User - o b239b172f5745d3b Страница 8

Надежда с верою, отчаянье и боль.

Но нежность верная всегда сильнее боли.

И верность Слову – наш с тобой пароль.

На берегах Невы бывал и я. Здесь след мой поостыл.

Но каменной громаде я жизнь и смерть отдал.

Скажи-ка, в Ленинграде сегодня обо мне

хоть кто-нибудь рыдал?

СВИРЕЛЬ: Не знаю я, Серёженька, ну право, сама я нынче плачу о гибели безвременной

твоей!

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Не плачь, родная, лучше ты реши задачу,

Кто плачет горше: мать или сестра

или возлюбленная горше плачет?

СВИРЕЛЬ:

Я думаю, родной, что горше плачет

Душа, которая близка, когда разлука так горька.

Но нам не разрешить задачи. Загадка эта так стара,

Что разрешить её не мог бы даже гений.

А мы – в пылу всегдашних настроений,

Нам не решить задачу – нам пора поэму создавать.

Как думаешь ты сам?

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Я думаю, что мы свои грехи поделим пополам

И в царствие Поэзии нагрянем.

СВИРЕЛЬ:

И там с тобой, родной, опять же станем

Смирять и зажигать огонь в крови.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Но нас смиренье сколько ни зови, не дозовётся,

ей же ей, скучища.

А ну, налей бокалы поскорей заветной влагой строк

И поднеси к лицу. Проверю я прозрачность волшебства.

Ну что ж, родная, заданный урок

Поэзии с тобой мне не наскучил.

Пусть льётся музыка родного естества.

Целуй меня! Но ты пошла к Отцу?

Зачем ты так меня, малютка, мучишь?

СВИРЕЛЬ:

Энергия стиха – энергия булата.

И даже стих мощнее, чем булат.

Булат в клинке живёт, убив Отца и брата.

А стих ту смерть взорвёт, и жив Отец и брат!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Твой стих – эквилибристика энергий

Задумчивости, нежности, любви…

СВИРЕЛЬ:

Скажи, кто ты – Серёжа или Сергий?

Своё мне имя нынче назови.

Как звать тебя: Отцом иль другом, братом,

иль, может, мужем?

Родня моя названьями богата.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

32

Нет, муж тебе не нужен.

Сергей Есенин я, любовником зови.

Вливаю я в тебя энергию стиха.

И мы с тобой поладим без греха.

17 августа 1989 г.

ЖАЛОБЫ

Я растерял семью. Повсюду по Руси

Рыдают дети о своём папашке.

О, дети, дети, молодость свою

Я отдал, как последнюю рубашку,

За сочный стих с кизиловой струёй,

За то, чтоб Русь с Кавказом сочеталась

Горой и нивой, гротом и бадьёй,

Чтоб вам же, дети, та строка осталась,

Чтоб напитала всё своим теплом,

Укрыла шорохом листвы золотозвонной.

И стих мой вещий ласковым крылом

Собрал бы всех детей под этой кроной!

С. ЕСЕНИН, октябрь 1995.

ПОКАЯНИЕ

Я виноват. Я очень виноват

Пред матерью, конечно же, вначале,

За то, что ей, единственной, стократ

Доставил много горя и печали.

Пред женщинами всеми виноват.

Я не щадил их материнских тягот.

Хотя и знал – они на плечи лягут,

Которые вину мою хранят.

Я разбросал детей своих по Свету,

Бежал от них, надеясь на авось.

И вот теперь детей и внуков нету.

Их встретить мне в пути не довелось.

Меня лишили встречи той. Я болен

Разлукою на долгие года.

И вот опять я сам себе не волен.

Тоска по детям – главная беда.

С. ЕСЕНИН, октябрь 1995.

РУСЬ-РУСАЛКА

Я Русь свою любил и в каждой из русалок

Я видел ту обветренную Русь.

Покинутый, беспомощен и жалок,

Я думал, что к мечте своей вернусь.

Но, возвращаясь вновь, я попадал в объятья

Иной русалки – всем чертям назло.

Но рок земной свершил своё проклятье.

И на Душе и чисто и светло.

С.ЕСЕНИН, октябрь 1995.

33

РАЗОЧАРОВАНИЕ

Я думал – Русь дорогу кажет братьям

в страну чудес.

Не знал, что рок берёт её в объятья,

что крепок бес.

Я принимал расхристанье за благо

с пером в руке

И возносил разруху на бумаге

в строке, в башке.

Когда же я опомнился однажды,

смотрю – я гол,

Душа в крови, полна духовной жажды,

а в сердце – кол!

С. ЕСЕНИН, октябрь 1995.

ТРИ ТАНИ

поэма

Сергей Есенин

Три Тани в этой жизни для Серёжи

Играют нескончаемую роль.

Но кто из них всех ближе и дороже,

То имя, как загадка, как пароль.

И с Пушкинской судьбою перекличка

Напрашивается сама собой.

Ох, Таня, Таня, птичка-невеличка,

Скажи мне, как же справиться с тобой!

Татьяна Мама – это имя свято.

Оно на вечный поиск нам дано,

На поиск мира, дома, друга, брата,

Семьи, детишек, спорта и кино.

Свирель-Татьяна, сердце растревожив

Стихами, побуждает к новизне.

Сказать непросто, кто теперь дороже:

Свирели – я, или Татьяна – мне.

Цыганка Таня тоже мне гадала.

В стихах о ней я, кстати, не сказал.

Она меня любила и страдала.

Я узелок на память завязал.

Всё в жизни далеко не однозначно.

И много жизней каждому дано.

И на судьбу смотреть не надо мрачно.

Пусть льётся стихотворное вино

Как знак Свирели-Тани и цыганки,

И маминой молитвой у свечи

Пусть в тех стихах купаются подранки

Судьбы России, греясь на печи.

Сергей Есенин

(17 ноября 1995, тетр. юбилейная Есенинская)

Из тетради №12, 1990 года)

34

Свирель-Татьяна узнала, что Серёжа Есенин вместе с Александром Блоком написали

трактат «Преодоление себя».

С планеты Душ Отец мой Пётр Томский (Лямзин) передаёт содержание этого трактата.

ПРЕОДОЛЕНИЕ СЕБЯ.

трактат

Сергей Есенин

В нашем Мире так мало истинных привязанностей, что порой кажется – мы никому не

нужны со своими страстями и недостатками, со своими болями и душевными порывами.

Белеет горизонт поблекшими облаками померкнувших желаний. Таится в глубине тишина,

чреватая взорваться ритмами новых бурь. А ты смотришь на водную зыбь, не в состоянии оторвать

взора от этой стыни.

Затлевает надежда, падает вера, не дышит любовь.

И вдруг в этом омуте несбывшихся желаний взмывает крылом просветлённая даль. Чу,

грядёт музыка, музыка Души, далёкой и неизведанной. На зыбких волнах пристрастия восходит

силуэт веры, незыблемо нежной и неповторимой. И то, что казалось никогда не могущим сбыться,

преодолевает пространство небытия и достигает порога зримости и слуха.

Грядёт Новая Эпоха Общения и восхождения к высотам Духа. Сей виток предсказан

извечно, изведан в вечности и создан для укрепления веры в могущество Духа Человеческого.

Где старые опоры ненадёжного мрачного Мира? Они рушатся от колокольного звона,

срываясь в бездну безверия и кошмара одиночества.

Где те не слишком старые доморощенные философы, столь бойко утверждавшие

первенство плоти над Духом?

Сама жизнь побивает их хилые теории, удобные для властителей мрачных казематов

памяти.

Рушатся стены некогда неприступных бастионов мракобесия и себялюбия.

Восходят лучи озарения над головами погребённых в развалинах невежества и лжи.

Невольно касаясь взглядом разрухи, причинённой непосвящёнными и отвергающими свет

Души, убеждаешься в необратимости к Миру и к добродетели погрязших в чревоугодии и

словоблудии, в сребролюбии и сладострастии.

Сгинь, изыди нечистая сила, из Душ, ещё не поверженных в преисподнюю! Освободи

Миру ключ к прощению не ведавших, заблудшихся и недомысливших.

О, Матерь Божия, смилостивись над слабо верующими, возврати в обитель добродетели

детей наших!

О, Святый Боже, услышь раскаявшихся, возьми в свои руки жизни не ведавших, что есть

зло настоящее, не отдай во власть тёмной силы Души наивные, не просвещённые!

И гори над Миром заря Любви, изымая из лона неверия заблудшихся не по воле своей!

Стиха требует Душа. И я покорно роняю на паперть памяти стих кротости и святости

нашей:

Зелёными лучами вилась сия тропа.

Дремучими лесами, где голос века спал,

Неслась она над морем и в Космос пролегла.

Ей лучик сердца вторит. И на Небе взошла

Светла и первозданна надёжная звезда.

Она мерцает странно, как в озере вода.

С. Есенин, А. Блок, 1990.

ДУХ ПРОТИВОРЕЧИЙ

Медитация

СВИРЕЛЬ:

Ты глядишь с фотографий так нежно,

Что я чувствую Душу твою.

Но скажи, почему так небрежно

Ты сказал мне сегодня: «Люблю!»

Будто бросил в меня это слово,

35

Будто бросил в меня и ушёл…

Ах, Есенин ты мой чернобровый!

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Да, мне с тобою хорошо.

Поток неумолимый

несёт меня в космическую высь.

Стихи плывут к Земле. Скажи, они не мимо

промчались? Ну, родная, отзовись!

СВИРЕЛЬ:

Нет, мой родной, стихи ловлю я точно.

И, коли стих направлен в сердце мне,

Кто даже бы хотел поймать его нарочно, –

Тот стих нашла бы я в любой стране: