив замурованного входа в гробницу юного царя. Единственными свидетельствами существования Тутанхамона остались лишь скромные фрагменты надписей, которые египтологи изредка находили в пустыне. Однако не удавалось обнаружить ничего настолько значительного, чтобы хоть кто-то мог заподозрить, что скрывается под толщей скальных пород[26].

К началу XX в. было общепризнанно, что Долина царей полностью себя исчерпала, и все сокровища, которые можно было тут обнаружить, уже найдены. Однако наиболее стойкие ученые и искатели приключений, среди которых особенно выделялся своим упрямством один молодой англичанин по имени Говард Картер, продолжали охотиться за древностями в этой местности. Эти энтузиасты лелеяли надежду, что смогут найти могилу малоизвестного юноши-фараона, и она расскажет все, что им хотелось бы знать об обычаях того времени. Правда, они и сами мало представляли, что они откроют, если все же удастся определить, где находится гробница Тутанхамона. Им просто хотелось продолжать поиски[27].

Многие, включая и английские власти, считали эту бесконечную гонку за сокровищами чистым донкихотством, столь же бесполезным занятием, как и поиски снежного человека в Гималаях или попытки обнаружить доисторического динозавра в озере Лох-Несс. Однако никто не мог запретить мечтателям мечтать. К началу XX столетия двое из них, наиболее энергичные — Говард Картер и лорд Карнарвон, — как раз собирались объединить свои усилия и начать творить историю.

III

Говард Картер — не совсем джентльмен

Мистер Картер — неплохой парень, который интересуется, главным образом, живописью и естественной историей… Мне нет смысла использовать его на раскопках…[28]

Когда молодой человек по имени Говард Картер, выходец из английской семьи, принадлежавшей к среднему классу, впервые прибыл в Луксор, вряд ли кто-то мог предположить, что однажды он эффектно войдет в историю как самый удачливый египтолог.

Картер родился 9 мая 1874 года в южном пригороде Лондона Патни, известном своим гребными клубами, однако детство он провел в городке Суоффем, графство Норфолк. Его отец, художник, зарабатывал на жизнь тем, что писал портреты животных — питомцев местных джентри, а также рисовал иллюстрации для Illustrated London News. Говард был самым младшим из его одиннадцати детей, а отцовские доходы были крайне ограниченными. Поскольку семья не могла себе позволить послать мальчика в школу, младший Картер обучался дома; позже он на протяжении всей своей жизни горячо сожалел о том, что не получил достаточного образования. Впоследствии он как-то написал: «Говорят, что природа отправляет некоторых из нас в мир ужасно неподготовленными»[29].

Юный Говард успешно усвоил первые уроки живописи от своего отца и вскоре мог с огромной точностью изобразить, как выглядит то или иное животное, деревенский дом или сельская улица. Правда, следует признать, что его работы, холодные, бесстрастные и безукоризненно выполненные, не несли на себе печать подлинного мастерства. Благодаря живописи семья Картер пользовалась определенной известностью в среде местного мелкопоместного дворянства, однако сама она к этому классу не принадлежала. И это с самых ранних лет оказывало глубокое влияние на формирование характера Говарда. Дело в том, что в конце XIX в. сословная система в Великобритании казалась застывшей и незыблемой, и мало кому из тех, кто не мог похвастаться знатными предками, удавалось пробиться наверх. Не имелось никаких причин предполагать, что Говард в этом смысле станет исключением.

Однако затем судьба улыбнулась ему. Молодой профессор из Египетского музея древностей Перси Ньюберри как-то посетил в Норфолке свою хорошую знакомую, будущую леди Амхерст Хакни, и сказал, что ищет человека, который помог бы ему с выполненных в Египте рисунков находок сделать зарисовки иероглифов и различных исторических памятников. Баронесса Амхерст предложила профессору кандидатуру юного Говарда Картера: тот ранее выполнил для нее несколько живописных работ, которыми она осталась довольна. Это была редкая возможность для молодого человека. В Англии той поры выходцам из среднего класса порой удавалось улучшить собственное социальное положение, добившись профессиональных успехов, став священниками, поступив на армейскую службу либо получив поддержку какого-либо аристократа; дорогу наверх открывало также научное поприще, или карьера политика. К сожалению, Картер, несмотря на все свое желание улучшить социальный статус, не отличался легкостью в общении или какой-то особой обходительностью. Он легко раздражался, дипломатичность и общительность также были ему несвойственны. С годами он становился все более одинок. «У меня был очень взрывной характер, — писал он позже, — и то огромное упорство в достижении поставленной цели, которое недружелюбные наблюдатели иногда называют упрямством, а в наши дни мои враги определяют словосочетанием mauvaise caractere[30]. Ну, что ж, тут я ничем не могу им помочь»[31].

Впрочем, когда он впервые сблизился с профессором Ньюберри, все это его еще только ожидало в будущем. А пока Картеру было всего семнадцать лет — примерно столько же, сколько исполнилось Тутанхамону на момент смерти. И единственное, чем он мог зарабатывать себе на жизнь, — это своими акварелями.

Ньюберри предложил Картеру именно такую возможность, в которой тот нуждался, и юноша с благодарностью принял это предложение. Он тут же поехал в Лондон работать в Британском музее. Нетрудно представить, какой страх и одновременно восторг должен был испытывать юноша из провинции, начиная работать в столь величественном британском учреждении. Волнение и восторг — потому что он впервые ощутил вкус работы и мира, которым собирался посвятить остаток жизни, а трепет и благоговейный страх вызывал тот факт, что его теперь окружали высокообразованные люди, выпускники самых известных колледжей и университетов.

Старательно и прилежно выполнявший все, за что бы он ни взялся, Картер произвел благоприятное впечатление на профессора Ньюберри и всего через три месяца работы в музее получил приглашение поработать в Фонде археологических исследований Египта, который проводил раскопки в долине Нила. Следует отметить, что он стал самым молодым сотрудником этой организации и при этом стал получать жалованье в размере чуть больше 50 фунтов в год (или 250 долларов). Впрочем, в этом случае деньги не играли определяющей роли; Картер нашел ту нишу, где он мог самоутвердиться и завоевать кое-какую репутацию. Несомненно, он заметил, что преуспевающие археологи пользовались всеобщим уважением, почетом и, что немаловажно, имели возможность разбогатеть. Кроме того, сама мысль совершить путешествие в жаркую, экзотическую страну вроде Египта должна была показаться юноше очень привлекательной.