Мишель Демаркэ - Пророчество Тиеобы Страница 8

Латоли, восхищённая моим монологом, воскликнула что-то, чего я не понял, но Тао немедленно мне перевела:

— Латоли прекрасно понимает твое состояние, Мишель.

— Как и я, ― добавила Биастра.

— Как она могла понять, что я сказал?

— Пока ты говорил, она телепатически “нырнула” в твои мысли. Пойми, телепатию не сдерживают языковые барьеры.

Моё изумление их позабавило, и на их лицах постоянно играли улыбки. Биастра обратилась ко мне:

— Мишель, я собираюсь представить тебя остальным членам экипажа, если ты будешь добр проследовать за мной. Она провела меня за плечо к самому дальнему пульту, где трое астронавтов следили за приборами. К этим пультам мне ещё не доводилось приближаться, даже когда я был в астральном теле, и я не обращал внимания на дисплеи этих компьютеров. Теперь же один взгляд на них меня полностью парализовал. Цифры перед моими глазами были арабские! Я знаю, читатель будет изумлён так же, как был я, но это факт. Единицы, двойки, тройки, четверки и т. д., появляющиеся на мониторах, были теми же цифрами, что и на Земле.

Биастра заметила моё изумление.

— Тут для тебя, Мишель, сюрприз за сюрпризом, не правда ли? Не думай, что мы забавляемся за твой счет, так как мы полностью понимаем твоё удивление. Всё встанет на своё место в своё время. А сейчас разреши представить тебе Наолу. Первая из астронавток встала и повернулась ко мне. Она положила руку мне на плечо, как делали Биастра и Латоли. Мне пришло в голову, что такой жест, по-видимому, соответствует нашему рукопожатию. Наола обратилась ко мне на своём языке и потом также трижды повторила моё имя, будто хотела навечно зафиксировать его в памяти. Она была примерно одного роста с Тао.

Такая же церемония повторялась всякий раз, когда меня представляли, и таким образом я официально познакомился со всеми членами экипажа. Между ними было поразительное сходство. Их волосы, к примеру, отличались лишь длиной и оттенком, который варьировался от тёмно-медного до светло-золотистого. У некоторых носы были подлиннее или пошире, чем у других, но глаза у всех были скорее светлыми, чем тёмными, и у всех были очень аккуратные, правильной формы уши.

Латоли, Биастра и Тао предложили мне присесть на одно из комфортабельных сидений.

Когда все мы удобно устроились, Биастра особым образом двинула рукой около подлокотника её сиденья, и я увидел приближающиеся к нам, плывущие по воздуху четыре круглые подноса. На каждом стояло по сосуду желтоватой жидкости и по чаше чего-то беловатого, по консистенции похожего на сладкую вату, но гранулированного. Плоские “щипцы” служили вилками. Подносы остановились на ручках наших кресел.

Это меня весьма заинтриговало. Тао предложила следовать её примеру, если мне захочется отведать этой закуски. Она потягивала из своего “стакана”, и я делал то же, находя этот напиток весьма приятным на вкус ― вроде смеси мёда с водой. Мои компаньоны пользовались “щипцами”, чтобы есть смесь из чаш. Следуя их примеру, я впервые попробовал то, что на Земле называется манной. Похожая на хлеб, эта пища, однако, очень лёгкая и без особого вкуса. Я съел только половину содержимого своей чаши и был уже сыт, что очень меня удивило, принимая во внимание консистенцию этой пищи. Я прикончил свой напиток и, хотя не могу сказать, что пообедал изысканно, испытал чувство благополучия ―

И голоден не был, и пить не хотелось.

— Ты, наверное, предпочёл бы французскую кухню, Мишель? ― спросила Тао, расплываясь в улыбке.

Я лишь улыбнулся, а Биастра хмыкнула.

В этот момент сигнал привлёк наше внимание к панели. В центре крупным планом появилось голова женщины, похожей на моих хозяек. Она быстро говорила. Мои компаньоны слегка повернулись в своих сиденьях, внимательно вслушиваясь. Наола, сидя за своим пультом, вступила в диалог с фигурой на экране, в точности, как это делают телевизионные интервьюеры на Земле. Крупный план незаметно перешёл в панорамное изображение, показывая дюжину женщин, сидящих каждая за своим пультом.

Тао взяла меня за плечо и подвела к Наоле, усаживая меня в кресло перед одним из экранов. Сама она села в соседнее кресло и обратилась к людям на экране. Какое-то время она быстро говорила своим мелодичным голосом, то и дело поворачиваясь ко мне. По всему было видно, что я был главной темой разговора.

Когда она закончила, та женщина вновь появилась крупным планом на экране, ответив несколькими краткими фразами. К моему великому удивлению, она не сводила с меня глаз и улыбалась:

— Здравствуй, Мишель. Мы желаем тебе благополучно прибыть на Тиеобу.

Она ждала моего ответа. Поборов своё удивление, я выразил тёплую благодарность. Это, в свою очередь, вызвало восторженные возгласы и многочисленные комментарии её коллег, вновь появившихся на экране.

— Они поняли? ― спросил я у Тао.

— Да, телепатически, но им доставляет удовольствие слушать, как кто-то с другой планеты говорит на своём языке. Для большинства из них это весьма редкий случай. Извинившись, Тао вновь обратилась к экрану, и завязалась беседа, как я предположил, на технические темы, в которую вступила и Биастра. В конце концов, после улыбки в мою сторону и “До скорой встречи!”, изображение прервалось.

Я говорю “прервалось”, поскольку экран не просто погас, а, скорее, картинка была замещена прекрасным мягким цветом ― смесью зелёного с сине-фиолетовым, который вызывал чувство удовлетворения. Через минуту или около того он постепенно угас.

Повернувшись к Тао, я спросил, что всё это значило: было ли это рандеву с другим космическим кораблём, и что это за “Тиаба” или “Тиаула”?

— Тиеоба, Мишель. Это имя, которое мы дали нашей планете, так же как вы свою зовёте “Земля”. С нами была на связи межгалактическая база, поскольку мы прибываем на Тиеобу через 16 ваших земных часов и 35 минут.

Она выяснила это, взглянув на ближайший компьютер.

— Те люди, должно быть, специалисты на вашей планете?

— Да, как я только что сказала, на нашей межгалактической базе. Эта база постоянно следит за нашим космическим кораблём и, если мы по техническим или человеческим причинам попадём в беду, в восьмидесяти одном проценте случаев они смогут управлять нашим безопасным возвращением в порт.

Это меня особенно не удивило, так как я понимал, что имею дело с высшей расой, технические возможности которой были за пределами моего понимания. Однако я определенно отметил, что не только корабль, но и межгалактическая база были укомплектованы одними женщинами. Команда, подобная этой, из одних только женщин, на Земле была бы чем-то из ряда вон выходящим.

Я заинтересовался, а не населена ли Тиеоба только женщинами, вроде космических амазонок. Я улыбнулся, представив такую картину. Я всегда предпочитал компанию женщин компании мужчин. Мысль была весьма приятной!

Я спросил Тао напрямую:

— Вы с планеты, населённой только женщинами?

Она посмотрела на меня с явным удивлением, потом лицо её озарилось весёлой улыбкой. Я немного обеспокоился. Может, я сказал какую-нибудь глупость? Она взяла меня за плечо и попросила следовать за ней. Мы покинули командный отсек и сразу же вошли в меньшую комнату (называющуюся хаалис), в которой была расслабляющая обстановка. Тао сказала, что в этой комнате нас не будут прерывать, поскольку те, кто в её занимает, получают право на абсолютную конфиденциальность. Она предложила мне выбрать любое из сидений, которыми была обставлена эта комната.

Некоторые были похожи на кровати, некоторые ― на кресла, другие напоминали гамаки, кое-какие ― высокие стулья с регулирующимися спинками. Я был бы притязателен, если бы ни одно из ни не удовлетворило моим требованиям.

Удобно усевшись в своего рода кресле лицом к Тао, я увидел, как лицо её опять стало серьёзным. Она начала:

— Мишель, на этом космическом корабле нет женщин.

Если бы она сказала, что я был не на космическом корабле, а в австралийской пустыне, я бы ей легче поверил. Увидев выражение недоверия на моём лице, она добавила:

— Так же, как нет и мужчин.

Теперь я был в полном смятении.

— Но тогда, ― промямлил я, ― кто вы? Просто роботы?

— Нет. Я думаю, ты не понимаешь. Одним словом, Мишель, мы ― гермафродиты.

Ты, конечно, знаешь, что такое гермафродит?

Совсем ошарашенный, я кивнул, а затем спросил:

— Что, вся ваша планета населена только гермафродитами?

— Да.

— И всё же, ваши лица и манеры более женственны, нежели чем мужественны.

— В самом деле так может казаться, но поверь мне, когда я говорю, что мы не женщины, а гермафродиты. Наша раса всегда была такой.

— Должен признаться, все это сильно сбивает с толку. Мне будет трудно думать о тебе “он”, а не “она”, как я делал с того времени, как оказался среди вас.

— Тебе ничего не надо воображать, мой дорогой. Мы просто такие, какие есть ― человеческие существа с другой планеты, живущие в мире, отличающемся от вашего. Я могу понять, что тебе хотелось бы определить нас как представителей того или иного пола, поскольку ты рассуждаешь, как землянин и как француз. Может, отныне, ты смог бы употреблять средний род английского языка и думать о нас, как “оно”.