Л. (предположительно) - Соня в царстве дива Страница 8

„Ноги моей здесь никогда не будет— это верно” говорит Соня, пробираясь лесом. „Так глупо я в жизни еще никогда не проводила времени!'

Идет Соня лесом, видит перед собою дерево; в дереве дверка,и ведет дверка прямо в дерево. Штука странная, но Соне не привыкать стать к странностям! Не задумавшись, она отпирает дверку, входит в дерево. Что это? Куда она попала? Глядит, опять прежняя, длинная зала; на прежнем месте стоит хрустальный столик; на столике золотой ключик.

„Погоди", думает Соня, „теперь я распоряжусь умнее". Сперва взяла со стола ключик, потом отперла им дверку, выходящую в сад, и тогда только, вынув из кармана кусочек гриба, лежавший у нея в запасе, стала грызть его помаленьку, осторожно, покуда не довела себя до уровня дверки.

Какова была радость Сони, когда, пробравшись корридорчиком, она вышла, наконец, в чудесный сад, где пышно цвела и благоухала бездна ярких цветов, где искрились и били светлые, прохладные фонтаны!

Игра в крокет

В саду, у самаго входа, высоко подымадся огромный куст, весь усыпанный белыми розами в полном цвету. Около иего трое садовников с кистями в руках усердно хлопотали, закрашивая белыя розы в красный цвет. Эта затея удивила Соню. „Престранную они придумалн штуку”, думает Соня, и подошла поближе, на них посмотреть. Слышит, один говорит: „эй, Пятерка, берегись, всего меня обрызгал краской!"

„Не я виноват — вон Семерка толкнула меня под локоть.''-

„Так, так, Пятерка, всегда сваливай с больной головы да на здоровую”, говорит Семерка и сердито взглянула на Пятерку.

„Ужь ты бы молчал’, говорит Пятерка; „слышал, намедни приказывала ея милость снести тебе голову?”

„•За что это?”- спросил первый садовник.

„Не твое дело” -говорит Семерка.

„Нет, его дело”, говорит Пятерка.

„Я вот скажу за что. За то, что на царскую кухню отпустил цветочных луковиц вместо луку — вот за что!”

Семерка с досады бросила кисть, да как закричит: „вот уж напраслина, так…”, да вдруг, увидав Соню, замолчала и уставилась на нее, разиня рот. И те двое ее тогда заметили, и все трое низко ей поклонились.

„Скажите, пожалуйста", робко начала Соня, „для чего вы закрашиваете белыя розы в красный цвет?'

Пятерка с Семеркой молча оглянулись на Двойку, а эта говорит, да так почтителыю, в полголоса: „изволите видеть,барышня, приказано было на этом месте посадить куст с красными розами, а по нечаянности посадили белых. Как увидит их милость, Червонная Краля, всем нам велит головы снести. Вот мы и стараемся поправить беду до них”.

Пока говорила Двойка, Пятерка, в большой тревоге, глядела все в одном направлении,и вдруг закричала: „идут, идут! Червонная Краля идет!" Тут все трое садовников ударились лицом в землю.

Послышался топот как от множества людских ног. Соня встрепенулась в радостном ожидании.

Вот идут: сперва выступили парами дссять пиковых солдат, и все они, как вылитые, похожи на трех садовников: такие же плоские, продолговатые, все стоят вверх и вниз головами, руки справа и слева по углам. За ними также парами шли десять придворных валетов, разукрашенные бубнами. За валетами шли царския дети, их также было десятеро, и все они, милашки, разодетыя с червонными сердцами, шли парами, держа друг друга за ручки, и весело подпрыгивали. За ними следовали приглашенные гости, короли и придворныя дамы.

Между гостями, кого же узнает Соня?—стараго знакомаго, беленькаго кролика! Он шел торопливо, будто сам не свой; то заговорит, то поклонится. И такой перепуганный, растерянный, что, проходя мимо Сони, не заметил ее. За гостями шел червонный валет и на бархатной подушке нес царскую корону. В самом конце шествия выступали король и краля червонные.

Соня, было, подумала - не следует ли и ей пасть перед ними ннц, но, вспомнив, что нигде не читала о таком обыкновении при церемониальных выходах, решила глядеть на него стоя. „Да и некому было бы любоваться на эти интересныя церемонии, если бы все лежали, уткнувшись лицом в землю", разсудила она.

Когда шествие поровнялась с Соней, все остановились и стали глядеть на нее, а червонная краля обратилась к червонному валету и спрашивает: „это кто такая?"

На это червонный валет только осклабился и зашаркал ногами.

„Болван!" закричала на него раздосадованная червонная краля, замотала головой и сама к Соне: „как тебя”, говорит, „милая, звать?"

”Меня, ваше величество, зовут Соней", почтительно отвечает Соня, а сама думает: „Ах батюшки! Да это все карты, карточные короли да крали! чего мне их бояться!"

„А эти, вон, кто такие?" спрашивает червонная краля, указывая на садовников: они лежали лицом к земле, а по рубашкам нельзя было узнать солдаты, валеты, или царския они дети.

„Я не знаю, да и ие мое это дело знать”. отвечает Соня, и сама поднвилась своей смелости.

Червонная краля побагровела от гнева, услышав такой ответ.

Соня не струсила и смело глядела ей в глаза.

Червонная краля хотела что-то крикнуть, но замолчала.

..Сама разсуди, душенька, она ведь ребенок," робко вступился король за Соню, кротко положив руку червонной крале на плечо.

Она с гневом отвернулась от короля и, указывая на лежавших садовников, говорит валету: „обернуть их лицом!"

Валет приподнял их ногой и обернул лицом.

,,На ноги фофоны!" резко прикрикнула краля на них, и садовники горошком вскочили на ноги и принядись кланяться на все стороны: королю, крале, царским детям и всем придворным.

„Будет, будет, болваны! Совсем завертелись! Червонная краля отвернулась, увидала красные розаны, взглянула на них и говорит: „это что наделано?'-

Двойка опустилась на коленки и говорит дрожащим голосом: „Это, изволите видеть... вашей милости угодно было приказать... мы изволили стараться....''-

„Вижу, вижу, вы изволили постараться”, передразнила ее червонная краля, осматривая куст и погрозила кулаком.

Шествие двинулось вперед. Отстало от него лишь трое солдат, чтобы исполннть приговор над бедными садовниками, которые бросились к Соне, умоляя защитить их.

„Не бойтесь, останетесь целы", сказала им Соня; взяла и сунула всех троих в цветочный горшок.

Солдаты поискали, поискали и, недоискавшись их, преспокойно отправились себе назад. „Умеешь ты играть в крокет?” вдруг крикнула краля.

Солдаты молча взглянули на Соню, догадавшись, что к ней обратилась червонная краля с вопросом.

„Умею”, отвечала Соня.

„Так иди сюда", заревела краля и Соня пошла за шествием.

„Прекрасная нынче погода", запищал кто-то тоненьким голоском около Сони; она оглянулась,—видит беленький

кролик ндет и заглядывает ей в лицо.

,.Да, погода прекрасная”, говорит Соня. „А где пиковая княгиня?”

‘Ш-ш, молчи, ради Бога!’ шепчет кролик, а сам боязливо озирается на все стороны. Потом, поднявшись на цыпочки, он шепчет ей на ухо: „не знаешь разве, она была под судом, приговорена к смерти!’

„За что это?” спрашивает Соня.

„Ты говоришь, как жаль это?” переспросил кролик.

„Совcем я этого не говорила! Чего мне ее жалеть! Я сказала: за что это".

„Тише, тише, ради Бога! Ну как услышит она! Это, видншь, как случилось: позвала она пиковую княгиню к себе на вечер играть, а та чуть чуть опоздала; и говорит ей она.....”

„По местам!” заревела тут Червонная Краля на всю площадь. Все нспугались, переполошились,—словно громом оглушило всех. Поднялась беготня, толкотня: одии наскакивали на других, сшибали друг друга с ног, кидались опрометью вперед, летели кувырком чрез головы, и чего, чего тут не было! Однако, стали униматься понемногу, пришлн в себя, устронлся порядок, началась игра.

Но что за игра! Такой игры Соня никогда не видывала! Площадка вся неровная: где доска гнилая, где торчит ребром, а где вовсе провалилась. Вместо шаров живые ежи; вместо арок— картонные солдаты стоят друг у друга на голове, перегнувшись в три погибели, вместо молотков — живые журавлн.

Главным затруднением для Сони было справляться со своим журавлем: ннкак ни приноровится схватить его половчее; только она его возьмет на руки, он норовит вывернуться, просунет длинную шею ей под руку и глядит в глаза, да так смешно, что Соня расхохочется. Пока она опять укладывает его и, дождавшись очереди, идет играть, смотрит: либо ежи сбежали в сторону, либо пустились в драку.

ІІоглядела, поглядела Соня, да и решила, что труднее этой игры ничего не придумаешь. Игроки безпрестанио путались; играли все разом, не дожидаясь очереди, и спорили из-за ежей.

Соня стала озираться, нет ли где лазейки, куда бы незаметно скрыться. Подняла глаза, — что за диво! В воздухе стала показываться морда с оскаленными зубами! „Это должно быть сибирская кошка”-, догадалась Соня и очень обрадовалась, что будет с кем поболтать.

„Как поживаешь?" говорит кошка, лишьтолько вышло довольно морды, чтобы можно было говорить. Соня дождалась, покуда у кошки вышли глаза и думает: „пусть еще выйдут уши, а то, что пользы говорить: пожалуй, не услышит!" Наконец явилась вся голова и на этом стала. Соня рада, что есть кому ее слушать, и пустилась разсказывать об игре в крокет.