Последний патрон - Алексей Николаевич Котов Страница 8

Выстрел был почти не слышен, так как прозвучал довольно далеко, но пуля едва не оторвала Дадли кончик носа. Полковник зарычал и, выхватив кольт, разрядил весь барабан в сторону улыбающегося лейтенанта. Джонс выругался, упал и отполз за валун.

Чинганчгук удовлетворенно кивнул головой.

– Хватит, полковник. Этот тип совсем обнаглел, – индеец не без усилия вытащил кольт из рук Дадли и взвесил его в руке – У вас еще есть патроны? Нет? Жаль.

Полковник уже несколько освоился с положением заложника и прорычал в ответ:

– А пошел ты!..

– Остыньте, полковник. Знаете, чем мы отличаемся друг от друга? Тем, что в отличие от вас я оптимист. Вы удивлены?

– Я скорее возмущен тем, что ты до сих пор жив. Потому ли ты никак не можешь забыть дорогу в спальню Джойс?!

– Полковник, ваше поведение становится просто не выносимым. Вы слишком ревнивы и вам нужно изменить свой характер, иначе когда-нибудь утром вы умрете от носового кровотечения. Хотите стать оптимистом, полковник?

– Я им стану, если ты мне объяснишь записку, которую мне передали вчера. В ней черным по белому было написано, что ты снова припрешься к Джойс.

– Все очень просто, сэр. Записку, о которой вы мне сказали, конечно же, написала моя жена. Этой бедной женщиной руководило чувство элементарной ревности. И уж кому как не ей было знать, где я прятался дважды и куда, в случае опасности, я сунусь наверняка еще раз? Если хотите, это доказывает мою невинность. Если бы я испытывал какие-то чувства к Джойс, я ни за что не рассказал своей скво о своем вынужденном визите в ее спальню.

Чинганчгук врал. Дикая Лоза догадалась о новой любовной связи совсем не потому, что он рассказал ей об этом сам. Просто Джойс любила духи «Ночь любви», запах которых не испарялся с мужского тела даже после пятидесятимильной пробежки при полном индейском вооружении. Кроме Джойс, в окружности двухсот пятидесяти миль, такими духами не пользовался никто.

Полковник немного подумал.

– Значит, тебя выдала твоя же собственная жена?

– Да и могу привести вам еще одно доказательство. Уверен, что в записке, которую вам подбросили, мне давалась довольно оскорбительная характеристика. Но заметьте, полковник, это именно такая характеристика, которую может дать только жена и только своему мужу. Например, я уверен, что она написала вам, что я – бабник. Скажите, полковник, если один мужчина называет другого бабником, должен ли второй воспринимать это как оскорбление? Разумеется, нет. Это, скорее всего, комплемент. Так что все дело в женщинах, дорогой полковник.

– Откуда мне знать, что ты мне не врешь? – в голосе Дадли легко угадывалось сомнение.

– Действительно не откуда? Но это чисто риторический вопрос, полковник. Поэтому попытайтесь и в самом деле стать оптимистом, то есть поверьте мне на слово. Такая вера может подарить вам жизнь. В противном случае лейтенант Джонс разделается с нами обоими. Точнее сначала я разделаюсь с вами, а потом он со мной. Впрочем, у меня в отличие от вас даже есть некоторый шанс. Джонс уже давно предлагает мне прогуляться с ним на Золотую Речку. Он гарантирует полный комфорт путешествия. Боюсь, что после вашей смерти я не смогу ему отказать до, а после прогулки к речке у меня просто не будет возможности сделать это. Нам пора сматываться отсюда, полковник.

– Эй, ребята, – подал голос лейтенант Джонс, – о чем вы там беседуете?

– Заткнись, Верная Рука! – закричал в ответ Дадли. – Тебе нет до этого никакого дела!

– Да? А если вы, полковник, выдаете индейцу наши военные секреты?

Дадли передернуло.

– Ну, подожди, подонок, я еще разберусь с тобой!

– Когда?

– Как только мы вернемся в форт, слизняк.

Джонс расхохотался:

– Да вы оптимист, сэр!

Дадли посмотрел на Чинганчгука. В его глазах появилось что-то такое, что заставило индейца опустить кольт и смущенно кашлянуть.

– Сэр?.. – спросил индеец.

– Я совсем запутался, черт бы вас всех попрал, – хрипло, с тоскливой ноткой в голосе пробормотал Дадли. – И не могу сообразить, как нам выпутаться из этой ситуации.

Чинганчгук понимающе кивнул.

– Нам нужно избавиться от лейтенанта Джонса. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.

– Как? У меня больше нет патронов.

– Все можно сделать иначе. Разжалуйте Джонса в рядовые, а на его место назначьте кого-нибудь другого.

– Разжаловать? Прямо сейчас? Думай, что говоришь, индеец! Перед тобою взвод армии США, а не шайка каманчей.

– Сэр, если вам не удастся именно сейчас подыскать нужную бюрократическую формулировку, для того что бы расправиться с Джонсом, вам вскоре придется отправиться туда, где эти формулировки не имеют никакого значения. Рекомендую вам на лейтенантское место сержанта Снока.

Дадли проворчал что-то невразумительное. Он немного подумал, почесал вспотевший лоб и спросил:

– Ты его знаешь?

– Снока?.. Немного. Это довольно добродушный малый хотя и карьерист. Трусоват и склонен к панике. Когда я столкнулся с ним нос к носу на тропинке в Черном ущелье, он настолько растерялся, что вместо того что бы выстрелить, просто запустил в меня своим винчестером. Короче говоря, сейчас нам нужен именно такой лейтенант. Если нам удастся оградить его от влияния друзей, то у нас с вами появится неплохой шанс, а в худшем случае просто передышка. Но о друзьях Снока я позабочусь…

– Какая передышка? – перебил полковник. – Я ничего не понимаю и…

– Действуйте, полковник! – в свою очередь перебил индеец. – У нас мало времени. Для начала поднимите-ка своих ребят.

Дадли затравленно оглянулся по сторонам. Солнце садилось… Косые темные тени от лежащих на вершине горы валунов заметно выросли и стали чем-то похожи на длинные волосы купальщицы плывущей по воде.

Дадли подумал о Джойс. Почти наверняка сейчас эта чертовка пьет кофе и болтает со служанкой Мари о разных пустяках. Дадли вздохнул и на секунду закрыл глаза. Перед его мысленным взором сразу же предстал пышный бюст Джойс. На заднем плане мысленной картины покачивалось пустое кресло-качалка с подушечкой от геморроя. На мгновение полковнику показалось, что он услышал легкий скрип пола под изогнутыми полозьями кресла…

– Выстрелов больше не будет, лейтенант, – Малыш Бредли снова не спеша раскуривал свою коротенькую голландскую трубку. – Иначе любой трибунал начнет допытываться, почему они так часто звучали.

– Ты промахнулся, идиот! – поморщился Джонс.

– У меня была слишком сложная задача, а у индейца слишком крепкие нервы. Нам пора идти в рукопашную, сэр.

– Не слишком ли простое решение?

– У нас больше нет никакого другого.

Лицо Джонса сморщилось так, словно у него заболели все зубы сразу.

– Послушайте, сержант!.. Я… Как бы это сказать… Я не боюсь рукопашной с индейцем,