Петр Воробьев - Горм, сын Хёрдакнута Страница 66

Два места у очага в новом длинном доме по левую и по правую руку от Бегущего Быстрее Оленя были не заняты. По обычаю, на месте справа полагалось сидеть жене или старшей сестре вождя. У вождя был только младший брат. Место слева предназначалось для матери, но та гостила у родни своей матери в длинных домах клана черепахи у большой реки. Все остальные участники перемешивания золы уже были на своих местах, но в полутьме длинного дома, вождь заметил приближение еще нескольких незнакомых теней - четырех со стороны восточной, мужской, двери, и двух из западной, женской. Он догадался, что шаманы, по обыкновению никому ничего заранее не рассказав, пригласили примкнуть к обрядам гостей, привезших на Остров Многих Утесов из-за большой воды священное животное «корова,» ревущее громче ста бизонов.

- Можно, я здесь сяду? - указывая на место справа, сказала непонятные слова одна из теней голосом, похожим на звон серебряного колокольчика.

В неверном свете углей, вождь скорее угадал, чем увидел, отблеск драгоценностей, лицо со странными точеными чертами, длинные темные волосы, и стройный стан с гордой осанкой. За большой водой, незнакомка должна была по крайней мере сидеть в племенном совете, выбиравшемся из наиболее уважаемых женщин каждого клана и каждого племени и занимавшимся распределением земельных наделов, устройством хозяйства, и время от времени - назначением вождей. Место одной уважаемой женщины может быть занято другой уважаемой женщиной, особенно гостьей. Бегущий Быстрее Оленя кивнул, дева изящно опустилась на свернутую медвежью шкуру рядом с ним. Первоначально вождь переоценил возраст незнакомки из-за непринужденного величия, с которым она держалась - насколько он мог разглядеть вблизи, пришелице из-за большой воды никак не могло быть больше двадцати пяти лет.

Идущий в Собственной Тени, Тадодахо, и Оквахо в личинах, вырезанных из вяза, с прорезями для глаз и преувеличенно большими носами, встали у очага. Старший шаман сказал:

- Деревья растут из земли. В очаге, они превращаются в уголь, потом в золу. Смешивая эту золу с землей, мы возвращаем ей плодородие и замыкаем круг. Пусть и новый год обновит нас, как мы обновляем землю.

С этими словами, он принялся перемешивать золу в очаге пестом. К нему примкнули два шамана младших кланов. Идущий в Собственной Тени передал пест Бегущему Быстрее Оленя. Шаманы кланов волка и черепахи поступили так же, каждый со своим клановым вождем. Младшие вожди тоже помешали золу, и каждый вручил пест уважаемой женщине клана, после того, как те завершили обряд, должен был прийти черед дорогих гостей, за ними - кузнеца, охотников, сеятельниц кукурузы, и всех членов племени. Бегущий Быстрее Оленя остановился с пестом в легком замешательстве - старшая женщина его клана была в деревне у большой реки.

- Передавай пест гостье, - шепнул шаман клана медведя.

Это имело смысл - раз твой клан почитает гостей, почет будет оказан и гостям из твоего клана. Вождь почему-то смутился и выронил священный предмет. Упади он на пол, это не только продолжило бы полосу его неудач, но и было бы крайне неблагоприятным знаком для трех кланов племени холмов на весь начинающийся год. На счастье, дева из-за большой воды проявила ловкость и сообразительность одновременно, поймав пест и помешав им золу. Другой гость, согласно предсказанию Идущего в Собственной Тени действительно сам пришедший с севера, уже был готов продолжить обряд. Спустя непродолжительное время, все мужчины и женщины племени холмов, а также их посетители с севера и востока, внесли свой вклад в круг обновления.

Шаман каждого клана бросил в угли, продолжавшие тлеть в середине очага, по пригоршне заветных трав. Волшебный дым устремился к вытяжке и наполнил помещение. Вождь втянул носом терпко-сладковатый запах. Света не прибавилось, но очертания всех предметов стали отчетливее, а живые существа словно стали светиться изнутри. Узоры на лицах зажглись разными цветами, украшения на рукавах и подолах задвигались и побежали. За Идущим в Собственной Тени появилась полупрозрачная медвежья голова, с любопытством заглядывавшая ему через плечо. Змея в волосах Тадодахо расправила маленькие перепончатые крылышки и принялась летать вокруг его головы. На плече высокого вождя или шамана с востока, длиннохвостая птица с тяжелым клювом пророкотала таинственное, но неожиданно оказавшееся на грани понимания:

- Я пр-р-рар-родитель тар-ракана,

Мой потр-рох - кр-расный мухомор-р.

Пр-риди, пр-риди, вор-рона драна,

Задер-ржим др-ружно волн напор-р.

Соседка Бегущего Быстрее Оленя с явным любопытством наблюдала за происходящим. У нее на коленях уютно устроилось большеглазое полупрозрачное существо, одновременно похожее на маленького медвежонка и на детеныша морского змея, облизывая свое пушистое рыльце светящимся раздвоенным язычком. К этому существе тянулся, но не осмеливался его погладить, призрак без лица и без другой руки, в одежде из полуистлевшей ткани. Его тянул назад за пустой рукав еще один призрачный звереныш с преувеличенно большими клыками и со звездочками, зажигавшимися и гасшими в шерсти. У ног старого шамана с востока в длинной одежде, державшего в руках нечто мохнатое, возились странные небольшие существа, покрытые иглами, как дикобразы. Они свивались в клубки, разворачивались, втягивали подвижными заостренными носами струйки дыма, и вновь выпускали их колечками в направлении старика.

- Теперь время для пляски женщин, - объявил Идущий в Собственной Тени. Призрачный медведь за ним кивнул. - Мать земля родит и питает все живое, и матери нашего племени будут плясать в ее честь. С нами будут играть великий шаман племени друзей косаток, Защитник Выдр, с учеником, и шаман с востока из-за большой воды.

Снимая со стены бубен и колотушку, главный шаман сказал Защитнику Выдр:

- Надо будет послать быструю собачью упряжку в деревню у залива за Рыбьим Глазом. Во-первых, я думаю, он будет рад встретить соплеменников, во-вторых, мне открылось, что это часть того же замысла Великого Духа, что привела тебя и путешественников с востока в нашу деревню, в-третьих, нам очень пригодится переводчик. Я не только не знаю, действительно ли шаман с нами будет играть, я даже не знаю, как его зовут - одни говорят, «Отче,» другие - «Знахарь,» третьи - «Вырей,» четвертые - «Дурилкатолсинна...»

Защитник Выдр взял свой бубен, Объелся Кеты - моржовую дудку. Оквахо знаками пытался объяснить Дурилке, что от него требуется. Наконец, увидев бубны и дудку, заморский шаман закивал, развернул белую шкуру неизвестного животного, и извлек устройство, видом ни на что не похожее, с дыркой в толстой части, поперек которой были натянуты то ли жилы, то ли нити, продолжавшиеся и над тонкой частью, заканчивавшейся резной лошадиной головой.

Четверо или пятеро уважаемых женщин в длинных платьях из тонкой оленьей замши, расшитых бисером и украшенных раковинами и дикобразьими иглами, встали в круг, готовясь к пляске. Старший шаман ударил в бубен, колотушкой извлекая высокие и отрывистые звуки. Ему стали подыгрывать Оквахо с погремушкой из черепахового панциря, частично наполненного кукурузными зернами, Тадодахо с варганом, и Защитник Выдр. Звук бубна шамана с севера был ниже и мягче. Женщины постарше двинулись по кругу, поочередно ударяя подошвами мокасинов в пол и шаркая. Объелся Кеты заиграл на костяной дудке. Круг расширился, молодые женщины тоже стали повторять движения пляски. Дурилка поставил устройство с лошадиной головой себе на левое колено, левой же рукой взялся за лошадиную шею, а в правой занес над нитями подобие маленького лука. Его свободное колено запрыгало вверх-вниз, вторя ускорявшимся ударам бубнов и становившимся раскованнее и быстрее движениям пляски женщин, шаман двинул тетиву вдоль нитей, и словно нежное ржание жеребенка раздалось под сводами длинного дома.

Двигаясь плавно и величественно, незнакомка поднялась со своего места и шагнула в плясовой круг, что-то сказав второй гостье с востока. Та последовала ее примеру. Теперь все женщины в кругу шаркали, притоптывали, делали широкие движения руками, подобно птицам, машущим крыльями, и двигались в кругу с запада на север, с севера на восток, и с востока на юг. Движения пришелицы издалека подчеркивали стройность ее стана, гордость разворота плеч, и совершенство округлостей персей и ягодиц.

Бегущий Быстрее Оленя поймал себя на довольно странной мысли: «Мы съели не те грибы, и Тадодахо ошибся в предсказании. Не моя судьба искать неведомую деву с глазами цвета лесных фиалок. Такой, по всей видимости, и нет.» Как и все остальные мужчины в длинном доме, кроме шаманов, поглощенных игрой, вождь зачарованно следил за пляской, но он едва замечал других ее участниц, полностью сосредоточив внимание на деве с востока, ловко поймавшей пест. Удары в бубны стали замедляться, ржание невидимого жеребенка замолкло, варган и погремушка затихли. Идущий в Собственной Тени глухо, не колотушкой, а раскрытой ладонью, стукнул в бубен в последний раз. Прощальные струйки волшебного дыма вылетели в дымоход. Духи скрылись.