Недавно друг вернулся из АТО и рассказывал… - Коллектив авторов Страница 6

А дальше? Не знаю я что дальше. Друг мой, ну, тот который с АТО вернулся, так перевозбудился, так громко разговаривал и так сильно руками махал, пока всё это мне рассказывал, что его санитары аменазином обкололи и в палату утащили, шоб к кровати привязать. А всех остальных пациентов обедать позвали.

Николай Шелепов

Белая фура

Недавно друг из АТО вернулся, такое рассказал… Будто темной ночью, когда солдаты ВСУ забываются тревожным сном алкоголика, а сепары обстреливают свои микрорайоны, по пустым донецким шляхам едут караваны белых фур.

За рулем фур сидят мертвецы в ватных куртках. Фуры едут почти бесшумно, и в это время дорогу накрывает туман, да такой плотный — как молоко. Радары и спутники эти фуры не видят поэтому. А кто пытается фотографировать, того блокируют сразу во всех социальных сетях.

А нагружены фуры каждый раз по-разному. То паспорта российские везут и балалайки. А то мертвецов, груз «200». Если солдат эту фуру ночью увидит, никогда не живет как прежде. Кто сразу в волонтеры уходит, кто в Италию сортиры мыть, кто депутатом становится. Но большая часть по ночам ссаться начинает неудержимо.

Так вот: поставили роту 69-й горно-равнинной дивизии на н-ский блок-пост: дорогу охранять Ну, чтоб кадыровцы и буряты из окружения не вырвались.

Легли спать солдаты, а Богдан — ну, тот, хлопец со Жмеринки — на караул стал.

Стоит Богдан час, другой. Вдруг, смотрит: туман на блок-пост ползет. А из тумана, глядь, фура выкатывается белая. Огромная, страшная. От нее могильным холодом тянет.

Поравнялась фура с Богданом, окно водительское открылось. Из него высовывается водитель — морда знакомая. Весь такой седой, похож на директора школы. И говорит водитель Богдану на каком-то странном языке.

— Підкажіти, а як прііхати до Дінецька?

— Куди?

— У Дінецьк. Це гірід таке. Или в Гірлівку?

— Що везете?

— Бімбу.

— Бомбу?

— Та ні. Я пішутил! Так міжна прііхати чи ні?

Смотрит Богдан, а с водилой в кабине еще один сидит — дородный такой, представительный. В галстуке. Как профессор. Смотрит на солдата, усмехается.

И от этой страшной ухмылки жутко стало воину. Но тут Богдан вспомнил о присяге, воинском долге, украинском лицарстве, собрал последние силы и ответил:

— Гони 50 гривень і їдь собі!

Засмеялся седой, пошептался с напарником. Высунулся к Богдану.

— У, кровосіс… На, держи!

Дал водила Богдану 50 гривен, и фура и растворилась в темной донецкой ночи. А Богдан стоял ни живой, ни мертвый. Знай только про себя бормотал: «Слава Украине, Слава Украине, Слава Украине!».

Утром вышли из блиндажа побратимы, а у всего подразделения шапки пропали. Вот вчера были, а куда сегодня делись, никто не знает. Побежали они к Богдану, спросить побратима за те шапки, а он весь седой стоит.

— Братцы мои, — говорит. — Мне ночью такое привиделось… Будто Янукович вернулся…

А в руке у него зажата бумажка. Да так крепко зажата, что насилу всем блок-постом разжали ему пальцы. Смотрят, а там лежит один доллар. И тот фальшивый.

А на следующий день блок-пост сепары взяли. Всех побратимов убили, а Богдана отмудошили, да отправили в Донецк, в рабство департамента ЖКХ. Побои, сказали, будешь отрабатывать.

От таки дела.

Автор неизвестен

Зверев

Недавно друг с АТО вернулся, он там киборгом служил. Такое рассказал…

Держал он с хлопцами аэропорт Донецка. Там жарко было: когда чечены и сепары кончились, русня в атаку омоновцев и ГРУ бросила. Потом десант пошел и морская пехота. Но киборги их всех положили — горы трупов до сих пор в аэропорту лежат. Ну, те трупы, которые не вывезли белые фуры.

После морпехов обычная пехота пошла. Потом мабутовцы — киборги в плен много раз брали русню, допрашивали. Потом дивизия из таджиков, узбеков и кыргызов наступала. «Чорные халаты» называлась. Вся полегла.

Пленные рассказывали, что путиноиды в тайге эвенков ловят. Садят в поезда и на Донбасс везут. За русский мир, говорят, воюйте, чурки. Да эвенки не особо горят воевать: больше прячутся и откупаются шкурками китайских курток.

В общем, плохи дела у ваты были.

И вот сидели как-то побратимы в одном из терминалов, отбив очередную танковую атаку, как вдруг по ним пулемет заработал. Точнее, не по ним, а куда-то повыше голов. И очереди такие странные — длинные. Явно, не прицельно.

Подползли киборги к пулеметчику, чтобы живьем его взять, а он стреляет и стреляет куда-то.

Хлопцы скрутили его, смотрят, а это, глябуду… Сергей Зверев! Вылитый! У парней как раз его плакат в блиндаже висел.

Стали его от пулемета отдирать… не, не в том смысле, он прикован был. А он плачет, кричит, что невиноватый, слава Украине и Крым не наш.

Насилу успокоили. Он и рассказал.

Собрал, значит, Путин всех артистов в Кремле. Так, мол, и так, говорит. Время трудное сейчас. Санкции, Крымнаш, Сочи, все дела. Экономике пипец. Армия кончилась. Пришло время, значит, вам послужить Родине и Режиму, бессмысленные клоуны. Загримируют вас под шахтеров и трактористов. И на Донбасс. Аэропорт брать.

Артисты было в крик: да как так?! мы не поедем! А Путин им сказал, что тогда их ни на одну елку не пустят. Ни на один корпоратив. Даже перед работниками ЖЭУ-8 из Южно-Сахалинска выступать не будете, гляди крашеные. Будете как Макаревич на Брайтон-бич в переходе «новый поворот» лабушить.

Поплакали артисты, да делать нечего. Собрались и поехали. Басилашвили в танк посадили. Кобзона завскладом назначили. А Зверева приковали к пулемету в аэропорте. Изображай, мол, пулеметное гнездо, голубь сизый.

Серега сказал, что они могут изнасиловать его, но стрелять в укропов не будет. А они засмеялись и сказали, что в соседнем терминале сам Пореченков стреляет и ничего. А если зверевский пулемет замолчит, то его сепары градом накроют. Так что…

На этих словах побратимы переглянулись, но сказать ничего не успели. Потому что точку сепары накрыли градом как раз.

А на тех ракетах, что были заряжены в град, белой краской было написано «простите нас, укры». Потому что Ахеджакову поставили град заряжать.

От таки дела, хлопци.

Автор неизвестен

Черный Мичман

Друг недавно с АТО вернулся, рассказывал.

Воевал он киборгом на Восточном фронте, сепаров валил без счету. Остальные все из нашего городка — кто без ног, кто без рук, кто без вести… Но по большей части уже сразу в гробах вернулись. А Панас все самые горячие точки пешком прошел — и ни царапины на нем. Киборг одним словом. Ну, понятное дело, сели, выпили. Закусили. Дальше насели мы на него: «Как, мол, получилось у тебя так? Ну в смысле что без единой царапины? Или секрет какой знаешь, или заговорен ты против пули сепарской? Колись, давай, брат Панас, а не то мы тебя как в туалете в седьмом классе, помнишь?»

Помолчал Панас немного, по сторонам так странно оглянулся, голову чуть пригнул, накатил стакан и заговорил тихо.

— Вы, хлопцы, про Черного Мичмана слыхали? Вот и я раньше не слыхал. Рассказывали, что он впервые в Крыму появился. Ну, когда там эта бодяга с «вежливыми» началась. Он тогда почитай всех наших без потерь вывел. Ну, тех, кто хотел. Длинный такой, худющий, бушлат на нем даже в самый лютый холод распахнут. На ветру как знамя полощется. Глаза горят. Лысый. Говорят, сам по себе появился. Но я думаю, это покровитель наш. С того света. Ну, армии нашей. Украинской. Еще говорят, при жизни он мичманом на флоте служил. Вроде даже на «Сагайдачном», но точно никто не знает…

Потом я с ним уже сам у Изварино из окружения в августе выходил. Такая, скажу вам, из него великая сила Духа Украинского выходит — даже рашковское оружие стрелять отказывается. Сами сепары говорили. Расступались. Глаза отводили. Так мы с Черным Мичманом из первого котла и вышли. Без единого выстрела. А как вышли — он и исчез куда-то.