Ари Ясан - Дом тысячи дверей Страница 7

- А батюшки мои! - заверещала старушка, всплеснув руками и расплывшись в улыбке. - Вот ведь не ждала, гости дорогие! Да чего же вы стоите, в дом, в дом заходьте!

Старушка резво подбежала к Леяне и принялась расцеловывать ее, приговаривая: «Леечка, доченька!» - и похлопывая красавицу по спине полотенцем. В. тоже не был забыт, и на его долю досталось горячих поцелуев и крепких объятий. Намяв им обоим как следует бока, старушка вскрикнула: «А пирог-то, хосподи!» - и скрылась в комнате слева, которая, судя по всему, была кухней. Раздался грохот и из дверного проема повалил пар.

Леяна скинула с ножек красные туфли, достала с полки две пары тапочек, одну пару надела сама, а другую сунула В. Тот покорно переобулся и проследовал за Леяной в комнатку, которая вполне соответствовала всему, уже увиденному ими. У стены, завешенной разноцветным ковром, стояла кровать с горой подушек. Тут же размещались большой старинный комод, рядом с ним сервант, полный посуды, и линялая ширма. На стенах висели черно-белые фотографии, ставшие от времени желто-коричневыми. Занавески с выгоревшими, некогда алыми маками наполовину закрывали маленькие окошки. На подоконнике теснились глиняные горшки с раскидистыми цветами.

Посреди комнаты стоял стол, накрытый скатертью, и множество табуреток вокруг него. Леяна уселась на одну из табуреток, рядом с ней присел и В., который совершенно одурел от происходящего. Он мог ожидать каких угодно встреч в этом Доме, но только не с милыми старушками, пекущими пироги! Случайно брошенный взгляд в окно, усугубил замешательство В.: за окном светило подозрительно яркое солнце и виднелся цветущий весенний сад (а ведь на дворе-то сентябрь!) Рыжий разбойник, в просторечье именуемый котом, забрался на кровать, улегся там, подвернув под себя лапы, и недобро косил на В. прищуренным оранжевым глазом.

Вскоре с кухни прибежала старушка с чайником в руках. Она грохнула чайник на стол и опять исчезла. Вернулась она уже с блюдом, полным пирогов. И так она сновала туда-сюда, таская пироги, ватрушки, вареную картошку и жареные яйца, сметану, топленое молоко, редиску с маслом и еще много всякой всячины. Пока старушка суетилась, Леяна прошептала В. на ухо: «Вообще-то, ее зовут Адунаиланаида, но ты можешь ее звать просто Баба Адуня!»

Наконец стол был заставлен всевозможными яствами. Перед В. очутилась глубокая миска и ложка, такая большая, что В. сомневался, что она полезет ему в рот, а также чашка с дымящимся чаем. Баба Адуня тоже уселась за стол, сняв передник, под которым оказался домашний халат оранжевого цвета с зелеными облупленными пуговицами.

В. вдруг вспомнил, что давно не ел, и наложил всего подряд в свою миску. Баба Адуня налила себе кипятка, забелила его молоком и принялась хлебать этот напиток, попутно болтая с Леяной. Речь шла о комнатных цветах, борще, вязании, о каких-то родственниках или знакомых, один из которых сломал ногу, упав с мотоцикла, другой женился на библиотекарше, и прочее в том же духе. Втроем они, В., Леяна и Баба Адуня, были очень похожи на бабушку и двух внучат, приехавших навестить престарелую родственницу.

В. потерял нить разговора. Наевшись до отвала, он дремал на своем стуле. Ему было спокойно и хорошо. Единственное, что могло бы его порадовать еще больше, так это мгновенное перемещение на ту кровать, где расположился кот, и на которую В. уже давно поглядывал с вожделением. Солнце светило ему прямо в глаза и приятно пригревало макушку. В. почувствовал, что еще минута, и он грохнется с табуретки прямо на пол, будучи не в силах удерживать тело в вертикальном положении.

Баба Адуня, поглядев на него, сказала: «Умаялся, касатик!» Она подняла В. с табуретки и уложила его на кровать. Кот при этом недовольно мяукнул, но с кровати не ушел. В. уронил голову на мягкую подушку и в мгновение ока забылся сном.

...

В. проснулся и не сразу понял, где находится. Перед глазами у него расстилался узор из веточек с желтыми цветочками. У живота урчало что-то теплое – это был рыжий кот. В. разом вспомнил все события этого дня: Мистер, подъезд, лифт, кабинет, Леяна, Баба Адуня… В. лежал в комнате Бабы Адуни, на ее широкой кровати с металлическими ножками, лицом к стене, а на стене висел старый ковер с цветастым узором. В. осторожно обернулся: Леяна и Баба Адуня по-прежнему сидели за столом и тихо переговаривались. В. закрыл глаза и притворился, что спит.

Он хотел незаметно подслушать, о чем они там шепчутся. Но как ни старался В., ничего связного расслышать он не смог. Различил только негромкое хихиканье, и оно ему не понравилось, почему-то показалось, что смеются непременно над ним.

В. недовольно заерзал, открыл глаза и увидел, что, оказывается, и кот давно не спит и таращит на В. свои оранжевые глазищи. В. попробовал было снова прикинуться спящим, но кота провести ему не удалось, тот вскочил и истошно заорал благим кошачьим матом. Тотчас все внимание сидевших за столом Леяны и Бабы Адуни было устремлено к кровати. В. понял, что его раскрыли, и волей-неволей ему пришлось встать с кровати и снова сесть за стол.

Тут В. заметил, что стол уже пуст. Леяна молвила, строго нахмурив бровки: «Баба Адуня, займемся делом». Баба Адуня кивнула и, словно только того и ждала, торопливо исчезла за ширмой. Леяна встала, прошла к окну, и, скрестив на груди руки, устремила куда-то вдаль задумчивый серьезный взгляд. В. недолго любовался ею, послышался шорох, и из-за ширмы показалась Баба Адуня или то, что от нее осталось.

Не было и в помине халата, тапочек, косынки, передника. Баба Адуня натянула на себя высокие до колен сапоги из грубой кожи и «защитного» цвета галифе, явно не первой свежести. На плечах у нее красовался пиджак с золотыми эполетами, который был ей заметно велик. Из-под пиджака торчала белоснежная рубашка с рюшами. Старушка подпоясалась широким солдатским ремнем, а седые волосы стянула на затылке резинкой (вскоре В. понял зачем). Баба Адуня достала из серванта надраенный до блеска шлем с красной пятиконечной звездой, водрузила его себе на голову и с крайне серьезным лицом застегнула под подбородком ремешок.

В. и жмурился, и моргал, и тер глаза кулаком, пытаясь развеять странное наваждение – напрасно, Баба Адуня стояла перед ним в таком наряде, какого сроду не увидишь даже на маскараде. В. не мог сдержаться: он рассмеялся, согнувшись пополам на своей табуретке. Он хохотал до слез и никак не мог остановиться. В. взглянул на Леяну, уверенный, что и она умирает со смеху, но Леяна даже не улыбнулась. Она только укоризненно посмотрела на В., как на расшалившегося не к месту ребенка. Под ее взглядом В. осекся и притих.

А Баба Адуня не обращала на В. и его смех никакого внимания. Она открыла комод, достала оттуда стопку бумаги и гусиное перо и уселась за стол напротив В.

- Имя! - проревела она не своим голосом, уставившись на В.

В. от неожиданности опешил:

- Что, простите?

- Имя! - повторила Баба Адуня недовольно.

- Мое имя? - все еще не понимал В.

Баба Адуня грохнула со всей дури кулаком по столу и пробасила:

- Кончай дурака валять!

Леяна все это время стояла у окна, серьезно глядя на В. и не пытаясь хоть как-то пояснить странное поведение Бабы Адуни. До В. вдруг дошло. Он вспомнил слова Мистера: «Отведи его на Дознание…» Так это и есть Дознание? Свирепый взгляд бабы Адуни не сулил ничего хорошего.

- Имя! Последний раз спрашиваю, паршивец! - громко и требовательно вопрошала Баба Адуня.

В. наконец сообразил, что от него требуют, и бодро ответил, тоже очень громким голосом:

- В.!

Баба Адуня быстро записала на листе бумаги его ответ.

- Пол! - пророкотала Баба Адуня.

В. замешкался, пол? А что, у кого-то есть сомнения? Но он прокричал в ответ:

- Мужской!

- Возраст!

- 30 лет!

И так В. и Баба Адуня еще долго орали друг на друга, выясняя все подробности, касающиеся личности В., такие как семейное положение, место проживания и прочее. Причем В. заметил, что каждый его ответ Баба Адуня записывает на отдельном листе бумаги. В. достаточно успешно справлялся со всеми вопросами, пока Баба Адуня не ляпнула:

- Куда Дундук ходил?!

В. ошалело глядел на нее какое-то время и потом брякнул первое, что на ум пришло:

- В Кинев!

Баба Адуня старательно записала и этот его ответ и продолжила допрос тем же голосом простуженного отставного майора:

- Где брюкву зайцы выхолащивали?!

В. отвечал в том же тоне:

- На поляне в лесу!

- Что вертлявей всех юлится в море?

- Осьминог!

- Если эмаль эссенцию погубит, что получится?!

- Мороженое!

- Кто лепит сало, корнями маясь?!

- Продавец!

- Зачем буря курицами шьется?!

- Занадом!

- Приставь тыкву к ноге, тюльпан к таксе, орангутанга к малине, где выходит?

На этот вопрос В. ответил, прокричав что-то уж совсем неприличное, но Баба Адуня и бровью не повела, записала и этот его ответ на отдельной бумажке.

Вопросы сыпались на В. градом. Вскоре весь стол был завален бумагой, а у В. и Бабы Адуни сделались красные от напряжения лица. Баба Адуня кинула перо на стол, достала из кармана платок и утерла им лоб под шлемом.