Искры тьмы. Часть 5 (СИ) - Павел Александрович Зверев Страница 64

Казалось бы, в чем проблема? Скиллы и на свободу! Только вот глупо надеяться, что если кто-то может отключать их для боя, то и это место оставит без подобной фишки. Нет, всё не так просто.

А еще я голый. То есть абсолютно. Боятся, однако.

Что ж, без информации делать какие-либо выводы глупо, а значит, ждем. Должны же местные как-то себя обозначить, тогда и будет думать.

Надолго меня одного не оставили. Прошел от силы час, как внимание привлек цокот каблуков. Навскидку их было трое. Стойкий и резкий аромат духов дополнил картину и, кажется, по расе здесь гадать не приходится.

— Ну, здравствуй, Серый, — только вот голос стал полной неожиданностью. Причем неприятной.

— И тебе привет, Алена, — усмехнулся в ответ, пытаясь разглядеть хоть что-то.

— Меня зовут иначе, — холодные нотки в голосе слышать было непривычно. — Впрочем, сейчас это неважно.

Щелчок и яркий свет тухнет, переставая высвечивать мне глаза.

Естественно, вот так сразу, зрение не приспособилось. Пошли томительные минуты ожидания, когда, наконец, зайчики перед глазами пройдут и можно будет осмотреться.

Но этих минут никто не дал.

Сначала почувствовал легкое касание чем-то холодным до своей груди, а потом стало немножко больно. Лезвие вошло на несколько сантиметров в плоть, и стало скользить по груди, вычерчивая символы.

— Знаю, что ты упертый мальчик, — спокойный тон такого знакомого голоса, звучал обманчиво. — Поэтому и не буду зазря тратить время на разговоры. Твой сосуд, как и разум, тоже достаточно крепки для простых пыток, а значит, придется пойти по другому пути.

— Да делай, что хочешь, — усмехнулся я. — Всё равно эта сука так и останется в камне.

Хлесткая пощечина неприятно ожгла болью. Причем, было там что-то еще, кроме простого физического воздействия. Иначе не было бы того онемения и резкой, тягучей боли, что на долгие минуты завладели лицом.

— У нас впереди вечность, — промурлыкала мне на ухо дроу, даже немного его прикусив. — Никто не догадается, где ты и у кого. Там, в трактире, ты спокойно закончил разговор с этим недомерком, а после, так же спокойно пошел по делам. Ох, а как расцвела та маленькая шлюшка, когда ты позволил себе чуть больше, нежели обычно.

Значит, сраный ритуал. Что ж, послушаем дальше.

— Как же вы меня боитесь, — фыркнул я. — Великие жрицы паучьей потаскухи, а на деле базарные бабы.

Снова удар и этот был больнее. Коленом в промежность — удовольствие для очень малой группки людей. И я явно не из них.

— Ты регенирируешь, — столько удовольствия в голосе, что аж дрожь берет, — и это прекрасно!

Крепкие пальцы схватили меня за подбородок, а после я почувствовал, как по губам прошлись языком. И снова удар, только уже кинжалом, что вошел в бок и явно пробил селезенку. Вскрик мой прервался мгновенно, когда жесткий удар пришелся гортань. Попытка протолкнуть воздух в легкие так и осталась попыткой. Судорожно хватая ртом, пытался сделать хоть что-то, но куда там! Резкая боль в боку, да такая, что не устоять на ногах. Повис на цепях, как тряпка, судорожно хрипя и дергая головой из стороны в сторону. Секунды текли слишком медленно и каждую из них я прочувствовал сполна.

Четыре минуты. Четыре гребанных минуты я не мог вдохнуть, но и не мог умереть. Легкие жгло огнем, боль в боку расходилась волнами, а перед глазами давно уже разлилась кровавая пелена.

Первый глоток воздуха, когда гортань, наконец, встала на место, показался чудом. Но этого было мало. Легкие отказались открываться и теперь каждый мой вдох сопровождался хрипами и болью. А еще нож из раны в боку никто вынимать не стал и каждое моё движение порождало всё новые и новые вспышки боли.

— Сука бешенная, — прохрипел я спустя несколько минут.

Дыхание восстановить удалось и сейчас я пытался какими-то нелепыми движениями заставить нож выпасть из раны. Получалось так себе, ибо эта хрень явно заякорилась. Причем, явственно ощущалось, как что-то в боку шевелится, только повышая градус той боли, что была от самого наличия лезвия в теле.

— Сука — да, — голос со стороны привлек внимание мгновенно. — Но не бешеная.

Только сейчас, когда зрение более-менее привыкло к окружению, стало понятно, что я здесь не один. Комната и правда оказалась небольшой, метра три на три, но в дальнем от меня углу весел еще один пленник. Точнее пленница.

— Ха! — выдохнул я, глядя на прикованную точно также, Кару. — А ты здесь какими судьбами, подруга? Вы же вроде из одной навозной кучи вылезли.

— Ты, кстати, тоже, дроу, — сморщился девушка в ответ.

— Э, не-не-не, — замотал я головой. — Я мужик и этим всё сказано. А конченные, на всю голову, да еще и дроу, бабы это уже отельная статья.

— Ну уж извините! — фыркнула девушка. — Когда выбирала расу, мне как-то не объяснили, что придется влиться в эту конченую секту!

— О, кстати! — мотнул я головой. — А какого хрена ты не голая?

Возмущение на лице девушки перекрыло все остальные эмоции.

Нет, ну серьезно! Что за несправедливость!? Я тут, понимаешь ли, гол, как сокол, а на ней длинная, серая майка, которая, судя по грязи, раньше была половой тряпкой.

— Мужлан, — процедила Кара.

Выглядела она, кстати, тоже так себе. Кровоподтёки, порезы и синяки. Левая рука так и вовсе одна сплошная гематома, да еще и выглядит так, будто ткани уже отмирать начали.

— Тебя-то за что? — сморщился я, когда в очередной раз дернулся, в попытке убрать из раны кинжал.

— Из-за тебя, — фыркнула девушка. — Живучий ты больно.

— Так я-то здесь причем!? — в удивлении уставился на неё. — Ты у нас, значит, нихрена не можешь, а виноват я?

— Ой да иди в пень, — дернула девушка плечом. — Бесишь.

Хмыкнув, попытался изогнуться, чтобы после выпрямиться в прыжке, тем самым выдавить кинжал сокращением мышц. Только вот слегка не учел, что боль почему-то проигнорировать не получилось. Словно вертушку мощности провернули до упора и всё, что я смог, так это застыть без движения, лишь бы опять не побеспокоить этот сраный кусок железа.

— Слышь, подруга, — прохрипел я. — Ногой