Хрестомагия - Андрей Рафаилович Мельников Страница 6

09.11.17

Говорящие фамилии

Шагал художник, и в Дали

увидел Брак

в основе мирозданья,

заметил то же самое и Марк,

ему не по душе Буше,

ему пригрезились огни

восстанья,

судьба животных

вызвала вопрос,

безумные бессмысленные

Горки,

как вариант явился Кросс,

и предложил пуантилизм

негромкий,

так и не понял, сколько Штук

узоров держится на Клее,

Фонтана отсыревший дух

подобен ливню по идее,

в котором выживет Сова,

но Мухе угрожает крышка,

не долог век и Комара…

29.12.17

Ничей

любая кучка пепла

может стать искусством,

достаточно снабдить ее табличкой

«Феникс, не успевший возродиться»,

а чтобы воля к жизни

окончательно окрепла,

устроить выставку –

вот свято место и не будет пусто,

готов участвовать хоть лично,

лишь бы из пепла вспыхнула зарница,

иначе — надувательство сплошное –

предательство не то что креатива,

самой идеи, внутреннего смысла

и вещей логики вещей,

какой же Феникс, если зноем

не обожжет тебя ретиво,

не вскинет крылья бескорыстно,

не пропоет о том, что он хоть общий,

но ничей!

09.01.18

Пища для ума

ох, эта пища для ума…

а что получится, когда он переварит –

картина благости полна

или полезут отвратительные твари –

чем гений человечество одарит?

изобретет прививку от чумы

или подкинет смертоносный вирус,

наполнит золотистым светом лиру

или погрузит мир в молчанье тьмы,

когда само дыхание — взаймы…

у будущего шатки берега,

болотистая почва чавкает глумливо –

дрожит прожорливо и жадно глубина,

готова поглотить и облака, и нивы,

переварить цивилизацию лениво…

19.01.18

Почти что не осталось

предельной концентрации

порой

внимание к деталям

достигает

у одержимого изобретательством

Творца,

он при строительстве всемирного

дворца

свои персты использует

как сваи,

с любой песчинкой делится

душой –

без этого не укротить кромешный

хаос,

проникший словно вирус в каждый

атом,

готовый вырваться,

восстать,

в любой момент способна сводов

гладь

обрушиться и обернуться

адом…

надежд на человека

почти что

не осталось…

21.01.18

Продолжается жизнь на Земле!

волшебство притаилось тихонько,

ждет условного знака

оно,

словно тоненькая недотронька

из личинки вот-вот

должно

появиться совсем

другое

непохожее существо –

стрекоза глазами

как Гойя

вдруг проявит свое естество –

зафиксирует лист

на офорте

любознательного зрачка,

крылья, крылья

к полету готовьте,

все прожилки узоров,

да-да,

только сверху откроются

виды

в ослепительной полноте,

и ветрами деревья

увиты,

и река изливает сюиты…

продолжается жизнь на Земле!

01.02.18

Образчики рептилий

рискует будущим генетик,

вторгаясь в равновесие пытливо,

со временем эксперименты эти

геному угрожают взрывом

отчаянным, безудержно-ретивым,

подобно мести, изощренным и жестоким,

освободившиеся токи

ударят с наслаждением

под дых,

пронзят навылет огненным приливом

божественную клетку,

не дожидаясь даже

понятых,

изгонят жизненные соки,

они уже блуждают сиротливо,

мутируя в неведомую муть,

или увязли в иле, или

бредут в бреду — свободой угостили,

в блестящем современном стиле –

стерильно, по науке, а не как-нибудь

в пробирке трепетно растили,

и вот они — образчики рептилий –

неуловимы словно ртуть…

11.02.18

В запасе вечность

штамповка грубая –

как выкидыш

холодной и бесчувственной машины,

дышать, расти не суждено ей –

остается схорониться

подальше — с глаз долой

в каком-нибудь заумном механизме,

где будет исполнять

роль незаметного статиста…

судьба у рукотворного создания иная,

теплом дыхания его пропорции согреты,

пропитан светом каждого мгновения изгиб,

в отличие от винтиков

у них в запасе вечность…

06.04.18

Улыбка

горшок чугунный,

взявший в плен

прозрачный невесомый

воздух,

не знает, что теперь с ним делать…

добыча странная –

молчит и не штурмует стен,

как будто нет почтения

к прохвосту,

как будто и не чувствует

предела

своей свободе

в этих черных душных закромах –

тяжелых, гулких, беспросветных,

сдавивших горло

хладнокровно,

а что же пленник? Дышит

ровно,

ни страха, ни обиды не заметно,

улыбка только на губах…

18.02.18

Нить Ариадны

из брюшка

тянет, тянет шелкопряд

нить Ариадны,

надежду на спасение рожая,

такого блеска у иного урожая

и не сыщешь…

за искрой — искра — точно в ряд,

подобные сигналы трудно

не заметить,

пульсары следуют подряд,

их благодарно ловит взгляд,

они из золота — ни олова, ни меди,

поэтому и нить так ярко светит,

показывая выход

из любого

тупика…

08.05.18

Кольцо нибелунга

когда могучий гениальный

Вагнер

поддался диким чарам,

царящим в небе лунном,

он понял, что в ловушку

загнан,

конец в кольце берет начало –

придется оперу создать

о нибелунгах,

воспеть их пагубную страсть

к мерцающему в Рейне злату,

и начал сочинять, рискуя

пасть

под обаянием воинственных валькирий,

чья мрачная магическая

власть

не терпит малодушных колебаний…

и вот подобно огненным

росткам

рванули и заполыхали

ноты,

костер слагая погребальный,

и нибелунгам и богам,

огонь погибелью грозит

в пылу своей безжалостной

охоты…

06.03.18

Безумия границы

малороссийских беженцев

исход

влачится пыльною страдою

из века в век

без видимых причин,

без сроку…

татары, пруссаки, панове,

хмельной угар

и смазанные салом петли

и незалежность щирых банд,

но удивляться нечему, когда

Мазепа и Шухевич,

Петлюра и Бандера

увековечены в истории страны,

когда хоть мазанка, хоть хата

вечно с краю,

когда расходятся по швам

свидомого безумия

границы…

13.03.18

Тени и лучи

устойчив, тучен, непреклонен

в своем тяжелом

полусне

дремучий многовековой каштан,

вокруг царит кафе-шантан,

его же ворожба — о небе

и земле,

он в ней купается… и тонет,

и снова, снова — на поверхность,

где облака буквально на ладони

берут миниатюрных ежиков –

плоды

брожения подземных соков,

чья напевность

не оставляет равнодушными

и клонит

в объятия друг друга

тени и лучи…

12.05.18

Крылья белые

пересечение миров…

земного, грубого как время

и легкого, неуловимого,

как будто он готов

забыть и прошлое, и настоящее,

лишь в будущее веря,

скользящая граница чередой

шагов по воздуху,

но с явным тяготеньем

к ритмичному узору стынущих

следов,

когда сердца в походном марше

прессуют циферблат

горячей кровью налитой,

пока отбрасывая тени,

блестящий маятник

по горизонту вдруг не вмажет…

и что же — катастрофа?