Патруль времени (сборник) - Андерсон Пол Уильям Страница 7

Токтай сплюнул в огонь.

— У нас есть много сказок, в которых храбрый герой обязательно побеждает злого волшебника. Почему и я не могу этого сделать?

Эверард вздохнул.

— Скоро ты, нойон, поймешь, почему.

Он удивился, если бы узнал, насколько справедливы были его слова.

— Ну-ну! — Токтай похлопал его по спине. — Не можешь ли ты хоть немного раскрыть свои секреты? Между нами нет крови. Будем друзьями!

Эверард молча указал пальцем на Сандовала.

— Признаю, мне стыдно за это, — сказал нойон. — Но, согласись, у меня не было другого выхода. Он оказал сопротивление слуге великого хана! А теперь забудем об этом и выпьем, Эбурар. Я пошлю человека за бурдюком.

Патрульный брезгливо скривил губы.

— О, ваш народ не любит кумыс? Но больше у нас ничего нет. Ягодное вино мы выпили еще в море.

— Разреши мне тогда выпить своего виски… — Эверард взглянул на Сандовала и отвернулся от костра, стараясь скрыть свое волнение.

Боже мой, ведь это можно использовать!

— Что?..

— Это вино нашего народа. Оно лежит в седельных сумках.

— Гм… — Токтай заколебался. — Пойдем, ты достанешь его на моих глазах.

Эверард, сопровождаемый Токтаем и стражниками, пошел к лошадям, пробираясь через кустарник и спящих вповалку воинов. Вскоре при свете горящего факела он стал осторожно разбирать свои вещи. Мышцы на спине патрульного напряглись, словно чувствуя направленные на него наконечники стрел. Он вернулся к костру с двумя флягами шотландского виски.

Присев на землю, Токтай внимательно следил, как Эверард наливает в колпачок виски, а потом осторожно понюхал жидкость.

— Странно пахнет, — пробормотал он.

— Хочешь попробовать? — Эверард протянул ему флягу.

Шанс был один из миллиона. Эверард отчаянно хватался за соломинку. Ни о чем другом он не мог думать — рядом лежал умирающий товарищ.

Монгол еще раз опасливо втянул носом воздух, глянул на Эверарда и решительно поднес фляжку к своим губам.

— Уоо-оо-оо!!!

Эверард еле успел поймать отброшенную в сторону флягу. Багровый Токтай задыхался и плевался. Один из стражников моментально натянул тетиву, а другой прыгнул к Эверарду и вцепился в его плечо. Со свистом вылетела из ножен сабля Токтая.

— Это не яд! — поспешно воскликнул патрульный. — Просто вы к такому не привыкли. Смотрите, я спокойно пью это сам.

Токтай махнул стражникам, и те нехотя отошли. Нойон сквозь выступившие слезы смотрел на Эверарда.

— Из чего вы это делаете? — спросил он хрипло. — Из драконьей крови?

— Примерно.

У Эверарда не было никакого желания объяснять суть процесса перегонки.

— Так что лучше пей свое кобылье молоко…

— О! От твоей драконьей крови делается тепло, как от перца, — Токтай почмокал губами и протянул руку. — Дай мне еще.

Эверард сидел, не двигаясь.

— Ну?! — проревел монгол.

Патрульный покачал головой.

— Я же говорю, что это зелье слишком крепко…

— Что? Да как ты смеешь!

— Ладно-ладно, вся ответственность будет на тебе. Но я честно предупреждаю, и твои воины тому свидетели, завтра ты будешь нездоров.

Токтай, не слушая его, приник к фляжке и сделал несколько добрых глотков.

— Ерунда. Я просто сначала не был готов. Теперь пей ты.

Эверард пил, растягивая время. Токтай нетерпеливо ерзал на месте.

— Поторопись, Эбурар! Или нет, дай лучше мне другую флягу.

— Хорошо. Ты здесь хозяин. Только не пей столько же, сколько я. Ты не сможешь.

— То есть как это не смогу?! В Каракумах я перепил двадцать человек! И не каких-нибудь там китайцев — это были великие монгольские воины.

Токтай сделал еще несколько долгих глотков. Эверард, напротив, пил осторожно. Но нервы у него были напряжены настолько, что по действию виски оказалось не крепче воды. Пора было форсировать события. Он протянул свою флягу ближайшему стражнику.

— Возьми, согрейся. Ночь холодна, а вам еще долго не спать.

Токтай, уже слегка осоловелый, поднял голову.

— Какая хорошая вещь, — рассуждал он. — слишком хорошая для… — но, взглянув на своих воинов, замолчал. При всей жестокости и абсолютизме монгольской империи ее военачальники делили все радости и невзгоды со своими подчиненными.

С упреком взглянув на Токтая, стражник поднес фляжку к губам.

— Полегче, — сказал Эверард. — От этого может закружиться голова.

— У монголов никогда не кружится голова, — объявил нойон, вливая в себя очередную порцию. — Мы крепки, как бронза.

— В этом и несчастье монголов. Такой крепкий, что никак не можешь напиться…

Первый воин, облизнувшись, с сожалением протянул флягу своему напарнику и вернулся на пост. Токтай сделал еще глоток и поднялся на ноги.

— Да, это было прекрасно. А теперь, Эбурар, ложись спать. Отдайте ему флягу, воины.

Эверард напрягся, лихорадочно соображая, что делать дальше.

— Спасибо, я с удовольствием выпью еще перед сном, — сказал он. — Я рад, что ты все-таки понял — оно слишком крепко для вас.

— Чтот-тыс-каз-зал? — Токтай уставился на него мутными глазами. — Для-мнглов-нчго-н-быва-ат-слшком-крпко! Н-для-мнглов!

Он покачнулся, пытаясь вновь поднести флягу ко рту. Первый стражник между тем вновь лихорадочно присосался к живительной влаге, словно опасаясь, что потом будет слишком поздно. Эверард судорожно вздохнул.

В конце концов, это могло и не получиться. Могло…

Вне всякого сомнения, эти храбрые вояки могли пить кумыс, вино, пиво, мед, квас — любой напиток этой эпохи. Но беда была в том, что крепость этих жидкостей не превышала 24 градуса. Хорошее шотландское виски — совсем другое дело. Если пить его как пиво, или даже как вино, можно попасть в беду. Опьянеешь намного скорее, чем поймешь это и вскоре свалишься без сознания.

Эверард потянулся за флягой, в которую вцепился один из воинов.

— Дай сюда, — сказал он. — А то мне ничего не останется.

Не обращая на него внимания, монгол глотнул еще раз и передал флягу товарищу. А когда Эверард встал, чтобы забрать флягу, тот ударил его в живот. Эверард упал на спину и услышал пьяный хохот монголов. Шутка была так хороша, что по этому поводу было решено выпить еще.

Эверард первый заметил, что Токтай уже дошел до нужной кондиции. Храбрый военачальник из сидячего положения, перевалившись на бок, незаметно перешел в лежачее. На губах его играла бессмысленная улыбка.

Нервы Эверарда были напряжены до предела. Первый стражник свалился минутой позже. С трудом он отполз от костра и стал выдавать обратно свой ужин. Другой, судорожно икая, встал, и еле держась на ногах, поднял саблю.

— Ты к-кто? — проблеял он. — Т-ты отравил нас, п-предатель!

Эверард, не раздумывая, перепрыгнул костер и, прежде чем второй стражник понял, в чем дело, навалился на Токтая. Завывая, воин бросился вперед. Эверард выхватил саблю нойона. Ему не хотелось убивать почти безоружного человека: он лишь выбил у него из рук оружие и ударил кулаком в подбородок. Монгол тяжело рухнул на бок и успокоился на ближайшие несколько часов.

Эверард помчался прочь от костра. Проснувшиеся воины окликали его. Он услышал топот копыт: воин, стороживший лошадей, поскакал узнать причину шума.

Кто-то почти рядом с ним раздул тлеющую ветку и стал светить вокруг. Эверард упал на живот и прижался к земле. Воин прошел в метре от его головы, но не заметил беглеца.

Когда огонь удалился, патрульный вскочил и бросился в темноту. Сзади слышались крики, проклятия и ругань, по которой можно было понять, что они обнаружили нойона и двух стражников.

Эверард изо всех сил бежал к лошадям.

Весь «подвижной состав» был тщательно стреножен и охранялся. Один из воинов, увидев его в потемках, поскакал ему навстречу. Резкий голос спросил:

— Что случилось?

Эверард ответил самым высоким голосом, на который он только был способен:

— Атака на лагерь!

Это было попыткой выиграть время, пока всадник не узнал его и не выпустил стрелу. Затем Эверард прыгнул, схватил лошадь за уздечку. Часовой с диким воем выхватил саблю. Патрульный уклонился и легко парировал удар. Потом он сделал ответный выпад и оставил саблю Токтая в теле противника, ранив его в бедро. Оттолкнув монгола, он вскочил на лошадь, тотчас увидев, что навстречу ему скачет еще один всадник. Услышав характерный звон тетивы, Эверард нагнулся, и вовремя — там, где только что была его голова, просвистела стрела. Под непривычной тяжестью украденная лошадь встала на дыбы. Эверард потерял целую минуту, пытаясь совладать с ней. Лучник мог убить его со второй попытки, но, к счастью, его лошадь проскакала по инерции, и монгол промахнулся в темноте. Прежде, чем он смог повернуть лошадь, Эверард уже скрылся в ночи.