Л. Беннетт - Больше, чем поцелуй Страница 7

- Шучу! - потом добавил себе под нос, - Но не то, чтобы очень.

7. РАСХОЖДЕНИЯ ВО МНЕНИЯХ.

- Она тебе нравится, - спросила Эдисон, открывая дверь своего доисторического фольксвагена-жука.

- Может быть, - ответила Джордан, забираясь на пассажирское сиденье.

- Но мы даже не знаем, она одна из нас или нет, - заметила Эдисон. Она завела машину, вцепилась в коробку передач, пока не переключилась на обратный ход, и выехала задом с парковки, не глядя назад. Позади раздался скрежет тормозов и злобный сигнал клаксона, что Эдисон благополучно проигнорировала.

- А это важно? - спросила Джордан.

- Только, если ты хочешь с ней встречаться.

Эдисон, наконец-таки, вырулила с парковочного места и направила свои колеса к выезду.

- Может, я все же получу тот самый знаменитый тостер, который я всегда хотела, - сказала Джордан. (Известная в Штатах шутка, ставшая популярной с легкой руки Эллен ДеДженерес. Считается, что есть тайная организация, презентующая тостер каждой лесбиянке, которой удалось “обратить” натуралку - примеч. переводчика).

- Она тебе не по зубам.

- Ты едешь по дороге с односторонним движением, - подсказала Джордан.

- Ну и?

- Не в ту сторону.

Просигналил еще один автомобиль, и водитель потрясла кулаком в воздухе. Эдисон приветливо помахала разъяренной женщине.

- Не думаю, что она машет? - сказала Джордан.

- Что тебя сподвигло так подумать?

- Красное от злости лицо и пена у рта.

- Некоторые люди так легко возбудимы, - сказала Эдисон. С пронзительным скрипом колес она вырулила на основную дорогу. Водитель в подрезанной ею машине агрессивно просигналил и прибавил скорости. Эдисон покачала головой и вздохнула.

- Можно подумать, если там стоит знак "дорога с односторонним движением", то все должны так и ездить.

- Ну, это вообще-то положено по правилам дорожного движения, если что.

Следующие пять минут они проехали в тишине. Джордан закрывала глаза и задерживала дыхание всякий раз, когда Эдисон влетала в поворот, не сбрасывая скорости.

- Как ты думаешь, сколько ей лет? - спросила Эдисон.

- Кому?

- Сама знаешь кому.

Джордан пожала плечами.

- Тридцать.

- Откуда ты знаешь?

- Я не знаю. Ты спросила, как я думаю, сколько ей лет? И я думаю, что тридцать.

Эдисон нахмурилась.

- Так она для тебя молода.

- Мне тридцать два. Не похоже, чтобы я запала на младенца.

- Твоя последняя девушка была намного старше.

Эдисон ударила по газам, чтобы проскочить на желтый свет. Джордан удержала равновесие, прижавшись ладонью неповрежденной руки к приборной панели.

- Возраст вещь относительная.

- Я уверена, что от нее исходили флюиды натуралки, - сказала Эдисон.

- Все мы натуралки, пока не доказано обратное.

Эдисон отвела глаза от дороги и посмотрела на Джордан. Смотрела она долго.

- Итак, каков вердикт? Ты собираешься пригласить ее на свидание?

- Нет. Пожалуйста, следи за дорогой.

- Нет?

- Нет, я не обращаю натуралок в свою веру, - Джордан указала на лобовое стекло. - Дорога, пожалуйста.

Эдисон посмотрела вперед и сказала:

- Ты обратила меня.

- Это твоя версия. Моя версия в том, что это был несчастный случай.

- Ты так говоришь, будто споткнулась, упала на меня и лежала, пока я не кончила, - сказала Эдисон. Джордан вздохнула.

- Эд, я не хочу говорить о нас снова. Мы лучшие друзья. Нам вместе лучше так, а не иначе. Что же до доктора... Я не буду пытаться превратить ее в лесбиянку, вот и все, конец истории.

У Эдисон на лице проступило сомнение. Она сказала тем небрежным тоном, что означало что, на самом деле, он таковым не был:

- Некоторые превращения происходят сами собой.

Правда была в том, что Джордан познакомилась с Эдисон, когда та была натуралкой. Нет, поправочка ... Джордан познакомилась с Эдисон, когда та не была практикующей лесбиянкой. Она наняла Эдисон, чтобы повесить новые шкафы на кухне. Та успела повесить только половину шкафов до того, как Джордан ввела Эдисон в мир практического лесбиянства, и это была своего рода случайность.

Джордан винила не себя. Она винила свою гиперактивную привлекательную подругу, на которой в тот момент оказалось не так много одежды. Если Эдисон не хотела, чтобы ее соблазнили и взяли на полу кухни, ей не следовало наклоняться так, чтобы показалась щелочка между ее ягодиц.

Джордан вздохнула. Она любила Эд. Но она любила ее, как лучшего друга. Проблема была в том, что Эд любила ее как возлюбленную. Джордан не была уверена, как так случилось, но Эдисон переехала в ее дом своего рода незваной. Что-то в ее квартире было затоплено и сломано, да и в доме Джордан Эдисон работала весь день, а у Джордан было более чем достаточно места. Арендная плата Эдисон могла быть вычтена из того, что Джордан платила ей за переделку дома. Проблема была в том, что переделки не было конца и края. Джордан размышляла, было ли это преднамеренным.

Эдисон въехала на Жуке на подъездную дорожку дома. Они посмотрели на старое здание и вздохнули. Когда-то это был красивый старый викторианский дом, но теперь краска облупилась и отшелушивалась, двор зарос, а окна были похожи на мутные катаракты дряхлой старой леди. Если бы дом был человеком, он был бы мисс Хэвишем из фильма "Большие надежды".

- Мне бы хотелось, чтобы это превращение произошло бы само по себе, - сказала Джордан, указывая на здание и намекая на продолжающуюся реконструкцию дома.

- И какое бы тогда в этом было веселье? - спросила Эдисон. - Разве вкалывание в поте лица своего, часы и часы работы, не стоят того, чтобы иметь что-то твое собственное, что-то особенное и стоящее, что-то дающее смысл твоей жизни?

Джордан вылезла из машины.

- Мы говорим о доме или о докторе?

- Ты мне скажи, - Эдисон захлопнула дверь машины и направилась к крыльцу.

8. СИНЯЯ ЭМИ.

Джордан, скрестив ноги, сидела на полу в ее художественной студии, посреди парусины, ведер с краской и наполовину окрашенной стены, и отхлебывала из кофейной кружки "Пино Гри", размышляя о своем собственном внутреннем превращении. Ее превращение состояло из трех различных этапов.

До падения из окна: Джордан не верила в настоящую любовь. Она не верила в романтические истории и в то, что после все живут долго и счастливо. Она думала, что вся эта промывающая мозги чепуха про любовь исходила от мужчин, чтобы женщины сидели дома и рожали детей. Такое мнение настолько укоренилось в женских умах, что даже им заразились лесбиянки, словно это было пандемией гриппа.

Во время падения: в тот момент, когда она соскользнула, в тот самый момент, когда она потянулась, чтобы схватиться за что-нибудь, и ничего не оказалось под рукой, она поняла, что стремительно летит к Земле и к неминуемой гибели, Джордан подумала, что умирает слишком молодой. Она подумала обо всех вещах, которые еще не сделала. Она не съездила в Новую Зеландию. Она не посетила крышу Эмпайр Стейт Билдинг. Она не написала роман, который стал бы ее новаторским шедевром. Она не испытала настоящую любовь. Это была ее последняя мысль, и это был решающий аргумент. Настоящая любовь. Она умрет девственницей сердца, образно говоря.

После падения: Джордан увидела Эми в отделении скорой помощи. Возможно, всему виной было слишком большое количество эндорфинов, вызванных бегущим по венам страхом, может, потеря крови, может, полнолуние или перец чили, что вчера вечером она ела на ужин, но что бы там ни было, сейчас Джордан была чертовски уверена, что влюбилась.

Она покачала головой, глотнула вина и строго себе напомнила, что не верит в настоящую любовь. Однако, верила во второй бокал вина. Джордан подняла бутылку, что торчала между ее ног, и плеснула в чашку еще.

Она смотрела на половину окрашенную стену, и задалась вопросом, когда же Эдисон доберется до сюда, чтобы ее докрасить. Казалось, весь дом был сделан только наполовину. Эдисон неустанно работала над домом, но всегда отвлекалась на свои детища - изобретения, что постоянно мастерила. И как результат, новая посудомоечная машина громоздилась на полу посреди кухни, унитаз для комнаты для гостей стоял в коридоре, листы гипсокартона были сложены в гостиной, а ни одна стена во всем доме не была полностью покрашена.

Джордан решила проявить инициативу. Отверткой она взломала крышку у банки с краской, помешала, схватила кисть и обмакнула ее в синюю краску. Цвет был лазурно-синий, ее любимый. Большую часть краски Эдисон хранила здесь, в ее студии, так что, когда приходило время покрасить комнату, она знала, где, в этом хаосе перестройки, была краска.

Джордан шлепала краску на стену одной рукой и потягивала вино из другой. Ну, она пыталась потягивать вино. Она не могла держать кружку в левой руке из-за швов и бинтов. И из-за болезненных ощущений.

Она нашла рулон изоленты, что не было непосильным делом, поскольку Эдисон, накупив материала на всякий случай в огромном количестве, раскидала его по всему дому. Помогая себе зубами, коленями и здоровой правой рукой, Джордан примотала кружку с вином к левой руке. Она запустила тест-драйв, подняв конструкцию к губам и сделав глоток из кружки. Это сработало на ура. Джордан подумала, что Эдисон следует изобрести что-то вроде этого - палитру, к которой была бы прикреплена чашка-непроливайка. Она могла продавать его художникам в унылом состоянии. И разве не все художники погружены в унылое состояние?